Церковная старина в современной России - Александр Мусин

Однако в 2009 г. В. И. Петришин снова занимался тем же самым, лишь поменяв должность: теперь он является начальником управления по объектам религиозного назначения ФГУП «ГИВЦ Роскультуры» и продолжает быть членом все той же «Единой комиссии по размещению государственных заказов» в рамках все той же Федеральной целевой программы «Культура России» на 2006–2011 гг.

Последний год великого перелома-год 1995 – был временем своеобразного подведения итогов, отраженных в двух программных интервью – с академиком Валентином Яниным и патриархом Алексием (Ридигером)[234]. Если первый опасался грядущего разлома исторически единой российской культуры на мирскую и клерикальную, то второй требовал от государства возвратить собственным гражданам возможность молиться в некогда отобранных храмах. Перелом действительно произошел. В результате правительственных постановлений 1994–1995 гг. была выработана пусть не всегда учитывающая общественные и культурные интересы, но все-таки процедура передачи. К тому же к этому времени «рынок религиозных потребностей» оказался в значительной степени насыщен – приходам и монастырям было передано основное количество храмов, необходимых для нормальной церковной жизни.

Однако главное, что оформилось к этому моменту, – это отказ от коллегиальности, совещательности и соборности в вопросе передачи памятников церковной старины Русской церкви и их охраны. На государственном уровне функции возвращения церковной собственности были переданы от правительственной комиссии – Министерству культуры и Министерству имущества. Ни одна из общественных инициатив, предлагающих сначала обсуждать, и лишь затем передавать, так и не была реализована. Так и не возникли региональные экспертные комитеты, создание которых было предложено на совещании в Фонде культуры в январе 1991 г. Попечительские советы либо не были созданы, хотя это было предусмотрено, в частности, в отношении храмов Московского Кремля соглашением 1992 г., либо достаточно быстро прекратили свое существование, как это случилось с Научно-консультативным советом Новгородского Софийского собора, «почившим» к 1996 г.

Обещания патриарха Алексия (Ридигера) организовать Научный совет по культурному наследию Русской Православной церкви (ноябрь 1992 г.) оказались несостоятельными.

Не были созданы ни межведомственные экспертные советы, ни согласительные комиссии, ни совместные контрольные службы министерства и патриархии, предусмотренные соглашением 1994 г., так же как и в самой Русской церкви не появилась единая система учета и хранения памятников православной старины.

Искусствоведческая и архитектурная комиссия при патриархе, некогда возглавлявшаяся протоиереем Владимиром Силовьевым, и Епархиальная комиссия по архитектурно-художественным вопросам в Санкт-Петербурге во главе с игуменом Александром (Федоровым), выполнявшие декоративные функции, так и не стали серьезным надзорным и контролирующим органом. Более того, в церковной печати совершенно прекратились публикации, посвященные реставрации храмов и компетентному обращению с реликвиями и святынями, характерные для 1991–1992 гг. [235] Тема соблюдения реставрационных норм в обращении с памятниками православной культуры ушла вместе с интеллигентным председателем Издательского отдела митрополитом Волоколамским Питиримом (Нечаевым). Передача памятников вообще вышла из сферы законодательной власти и общественного мнения. Это отражало стремление чиновников разных ведомств решать вопросы кулуарно. К тому же зависимость от специалистов расценивалась епископатом как сознательное унижение архиерейского достоинства. Церковные и светские чиновники натешились игрой в соборность и демократию…

Глава V

Эпоха «нового застоя»: 1996—1999

Наступивший застой не смогло преодолеть даже заключение Парламентской ассамблеи Совета Европы № 193, принятое в начале 1996 г. Вступление России в «советскую Европу» сопровождалось целым списком рекомендаций, в частности, «в кратчайшие сроки возвратить собственность религиозных организаций», независимо от того, у кого на данный момент находилось имущество. Рекомендации ПАСЕ № 1556, принятые весной 2002 г., вновь предлагали странам-участницам гарантировать религиозным организациям реституцию ранее национализированного имущества или выплату справедливой компенсации в определенные сроки.

