Церковная старина в современной России - Александр Мусин

7 декабря 2000 г. мэр Москвы подписал новое распоряжение «Об упорядочении передачи объектов недвижимости религиозным организациям Русской Православной церкви и других конфессий», усложнившее существующую процедуру. Заявление общины, которое должно быть рассмотрено в двухмесячный срок, сопровождалось пакетом архивных справок и документов, подтверждающих как факт религиозного назначения здания, так и его конфессиональную принадлежность. Очевидно, на столице обкатывалась будущая общероссийская практика. Именно с 2001 г. в общественной жизни наметилась тенденция к инициативе государства в деле передачи памятников, которая в 2004 г. обрела конкретные очертания. Вообще в это время именно имущественный аспект церковно-государственных отношений выходит на первый план [256].

7 июня 2001 г. закон об охране культуры был принят Госдумой во втором чтении. Тема «религиозных» поправок привлекла всеобщее внимание. Представлявший фракцию «Единство» и интересы патриархии Александр Чуев предложил поставить на отдельное голосование поправки 134 (к статье 49.2: возможность нахождения памятников и ансамблей религиозного назначения, входящих в число особо ценных объектов культурного наследия, в собственности религиозных организаций), 143 (памятники религиозного назначения, в том числе входящие в состав историко-культурных заповедников, могут передаваться в собственность только религиозным организациям), 153 (к статье 52: религиозные организации осуществляют право пользования передаваемыми объектами культурного наследия религиозного назначения в соответствии со своими внутренними установлениями) и 179 (к статье 59.2: в случае, если объект культурного наследия религиозного назначения входит в состав историко-культурного заповедника и находится в собственности, пользовании или на ином законном основании у религиозных организаций, режим использования этих объектов устанавливается с учетом внутренних установлений религиозных организаций.

Во время полемики депутат утверждал, что запрет на передачу патриархии в собственность особо ценных объектов блокирует возврат церковной собственности вообще и препятствует сохранению этих памятников, поскольку религиозные организации справляются с этой задачей значительно лучше государственных учреждений. Е. Драпеко парировала эти замечания существующей статистикой: из 5000 объектов, которые могут быть переданы церкви, планируется временно изъять только 250, причем лишь 168 из них – это особо ценные памятники. Нонсенсом было признано и то, что местной общине – «двадцатке» передавались бы памятники всемирного значения. В ее выступлении отмечалось, что патриархия не готова принять особо ценные памятники как по уровню своего отношения к культуре, так и в связи с отсутствием научно-реставрационной базы. По поводу «внутренних установлений» было справедливо отмечено, что это внутреннее дело конфессии, и они признаются государством в той мере, в которой не противоречат законодательству. Это делает излишним их упоминание в законе. А. Чуев пытался возразить, что особо ценные памятники могут быть переданы централизованным религиозным организациям и что упоминание внутренних установлений есть всего лишь следствие уважения государства к конфессии, но в результате поправки были провалены большинством голосов.

Пресловутые «внутренние установления» религиозной организации, которые в жизни Русской Церкви зачастую сводятся к известной формуле «аще настоятель изволит, такожде и творим» или «архиерей всегда прав», впервые появились в федеральном Законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» 9 сентября 1997 г. Статья 15 гарантировала, что религиозные организации действуют в соответствии со своими внутренними установлениями, если они не противоречат законодательству Российской Федерации. Внутренние установления упоминаются в Трудовом кодексе Российской Федерации (декабрь 2001 г.), в частности в главе 5 «Особенности регулирования труда работников религиозных организаций». Так, их соблюдение предполагалось при заключении трудового договора (статья 343), установлении режима рабочего времени (статья 345) и определении материальной ответственности работника (статья 346), но лишь в том случае, если они не противоречат Конституции, настоящему кодексу и иным федеральным законам. Вообще же «внутренние установления» в жизни церкви оказываются настолько расплывчатым и неопределенным явлением, что само их четкое и однозначное определение в рамках существующего канонического права оказывается не всегда возможным.

