Сбежать от зверя. Прощение - Анна Григорьевна Владимирова

будет выбора, кроме как сдать меня или погибнуть самому. Но я не позволю. Он столько для меня сделал и не заслуживает смерти в стенах, в которых работает всю жизнь.

Уже стало неинтересно, кто так упорно меня подставлял и, наконец, подставил. Это лишь вопрос времени, когда последнюю кражу свяжут со мной. Кто знал, что я вытаскиваю препараты? И почему этот кто-то пытался сдать меня Тахиру, а не напрямую в высшую инспекцию?

Плевать.

Просто плевать…

Я подняла с пола небольшой рюкзак. Может, его оставят мне хоть на какое-то время?.. Перекинула его через плечо и вышла из номера. Коридор заурядной московской гостиницы показался дорогой на казнь – тишина и мрачный свет. Нет, все же мне было страшно, но где-то в глубине души. Странное чувство – будто и не живу уже давно… Хотя за Тахира с Мариной я рада. Мысль, что они все же вместе, заставляла биться сердце быстрее. В юности мне мечталось, что и в моей жизни появится таинственный спаситель – освободит Мишку, не даст ему убить стольких ученых… и мою мать. Но никто нас не спас.

Зато Тахира с Мариной я им всем не отдала. Этот мужчина не упустит больше свой шанс…

Я достала письмо для него в лифте и прикрыла глаза, опираясь спиной на стенку. Всего двадцать секунд осталось, чтобы помечтать… Да, меня тянуло к этому мужчине. Тахир мог бы закрыть собой ото всех, отдать жизнь, вырвать у смерти… Но мне о таком лишь мечтать.

Лифт открылся на первом этаже, и я замерла. В коридоре оказалось неожиданно темно. Я перепроверила табло в лифте – первый этаж. Вместе с шагом в темноту с пальцев уже почти слетел огонек, как вдруг на шее сжалась удавка, и меня дернуло назад. Я попыталась схватиться за нее, но она вдруг выскользнула из пальцев…

…а на горле оказался холодный ошейник, сделавший меня безобидной.

Вдоль спины ухнул холод, примораживая к полу. Дергать ошейник бесполезно…

Лифт закрылся, и под ноги упала узкая дорожка света через холл от входной двери… около которой кто-то стоял. Я прислонилась спиной к створкам, тяжело дыша, но моего хода в этой партии не было.

Незнакомец медленно направился ко мне…

Через сколько шагов я поняла, кто он? Один? Два?

Я все больше застывала у стенки с каждым, мечтая провалиться сквозь землю.

А Михаил неумолимо приближался.

Когда-то давно я исчезла. Не смогла найти силы ответить на его настойчивые требования выйти с ним на связь, посмотреть в глаза и признаться, что ненавижу и что больше не люблю.

Но я не явилась. И, несмотря на то, что он предпринимал не одну попытку найти, мне удавалось улизнуть. Однажды до меня долетело лишь последнее его обещание найти рано или поздно… и убить.

И на этом все кончилось.

Только я знаю, как может любить этот монстр. И как ненавидеть – тоже. Я думала, что за эти десять лет он забыл. Но, похоже, нет. А еще обзавелся такими союзниками, против которых моя магия – детский лепет. Такой фокус с ошейником мог провернуть лишь очень сильный ведьмак. Заподозри Михаил меня в больнице, раскуси морок – мне бы давно пришел конец. Но он был занят Мариной.

Михаил дышал все тяжелее, приближаясь, а свет позади него послушно тащился за хозяином, словно обрывая нам обоим пути к отступлению.

– Ну привет, Ринка, – усмехнулся он, жадно разглядывая меня, прилипшую к дверям лифта.

– Привет, Миша, – хрипло выдавила я, не в силах скрыть дрожь.

Для той, которая собиралась сдаться властям и принять высшую меру наказания, я чувствовала себя чересчур напуганной.

– Ну и что же ты… – Он сделал последний разделявший нас шаг и оказался вплотную, – деру даешь? Такой страшный?

– Да, – выдохнула я еле слышно.

– Не любишь больше? – всмотрелся он в мои глаза.

Голод. Тоска. Злость… Столько злости, что меня уже ничто не спасет. Добегалась.

– Нет, – подписала себе приговор.

Он резко втянул воздух, мешая медленный выдох с рычанием.

– Куда собралась? – потребовал жестко, выпрямляясь.

– Это мое дело.

– Ошибаешься, дорогая. – Он схватил меня за шею и притянул к своему лицу. – Теперь мое…

* * *

– Ты рано, – проворчал я, оглядывая двор, залитый утренним туманом. – Кофе?

– Да, – кивнул ведьмак, опускаясь на ступени.

Надо бы мне сделать более подходящее место для всяких посетителей и разговоров. Столик поставить на веранде с креслами, уют навести… Не к елке же переться каждый раз.

– Не томи, – потребовал я, подавая ведьмаку большую кружку.

– Спасибо, Тахир. Ты когда позвонил вчера вдруг, я уже несся перехватывать Катю. – Он устремил на меня тяжелый вымотанный взгляд. – Я не мог тебе сказать ни где она, ни кем оказалась, ни что с ней в принципе, потому что меня потом «считают», и все это обернется против нас с Катей.

– Что она собиралась сделать?

– Сдаться. Ты когда мне вчера сказал, что это побоище в институте много лет назад устроил Стерегов, я сразу принялся искать Катю, но она как сквозь землю провалилась. И я отправился в ее комнату в общаге. А там… Ну ты видел.

– Стерегов сказал, что не знает, кто поставляет ему препараты.

– И это правда, потому что их ему доставала Катя. – Он вздохнул и перевел взгляд на лес. – А я даже не знал, что она рисует.

– И какого я сдал ее Стерегову тогда?

– У меня вариантов было два: позволить Кате сдаться – и тогда бы ее приговорили к смерти; или спасти и вытолкать куда-то заграницу – и пойти под расстрел самому. Но этот вариант ненадежный – Катю все равно могли достать и отправить следом за мной. Я выбрал третий вариант – натравить на нее Стерегова.

– Ты рассчитывал, что Стерегову она все еще дорога, – догадался я. – И что он заберет ее себе.

– Да. И я остаюсь, хоть и в шатком положении, но достаточно надежном, чтобы защищать их изнутри. И Катя спасена. Спутницу оборотня никто не тронет. Стерегов так и остался весомой фигурой, вину которого никто не доказал. Его женщина при любом раскладе будет неприкосновенна, потому что за ним стоит такая оппозиция, что лучше не злить.

– Вот как? – вздернул я брови укоризненно, понимая, что сейчас он договаривал мне все. Из благодарности. – Но ты же под него все равно копал.

– Мне нужно было заставить его бояться – мало ли, – пожал плечами.

Такое себе намерение. Оборотней лающей собакой не напугать. Ну да ладно.

– Ты уверен, что о Кате не догадаются?

Вспомнилась Канарейка в