26 мая 1996 г. Президент подписал федеральный Закон № 54-ФЗ «О музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации». В понятие «культурные ценности» были включены «предметы религиозного и светского характера», что в законодательстве о культуре было отмечено впервые. Очевидно, это было сделано в качестве определенной уступки церковному сообществу, настаивавшему на возможности передачи предметов культа из музейных коллекций в ведение религиозных организаций. Признавая специфику памятников религиозной культуры, Закон провозгласил статьей 15 неотчуждаемость предметов и коллекций, включенных в состав государственной части музейного фонда, а сами музейные коллекции признал неделимыми. Мера, направленная на сохранение музейного дела и культурных ценностей в России, не была безукоризненной. Понятие неделимости коллекции оказывалось неисторичным. Закон защищал сложившийся status quo, который возник, в частности, в результате расформирования уникальных собраний в церковных и монастырских ризницах и епархиальных древлехранилищах, которые отражали естественный ход сложения русской культуры. Возможность воссоздания таких уникальных комплексов духом Закона не исключалась, но требовала принятия экстраординарных мер. Такие попытки, произошедшие позднее и связанные с Троице-Сергиевой лаврой и Ипатьевским монастырем, сопровождались драматическими ситуациями, разрушением музейных структур и общественной нестабильностью.

6—8 июня 1996 г. в Москве состоялась конференция «Проблемы современной церковной живописи», которая, помимо всего прочего, вновь предложила патриархии создать отдел по вопросам православной культуры с научно-методическим советом в его составе. Новый орган должен был осуществлять надзор за церковным искусством, наблюдение за реставрацией и хранением культурного наследия Церкви и разработку программ преподавания и исследования церковной археологии. Одновременно было принято обращение к Президенту и Госдуме по поводу нового закона о музеях. Это было сделано по инициативе участвовавшего в обсуждении законопроекта протоиерея Александра Салтыкова. Было заявлено, что его текст игнорирует религиозное значение художественных ценностей, что является оскорблением святыни и противоречит закону о свободе совести. Обращение предлагало учитывать насильственный характер формирования фондов после 1918 г. при определении дальнейшей судьбы музейных коллекций. При этом государство должно декларировать право собственности Русской Церкви на все хранящиеся в музеях реликвии. Обращение предлагало дополнить статью 3 нового Закона понятием «религиозные святыни», которые могут быть отчуждены из музейных фондов. Статью 15 также предлагалось существенно изменить: религиозные святыни, изъятые у Церкви, возвращаются в ее собственность, а наиболее ценные из них находятся под наблюдением и охраной государства, которое оказывает Церкви необходимую финансовую поддержку[236].

Впрочем, закон был уже принят. Сложнее обстояло дело с законом об охране культурного наследия. До 2002 г. в стране оставался в силе Закон РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры» и документы Совмина СССР «Положение об охране и использовании памятников истории и культуры», утвержденное постановлением от 16 сентября 1982 г., и «Инструкция о порядке учета, обеспечения сохранности, содержания, использования и реставрации недвижимых памятников истории и культуры» от 13 мая 1986 г. Новый закон с апреля 1996 г. готовился рабочей комиссией Госдумы под руководством Тамары Гудима и Алексея Комеча. Однако к октябрю вновь дала себя знать практика блокировки закона с помощью альтернативного варианта, предложенного на сей раз петербургскими депутатами. Закон был снова снят с рассмотрения, а в декабре 1996 г. была создан новый коллектив для составления консолидированного проекта.

26 декабря 1997 г. проект федерального Закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» был принят Думой в первом чтении. На представлении закона Т. Гудима отмечала, что депутатам известны крайне тревожные факты о варварской «реставрации» переданных патриархии памятников. На вопрос депутата фракции «Наш дом – Россия» Г. Волкова, не ужесточит ли закон возможность передачи храмов церкви, она отметила, что ограничения в этой области должны существовать, особенно в связи со зданиями, где располагаются учреждения культуры. Дума рекомендовала не стимулировать искусственно уже начавшийся процесс. Ее поддержал и депутат от КПРФ бывший министр культуры СССР Н. Губенко, сославшийся на заверения патриарха Алексия (Ридигера) о том, что у церкви недостаточно средств для возвращения всех полуразрушенных культовых объектов.