Младшая сестра - Рэймонд Чандлер

— Где вы жили в Кливленде?

— В Кливленде? — переспросила она нежным, почти мурлыкающим голосом. — Разве я говорила, что жила в Кливленде?

— Вы говорили, что там познакомились со Стилгрейвом.

Она подумала и кивнула:

— Тогда я была замужем, амиго. А в чем дело?

— Значит, вы жили в Кливленде?

— Да.

— Как вы познакомились со Стилгрейвом?

— Тогда считалось модным быть знакомой с гангстером. Своего рода снобизм наоборот. Люди посещали места, где часто бывали гангстеры, и если им везло…

— Там-то Стилгрейв и подцепил вас?

— Точнее говоря, я сама подцепила его. Тогда он был очень славным мужчиной.

— А как насчет вашего мужа?

— Все улицы мира вымощены брошенными мужьями, — ответила она.

— Это верно. Их можно найти где угодно, даже в Бэй-сити.

Этот ход оказался бесполезным. Она просто вежливо улыбнулась:

— Не сомневаюсь.

— Они даже могут быть выпускниками Сорбонны, а теперь имеют практику в жалком городишке и на что-то надеются. Мне нравится такое совпадение, в нем есть своя поэзия.

На очаровательном лице Долорес по-прежнему играла вежливая улыбка.

— Мы расстаемся с вами, — сказал я. — Навсегда. И перед этим должны быть откровенны друг с другом.

Я посмотрел на свои руки, голова моя раскалывалась, во мне не было и сорока процентов от прежнего Марлоу. Долорес подвинула мне хрустальную коробку с сигаретами, и я взял одну. Она достала из другой коробки коричневую длинную сигарету и вставила ее в свои забавные золотые щипчики.

— Мне бы хотелось попробовать вашу, — сказал я.

— Мексиканский табак слишком крепок.

— Но это все-таки табак, — подчеркнул я, наблюдая за ней. — Нет, вы правы. Наверное, они мне не понравятся.

— Почему вы отказываетесь? Что все это значит?

— Ваш портье курит марихуану?

Долорес кивнула:

— Я несколько раз предостерегала его…

— Амиго, — добавил я.

— Что?

— У вас не такой уж богатый набор испанских слов. Возможно, вы даже не знаете испанского. «Амиго» уже изношен до дыр.

— Надеюсь, наш разговор не будет продолжаться в таком духе, — бросила она.

— Мне бы тоже хотелось этого… Единственное, что в вас мексиканского — это несколько испанских слов и тщательное произношение английских. Это создает впечатление, будто вы говорите не на родном языке.

Долорес промолчала. Она спокойно затянулась сигаретой и улыбнулась.

— Сегодня у меня был неприятный разговор с прокурором, — продолжал я. — Очевидно, у мисс Уэльд хватило ума обратиться к своему боссу — Джулиусу Оппенгеймеру, и он нанял ей адвоката Ли Фарелла. Вряд ли полиция считает ее убийцей Стилгрейва. Но там думают, что мне убийца известен. В результате они лишили меня своего расположения.

— А вы его знаете, амиго?

— Я уже говорил вам по телефону, что знаю.

Она пристально и долго смотрела на меня.

— Я была в том доме с младшей сестрой. — На этот раз ее голос был серьезен. — Это ведь очень забавно, правда? Молоденькой девушке захотелось увидеть игорный дом, о которых она читала только в газетах.

— Она жила в вашей квартире?

— Нет, амиго. Я снимала для нее комнату здесь.

— Неудивительно, что она отказалась дать мне свой адрес, — заметил я.

Долорес нахмурилась и махнула рукой с сигаретой. Я наблюдал за сложной фигурой, оставленной в воздухе дымом ее сигареты.

— Не мешайте. Как я уже говорила, ей хотелось побывать в игорном доме. Я позвонила Стилгрейву, и он разрешил нам приехать. Когда мы прибыли туда, он был пьян. Прежде я никогда не видела его пьяным. Он рассмеялся, обнял Орфамей и со смехом сказал, что она честно заработала свои деньги. Затем он вынул из кармана пачку денег, завернутую во что-то. Когда она раскрыла ее, в центре пачки была дыра, заляпанная кровью.

— Это было некрасиво, — заметил я, — и даже нехарактерно для Стилгрейва.

— Вы плохо знали его?

— Верно, продолжайте.

— Младшая сестра посмотрела на пачку денег, а потом на него. Ее бледное лицо было невозмутимо. Поблагодарив его, она открыла сумку, чтобы — как я подумала — положить деньги, но вместо этого она вытащила из нее пистолет. Кажется, он принадлежал Мэвис, он похож…

— Я хорошо знаю, как он выглядит, — предупредил я. — Как-то раз я забавлялся им.

— Итак, она повернулась к Стилгрейву и застрелила его с первого выстрела. Это было очень драматично.

