Клубничное убийство - Галина Куликова

…Когда они, уже глубокой ночью, пили на кухне чай, довольный и бодрый Сильвестр подвел итог невероятно тяжелого трудового дня следующей фразой: «Завтра с утра сделаю несколько звонков по тому списку, что ты подготовила, и зови Половцева, пусть приходит. Лучше всего днем. Скажи, есть кое‑что для размышления».

Спать оставалось совсем немного, и Майя, с содроганием думая о том, как утром будет выглядеть ее опухшая физиономия, удалилась. Вопросов шефу сегодня решила не задавать, оставив этот интеллектуальный подвиг на потом.

***

На следующий день днем Половцев и Майя сидели рядом на диване и выжидательно смотрели на Сильвестра. Тот, в свою очередь, разглядывал два откровенно не выспавшихся лица напротив. Одно из них еще и небритое. Слушатели, тем не менее, были в сборе, и Сильвестр начал свой рассказ, обращаясь в основном к Стасу.

Сначала он сжато пересказал информацию, добытую вчера Майей. Сама Майя при этом сидела надувшись – шеф пропускал все ее наиболее яркие описания и характеристики, которые определенно могли помочь Стасу в расследовании! Затем он приступил ко второй, главной части.

Чтобы у Половцева не возникали сомнения относительно репрезентативности проведенного им исследования, он озвучил список из почти двух десятков фамилий с указанием должностей и званий. Это были люди, на чьем мнении и на чьей информации Сильвестр собирался базироваться в дальнейшем. В список попали директора киностудий, теле– и кинопродюсеры, звезды экрана и сцены, телевизионный журналист, ведущий программы о театре и кино, высокопоставленный чиновник министерства культуры, знаменитая театральная критикесса, автор нескольких скандальных книг о советских и российских актерах, театральные режиссеры.

– Список неполный, – вскользь упомянул Бессонов. – Он может быть увеличен почти вдвое, но, думаю, авторитета людей, которых я назвал, будет достаточно.

Впечатленный Стас лишь кивнул головой. Масштабное исследование Сильвестра давало более объемный и более реалистичный портрет Люды Горенок – талантливого и популярного столичного стилиста. Человека, придумавшего идею новогодней съемки для журнала «Блеск», мастера, который собственноручно изображал элегантные ягодки на теле будущих жертв.

Профессиональный путь Людмилы, со всеми его подводными камнями, зигзагами, падениями и взлетами был теперь как на ладони. Не все здесь выглядело гладким и очевидным, как казалось со стороны. Но это была жизнь, где случается всякое, а не голливудское кино про успешную в работе и любви леди. Все было относительно хорошо у Людмилы Горенок, однако и ее шкаф‑купе, как выяснил Сильвестр, хранил парочку несимпатичных скелетов.

Первая история касалась юных лет, когда выпускница института вместе со своим однокурсником, которого очень любила, отправилась искать работу в Среднюю Азию. Наивная девушка думала, что ее милый друг жаждет новизны и экзотики, а он оказался законченным наркоманом и мечтал находиться поближе к источнику своего счастья. К тому же полагал, что по месту произрастания наркотики будут обходиться ему дешевле. Каким‑то чудом он не пристрастил к зелью Людмилу – может быть, и правда любил. А может, она оказалась более стойкой, чем он ожидал. При этом работала с утра до ночи – в местном театре и на киностудии, где пользовалась всеобщей любовью и уважением. Не исключено, что он еще и деньги у нее забирал.

Однако этот парень все же втравил ее в неприятную историю. Задолжал торговцам, сам стал приторговывать – в общем, однажды его нашли мертвым в собственной постели. Это не была передозировка – ему вкололи какую‑то дрянь. Они жили вместе, поэтому ее тут же арестовали. Все могло закончиться плохо: убитый наркоман, они оба, по сути дела, – иностранцы. Но затем случается неожиданная и счастливая развязка. Ее отпускают, дело закрывают. И Людмила быстро возвращается в Россию. Что там произошло, доподлинно неизвестно, но весьма осведомленный источник, имевший когда‑то отношение не только к культуре, но и к силовым ведомствам данного региона, предполагает, что здесь возможны два варианта. Первый, наиболее реалистичный. Люду выпустили после вмешательства наркосиндиката – за ее дружком мог быть большой долг, который они хотели получить уже с Людмилы. Второй, более фантастичный – славянская красавица банально приглянулась восточному владыке при погонах, и он сделал ей свое предложение, которое она, в этих условиях, сочла за благо принять. Есть, конечно, вероятность третьего варианта – что Людмилу завербовали спецслужбы, но он настолько фантастичен, что рассматривать его всерьез вряд ли стоит.