5 июля проект федерального Закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» № 99109360-229 был принят в третьем чтении, однако уже 20 июля Совет Федерации наложил на него свое вето. Лидеры столичных субъектов посчитали, что отсутствие в Законе четкого разграничения собственности на памятники между субъектами и федерацией существенно нарушает их права. В результате демаршей региональной элиты была создана депутатская согласительная комиссии для преодоления разногласий по указанному Закону. Закон будет принят летом 2002 г.

Уже 6 июля в Думе прошли парламентские слушания на тему «Проблема законодательного обеспечения государственно-церковных отношений в свете социальной концепции Русской Православной церкви». Правительству было рекомендовано совершенствовать порядок передачи религиозных памятников культуры патриархии. Однако правительство, судя по всему, исполнило рекомендацию ранее, чем она появилась на свет. 30 июня 2001 г. Председатель Правительства Михаил Касьянов подписал постановление № 490 «О порядке передачи религиозным организациям находящегося в федеральной собственности имущества религиозного назначения». Оно касалось не только религиозных зданий, но и недвижимого имущества, исторически связанного с культовыми организациями, окружающих их земельных участков, а также находящихся в музеях икон и реликвий. Впоследствии постановление неоднократно редактировалось: 3 октября 2002 г. (№ 731), 8 августа 2003 г. (№ 475), 1 февраля 2005 г. (№ 49). Основной формой передачи было бессрочное и безвозмездное пользование. Бессрочность не предполагала вечности, а была рассчитана на добрую волю собственника-государства.

Согласно постановлению, передача имущества в собственность могла осуществляться при условии обеспечения его сохранности и использования в уставных целях. Передача памятников культуры осуществлялась Минимуществом по согласованию с Минкультуры. Основанием для рассмотрения вопроса было письменное обращение религиозной организации, дополненное копией устава и свидетельства о госрегистрации, согласием третьих лиц в случае наличия ограничений, документами о конфессиональной принадлежности имущества и справкой госоргана охраны памятников. В случае принадлежности имущества к объектам культурного наследия список расширялся за счет заключения госоргана охраны памятников о возможности передачи, копии паспорта памятника или исторической справки, акта о техническом состоянии памятника и проекта охранного договора или обязательства. Музейные предметы и коллекции могли передаваться религиозным организациям в пользование или совместное использование на основании договора, условия которого определялись по согласованию с патриархией или епархией, а сам договор утверждался в Минкульте. Указанные предметы могли быть переданы религиозной организации в безвозмездное пользование на определенный срок или на период существования самой организации. В этом случае предоставлялись дополнительные документы: справка органа внутренних дел о состоянии охраны объекта, пожарной и охранной сигнализации и письмо учреждений культуры, за которыми было закреплено указанное имущество, с упоминанием характера его использования и согласием (несогласием) с передачей его церкви. Минимущества должно было принять решение о передаче или отказать в ней в двухмесячный срок. Впоследствии такое решение принималось распоряжением Правительства, подготавливаемым федеральным агентством. 9 ноября 2001 г. распоряжением № 3236-р Минимущества делегировало своим территориальным органам полномочия по передаче религиозным организациям имущества, находящегося в федеральной собственности. Тогда же были утверждены методические рекомендации, определяющие порядок рассмотрения этими органами текущих дел.

Противники идеи передачи патриархии памятников культуры усмотрели в этом распоряжении реванш «церковников» за принятие в новом чтении закона об объектах культурного наследия, в который не были включены патриархийные поправки. По их мнению, документ не только покушался на целостность музейных собраний, гарантированную законом 1996 г., но и неоправданно расширял перечень имущества религиозного назначения, включая сюда не только здания, предназначенные для богослужений, но и «иные культовые комплексы», построенные для обеспечения религиозных обрядов и церемоний.