Долорес снова закурила и улыбнулась странной, какой-то отрешенной улыбкой, словно думала о чем-то далеком.

— Вы заставили ее признаться Мэвис? — спросил я.

Долорес кивнула.

— Мэвис не поверила бы вашим словам?

— Я не хотела рисковать, — ответила она.

— Это вы, дорогая, дали Орфамей тысячу баксов? За то, чтобы она дала Стилгрейву адрес Оррина. Ведь ради этих денег она проделала долгий путь.

— Не собираюсь отвечать на этот вопрос, — с достоинством сказала Долорес.

— Значит, вчера вечером, когда мы ехали туда, вы уже знали, что он убит? Вы знали, что нечего бояться, а ваши манипуляции с пистолетом и мольба убить его были просто игрой?

— Мне это не доставило никакого удовольствия, — ответила она. — Но сложилась трудная ситуация, а я была уверена, что вы так или иначе вызволите Мэвис из беды. Никому другому это не удалось бы. Мэвис решила принять вину на себя.

— Неплохо было бы выпить, — заявил я. — А то я совсем скис.

Долорес вскочила и подошла к погребцу. Вернулась она с двумя огромными бокалами шотландского виски, один из которых подала мне. Я попробовал — напиток был великолепный. Я выпил. Она снова села в кресло и взялась за щипчики.

— Я нашел ее в том доме, — наконец сказал я. — Я имею в виду Мэвис. Она сказала мне, что застрелила Стилгрейва, и показала пистолет — близнец того, что вы дали мне. Вы, наверное, не заметили, что из вашего стреляли?

— Я не разбираюсь в пистолетах, — ответила она.

— Разумеется. Я сосчитал пули в обойме и пришел к выводу, что из него дважды стреляли. А ведь Оррин Куэст был убит двумя выстрелами из пистолета тридцать второго калибра. Там, недалеко от его трупа, я нашел две гильзы.

— Где там, амиго?

Это «амиго» уже стало раздражать меня. Слишком много «амиго».

— Конечно, я не был уверен, тот пистолет или нет, но решил попробовать. Я запутал ситуацию и дал Мэвис возможность спастись. Пушку Стилгрейва я убрал в бар, а в руку ему вложил пистолет, полученный от вас. Его собственный был тридцать восьмого калибра. Он, конечно, подходил ему больше, чем игрушка с ручкой из слоновой кости, на которой остаются прекрасные отпечатки пальцев.

— Я не понимаю вас, амиго.

— Стилгрейв стал бы стрелять только наверняка. Оррин Куэст не поднялся бы на ноги, раненный пулей тридцать восьмого калибра.

В глазах Долорес что-то промелькнуло.

— Жаль, что Куэст не сказал ни слова, — продолжал я. — Но его легкие были полны крови. Он умер у меня на руках. Там.

— Где там? Вы так и не сказали мне, где это произошло?

— А надо ли?

Она отпила виски и улыбнулась.

— Вы присутствовали, когда Орфамей Куэст сообщил Стилгрейву, где скрывается ее брат? — спросил я.

— Да, конечно.

Приятное открытие.

— Только Стилгрейв не поехал туда, — сказал я.

Сигарета Долорес на секунду замерла в воздухе — вот и вся ее реакция. Потом она поднесла ее к губам, затянулась и элегантно выпустила дым.

— Все это тянулось так долго из-за того, что я упустил из виду очевидное, — продолжал я. — Стилгрейв — это Уиппи Мойер. Это доказано, не так ли?

— Да.

— Он решил переменить образ жизни и стал респектабельным гражданином. Потом появился Стейн и стал ему мешать, требуя доли в доходах. Это только мое предположение, но, думаю, оно правильное. Итак, Стейну нужно было убрать. Но Стилгрейв не хотел заниматься этим сам, его никогда не судили за убийство. Кливлендские копы не числят за ним никаких грехов, кроме его связи с бандой в прошлом. Поэтому он донес на себя и его арестовали. Дальше я предположил так: подкупив тюремного врача, он выходит из тюрьмы, убивает Стейна и возвращается обратно в тюрьму. Когда же станет известно об убийстве, его сообщник уничтожит документы, свидетельствующие о том, что Стилгрейв выходил из тюрьмы, чтобы копы не добрались до них. Кажется, логично?

— Вполне, амиго.

Долорес не поддавалась.

— Но мы знаем, что у Стилгрейва неплохая голова. Почему же он позволил задержать себя в тюрьме на целых десять дней? Ответ первый: чтобы устроить алиби. Но возможен и другой ответ. Стилгрейв понимал, что рано или поздно начнут подозревать, что он — это Уиппи Мойер. Так почему бы не дать время копам разобраться во всем и покончить с этим вопросом раз и навсегда? Гангстеры иногда так и поступают.

— Вам нравится такое предположение, амиго?