О селекции людей. Откровения расиста - Лотроп Стоддард

и запланировали фланговые удары в Азии. Они верили, что если бы Восток можно было поджечь, то не только бы русский большевизм получил бы дополнительную прочность, но и экономические последствия на Западе, уже пострадавшем от войны, были бы такими потрясающими, что наступил бы промышленный коллапс, который бросил бы Европу в революцию.

В восточной политике русскому большевизму во многом способствовало политическое наследие российского империализма — от Турции до Китая, в Азии, давней сцене российских империалистических планов, тщательно изученной российскими агентами в технике «мирного проникновения», которая могла быть легко регулируемой большевиками. Интриги на Востоке не требовали оригинального планирования Троцкого и Ленина. Царизм уже сделал это в течение нескольких поколений, и полная информация лежала как в архивах Петрограда, так и в мозгах живых царских агентов, готовых занять свои руки новой работой.

Во всей сложной сети большевистской пропаганды, которая сегодня опутывает Восток, мы должны различать две цели большевизма: одна непосредственная цель — уничтожение западной политической и экономической власти; другая конечная цель — большевизация восточных масс и, как следствие, искоренение коренных высших и средних классов, точно так, как это было сделано в России и как планируется для стран Запада. На первом этапе большевизм вполне готов поддержать восточные «националистические» движения и уважать восточные верования и обычаи. На втором этапе все эти движения и идеи должны быть заклеймены как «буржуазные» и безжалостно уничтожены.

Восточная политика русского большевизма была сформулирована вскоре после его прихода к власти в конце 1917 года. 1918 год был временем оживленной подготовки. Сложная пропагандистская организация была создана из различных источников: из старых агентов царизма из российского мусульманского населения татар Юга России и туркмен из Центральной Азии и из националистических или радикальных эмигрантов, стекавшихся в Россию из Турции, Персии, Индии, Китая, Кореи и даже Японии. К концу 1918 года Восточный отдел пропаганды большевизма был хорошо организован, разделён на три бюро для исламских стран, Индии и Дальнего Востока соответственно. Эти бюро проявили большую активность, переводя тонны большевистской литературы на различные восточные языки, обучая многочисленных секретных агентов и пропагандистов для «полевых работ» и контактируя с недовольными или революционными элементами.

Последствия большевистской пропаганды были видны почти во всём, чем страдал Восток с 1918 года. В Китае и Японии были достигнуты ощутимые успехи, хотя симптомы повышения социальных волнений в обеих этих странах вызвали явное беспокойство среди хорошо информированных наблюдателей. На Ближнем и Среднем Востоке большевизм добился гораздо более определённых результатов. Индийские беспорядки стимулировались большевистской пропагандой.

Афганистан, Турция и Персия были обращены более или менее в политическую орбиту Советской России; Центральная Азия и регионы Кавказа были определённо большевизированными и превратились в «советские республики», зависимые от Москвы. Таким образом, большевизм сегодня фактически работает на Ближнем и Среднем Востоке.

Восточные цели Советской России были откровенно объявлены на «съезде народов Востока», состоявшемся в Баку, в Закавказье, осенью 1920 года. Президент конгресса, известный лидер русского большевизма, Зиновьев заявил в своём вступительном слове: «Мы считаем, что этот Конгресс будет одним из величайших событий в истории, ибо она доказывает, что не только передовые рабочие и трудящиеся крестьяне из Европы и Америки пробудились, но что мы, наконец, увидели сегодня пробуждение, и не малое, десятков тысяч, сотен тысяч, миллионов трудящегося класса народов Востока. Эти народы составляют большинство всего населения земного шара, и только они, таким образом, способны довести войну между капиталом и рабочей силой до окончательного решения».

«Коммунистический интернационал провозгласил с самого первого дня своего существования: в четыре или пять раз больше людей живет в Азии, чем в Европе. Мы освободим все народы, всех, кто трудится… Мы знаем, что трудовые массы Востока отчасти ретроградные. Товарищи, нашим Московским интернационалом обсуждался вопрос, может ли социалистическая революция состояться в странах Востока, прежде чем эти страны пройдут через капиталистическую стадию. Известна мысль, которая долго преобладала там, что каждая страна должна сначала пройти через период капитализма перед социализмом. Сейчас мы не считаем, что это уже не так. Россия сделала это, и с этого момента мы можем сказать, что Китай, Индия, Турция, Персия, Армения также могут, и должны, вести прямую борьбу, чтобы получить советскую систему. Эти страны могут и должны подготовить себя к советским республикам…»

«Мы массив против английской буржуазии… Схватим английского империалиста за горло и растопчем его. Мы против английского капитализма. Но в то же время мы должны воспитывать трудящиеся массы Востока к ненависти, к воле борьбы против богатых классов равнодушно, кем бы они ни были… так что мир может управляться грубыми руками работника».

Такова азиатская цель российского большевизма. И эту цель ни в коем случае нельзя постигнуть. Число сознательных «пролетариев» на Востоке очень мало, в то время как коммунистическая философия практически непонятна для восточных масс. Эти факты часто приводятся как доказательство того, что большевизм никогда не сможет разрушить Азию. Лучший ответ на такие аргументы есть — Советская Россия! В России бесконечно малое коммунистическое меньшинство, численностью, по ее собственному признанию, не многим более 600 000, поддерживает неограниченный деспотизм над по крайней мере 150 миллионами человек. И Восток является, политически и социально, таким же, как Россия. Западные страны могут полагаться на свои верные традиции упорядоченной свободы и их высокоразвитые социальные системы; Восток не обладает такими укреплениями против большевизма. На Востоке, как и в России, имеет место та же самая отсталость масс, то же отсутствие большого и сильного среднего класса, те же традиции деспотизма, то же популярное молчаливое согласие в верховенстве безжалостного меньшинства. Наконец, Восток наполнен всякого рода волнениями.

Восток, таким образом, явно под угрозой большевизма. И любое широкое распространение большевизма на Востоке будет отвратительной катастрофой как для Востока, так и для всего мира. Для Востока большевизм будет означать прямо таки дикость. Внезапное освобождение невежественных, жестоких восточных масс от своих традиционных ограничений религии и обычаев, а также падение относительно небольших высших и средних классов в результате наводнения социальной революции будут означать разрушение всей восточной цивилизации и погружение в пропасть анархии, откуда Восток не сможет подняться на протяжении веков.

Для мира в целом перспектива будет, возможно, даже более страшной. Сварка России и Востока в огромный революционный блок будет означать гигантскую войну между Востоком и Западом, рядом с которым прошедшая война показалась бы детской игрой и которая могла бы оставить всю планету в массах руин.

Но это именно то, что советские откровенно — даже радостно — пророчествуют. Видение того, как революционный Восток разрушает «буржуазный» Запад, наполняет многих большевиков