Майю уже начало потихоньку колотить от всех этих ужасов, но Половцев сидел спокойно и только сосредоточенно хмурился, не делая попыток прервать монолог Бессонова.

Второй эпизод из жизни Людмилы, который заинтересовал Сильвестра, оказался менее криминальным, но более загадочным, интригующим и драматичным. Один из его телефонных собеседников на условиях полной анонимности рассказал историю, случившуюся год назад на съемках мистического триллера «Да, мы вампиры!». Главным стилистом была приглашена Горенок, а на роль главного вампира – модный актер по фамилии… Аршанский. И у них, как рассказывает этот человек, начался роман. Хотя это было и не в стиле господина Аршанского. Как правило, он заводил интрижки с исполнительницами главных ролей, чего никогда не скрывал. А паузы почти демонстративно заполнял сексуальными контактами с многочисленными поклонницами. Однако в этот раз добычей нашего Казановы стала Людмила.

Но через две недели, наконец, прибывает на съемки припозднившаяся героиня. И Аршанский традиционно переключается на нее. Ситуация неприятная, но довольно банальная. Кстати, бывали случаи, когда поклонницы Аршанского кончали жизнь самоубийством – топились, травились… К счастью, Люда не помешалась от любви и ничего с собой не сделала. Сумела справиться с собой.

Сильвестр замолчал. Некоторое время в комнате стояла звенящая, ничем не нарушаемая тишина. Наконец рассказчик поинтересовался:

– Вопросы есть? Я закончил.

Вопросы у Стаса были, но немного. Во‑первых, насколько Сильвестр уверен в своих источниках. Ведь могут быть и сплетни, и даже оговор.

– Я всех перепроверил. Информацию подтверждали как минимум три‑четыре человека, только тогда я включал ее в свои расчеты как предполагаемо объективную. Подчеркиваю – предполагаемо.

– То есть теоретически эта Людмила до сих пор может быть связана с наркоторговцами? – уточнил Стас.

– Теоретически может быть все. Практически – вряд ли. Я вообще считаю, что если вся среднеазиатская эпопея – правда, то девушку скорее всего по‑тихому отпустили, чтобы не устраивать международных разборок – регион нам все‑таки дружественный. Но проверить, наверное, стоит. Если тут нечисто, мотивы для всех последующих действий у Людмилы могут быть очень разные. В общем, Стас, это вам работенка. И, конечно, насчет ее романа с Аршанским, смертью актрисы и так далее.

– Спасибочки, – ответил Половцев. – А я, дурак, хотел сегодня выспаться!

Любовь – кольцо

Одной из обязанностей Майи, возложенной на нее шефом, был ежедневный утренний мониторинг прессы, где в той или иной степени освещались проблемы кино, театра и телевидения – Сильвестр хотел быть в курсе наиболее значимых событий и знать все главные новости. Поэтому каждое утро она совершала набег на два‑три окрестных киоска, торгующих печатной продукцией. Затем, за завтраком, бегло просматривала купленную прессу, делая пометки и закладки для Бессонова. А после утреннего чая Сильвестр часа на два погружался в изучение творчества коллег и конкурентов.

Обычно Майя, перелистывая газеты и журналы, воздерживалась от комментариев, зная, что шеф не любит выслушивать предварительные оценки и устные анонсы новостей. Но в этот раз, рассматривая обложку популярного глянцевого издания, удержаться не смогла:

– Какой же он все‑таки классный! Великолепный актер!

– Это ты про кого еще? – брюзгливо проворчал Бессонов, которого раздражали мнения дилетантов в тех областях, где он почитал себя корифеем. – Очередное порождение богатого спонсора? Попел, поплясал, диск записал. А уж после этого самое время сняться в кино – самого себя талантливо сыграть!

– Шеф, – вздохнула Майя. – Не будьте злым. Все люди, всем жить надо. Но я ведь знаете о ком? Смотрите!

Она развернула журнал лицом к Сильвестру, тот не удержался и присвистнул – на обложке красовался Игорь Аршанский, собственной импозантной персоной. Он сидел в явно антикварном кресле, одетый в смокинг.

На шее – бабочка, в одной руке – пара белых перчаток, в другой – потрясающей красоты, словно взятая из музейной витрины, трость. Фотография была действительно роскошной.