Выбор - Николас Спаркс

– Ты действительно серьезно сказал… то, что сказал? – очень тихо спросила Габи. – Насчет семьи?

– Да.

– Я рада, – ответила она. – Думаю, из тебя получится прекрасный отец. Вчера я подумала именно об этом, когда увидела тебя с детьми. Ты держался так естественно…

– Натренировался на щенках.

Габи невольно рассмеялась и подошла чуть ближе; когда Тревис обернулся, она обвила руками его шею. Внутренний голос предостерегал ее, твердил, что еще не поздно отказаться… Но она ничего не могла изменить.

– Может, и так, но мне показалось, что это было очень сексуально, – шепнула Габи.

Тревис притянул девушку к себе, заметив, как уютно прильнуло к нему ее тело. Он чувствовал аромат жасмина – аромат ее духов. Когда они стояли, держа друг друга в объятиях, к нему как будто вернулся рассудок. Тревис чувствовал себя так, будто проделал долгое путешествие и лишь в самом конце осознал, что Габи – его цель. Он прошептал ей на ухо:

– Я люблю тебя, Габи Холланд. – Никогда в жизни Тревис не был так уверен в собственных словах.

– Я тоже тебя люблю, Тревис Паркер, – шепнула она. Обнимая Тревиса, Габи знала, что не хочет ничего иного, кроме того, что происходит сейчас. Все сожаления и запреты исчезли.

Он поцеловал ее, потом снова и снова, неторопливо исследуя шею и ключицы, и наконец они встретились губами. Она провела руками по его груди и плечам, ощутив, какие они сильные. Когда Тревис запустил пальцы в ее волосы, Габи задрожала. Она поняла, что всю жизнь ждала именно этого вечера.

Они долго целовались на веранде. Наконец она отступила, взяла Тревиса за руку и повела в дом, минуя гостиную, – в спальню. Габи жестом указала на постель, а когда Тревис лег, зажгла свечи. Комната, поначалу темная, озарилась мерцающим сиянием. Габи буквально купалась в золотом свете. Тени подчеркивали каждое ее движение.

Тревис наблюдал за тем, как она сняла блузку. Грудь Габи натягивала атласную ткань бюстгальтера. Она медленно опустила руки и принялась расстегивать джинсы, а в следующее мгновение скомканная одежда упала к ее ногам.

Тревис точно зачарованный следил, как Габи движется к нему. Она игриво опрокинула его на спину и начала расстегивать рубашку. Когда Тревис высвободил руки из рукавов, взялась за «молнию» джинсов. Он ощущал жар, исходивший от ее живота, который прикасался к его собственному.

Их губы снова встретились – сдержанно. Габи подумала, какое это правильное ощущение, когда тела соприкасаются, как будто наконец сложились вместе недостающие фрагменты головоломки.

Потом Тревис лег рядом с ней и произнес те слова, которые весь вечер звучали в его голове:

– Я люблю тебя, Габи. Ты счастье всей моей жизни.

Она притронулась к нему.

– Я тоже тебя люблю, Тревис, – эхом откликнулась Габи.

Услышав ее, он понял, что одинокое путешествие длиной в десятки лет наконец подошло к концу.

Луна стояла высоко, и спальню заливал серебристый свет. Тревис перекатился на спину и немедленно понял, что Габи нет рядом. Было почти четыре утра; не обнаружив ее в ванной, Тревис поднялся и натянул джинсы. Он спустился в коридор, заглянул в комнату для гостей, а потом на кухню. Свет повсюду был выключен, и он минуту стоял в растерянности, а потом заметил, что входная дверь приоткрыта.

Он вышел на веранду и увидел ее неясный силуэт. Тревис нерешительно шагнул: возможно, Габи хотела побыть в одиночестве.

– Эй… – позвала она из темноты.

Тревис заметил, что на ней купальный халат, с вечера висевший в ванной.

– Ты как? – тихо спросил он.

– Я проснулась, долго ворочалась, а потом решила тебя не будить.

Встав вплотную, Тревис тоже оперся о перила. Оба молчали. Просто смотрели на небо. Ничто не нарушало тишины, даже сверчки и лягушки.

– Как хорошо, – произнесла Габи.

– Да.

– Мне нравятся такие ночи.

Она больше ничего не сказала; он придвинулся ближе и взял ее за руку.

– Ты расстроена тем, что случилось?

– Нет, – ответила Габи твердо. – Я ни о чем не жалею.

Тревис улыбнулся:

– О чем ты думаешь?

– О папе, – сказала она, прижимаясь к Тревису. – Он во многом похож на тебя. Он бы тебе понравился.

– Не сомневаюсь, – ответил Тревис, пытаясь угадать, к чему она клонит.

– Я думала о том, что он чувствовал, когда впервые встретил маму. Какие мысли у него были, когда он ее увидел. Что он сказал, когда подошел к ней.

Тревис уставился на нее:

– И что?

– Понятия не имею.

Он рассмеялся, и Габи взяла его под руку.

– Вода в твоей ванне еще теплая? – поинтересовалась она.

– Наверное. Я не проверял, но надеюсь, что да.

– Не хочешь окунуться?

– Мне придется сходить за плавками. Но идея прекрасная.

Габи прижалась к нему еще крепче и потянулась к уху.

– А кто сказал, что нужны плавки?

Тревис молчал, пока они шли через двор. Габи приблизилась к ванне и сбросила с плеч купальный халат. Тревис видел ее обнаженное тело и понимал, как сильно он влюбился. Он знал, что минувшие выходные навсегда изменят его жизнь.

Глава 14

Хотя в понедельник оба отправились на работу, в течение следующих двух дней Тревис и Габи проводили вместе каждую свободную минутку. Они занимались любовью утром в понедельник, до работы, вместе перекусили в маленьком кафе в Морхед-Сити, а вечером, поскольку Молли чувствовала себя значительно лучше, отправились с собаками на пляж неподалеку от Форт-Мейкона. Они гуляли, держась за руки, а Моби и Молли бежали впереди, точно старые приятели, смирившиеся с чудачествами друг друга. Моби гонялся за крачками и атаковал стаи чаек, а Молли упрямо продолжала свой путь, делая вид, что не хочет участвовать в авантюрах. Моби, заметив, что остался в одиночестве, возвращался к Молли – оба весело трусили бок о бок, пока пес не находил себе очередное развлечение.

– Совсем как мы, да? – заметила Габи, сжимая руку Тревиса. – Один всегда ищет развлечений, а другой держится избранного пути.

– И кто из них – я?

Она засмеялась и прильнула к Тревису, опустив голову ему на плечо. Он остановился и обнял ее, удивленный и испуганный силой собственных чувств. Но когда Габи потянулась к нему, чтобы поцеловать, Тревис ощутил, как его страхи исчезают и сменяются невероятным удовлетворением. Интересно, не так ли чувствуют себя все влюбленные?

Потом они заглянули в магазин. Оба не были особенно голодны, поэтому Тревис взял лишь все для куриного салата. На кухне он пожарил мясо и принялся наблюдать за тем, как Габи моет в раковине листья латука. Свернувшись на кушетке после ужина, она снова принялась рассказывать о своей семье. Тревис сочувствовал Габи и сердился на ее мать, которая не понимала, какую замечательную дочь вырастила. А потом они пролежали обнявшись до глубокой ночи.