Дневник добровольца - Дмитрий Артис

произнёс: «Я пошутил…» Человек, сидящий задом на солдатских пайках, не знает, что так шутить нельзя. Ладно, проехали. В общем, пока дали моей группе отбой. Можно было без шуток. Похоже, у меня аллергия на людей с мозгами прапорщика.

Вернулись с парнями в домик. Костек закашеварил ужин. Будем есть и знакомиться.

23 сентября, 20:19

Днём заходил в штаб, где дежурит Калуга. Калуга пожаловался, что устал в комендачах сидеть, хочет на Дракона. «Но, — говорит, — я не добегу. Это будет дорога в один конец». — «Так нельзя, — возмутился. — Дорогу осилит бегущий. Просто берёшь и бежишь».

После смены Калуга пошёл к командиру и попросился на б. з.

Сидим в домике с Князем обсуждаем его поступок. Они с одного района. Знакомы с гражданки. Родня Калуги ругает Князя, поскольку думает, что это он вытащил Калугу на войну.

Князь не хочет, чтобы Калугу брали на б. з. Говорит: «Случись с ним что, меня живьём закопают».

Калуга ложками ест соль, чтобы отёчность ног не спадала и чтобы не отправили на Дракона, а здесь его перемкнуло, и он решил сам попроситься. Князь ругается. «Сидел бы, — говорит, — на попе ровно и сидел. Вот чего он?»

Цирк, а не люди.

Бабай лежал рядом, слушал нас и не выдержал: «Князь, не переживай за него! Он ещё нос тебе утрёт! Вернётся домой в орденах и медалях. Будет ходить по району гоголем-моголем, не подступишься!»

24 сентября, 06:17

Не понимаю своего состояния. Либо слишком спокоен, либо слишком взволнован. Вроде расслаблен и в то же время напряжён. Месяц будет тяжёлым, потому что тосковать по дому начинаю. Чрезмерно.

Мир на войне меняется каждую секунду. Ждёшь чего угодно.

Хм… мир на войне. Интересное сочетание.

Спал хорошо. Выспался.

Скучаю по своим любимым малышам. По друзьям скучаю. По родным. По женской нежности. По дивану своему скучаю тоже, по тёплой ванне, по берёзовой роще. У меня дома под окнами берёзовая роща, сказочная. Столько тёплого, весёлого, хорошего связано с ней. Сейчас она потускнела. Через недельку завьётся багряным пламенем, потом оголится, а под финал года накинет на себя пуховое одеяло, чтобы спрятаться от зимнего холода.

24 сентября, 16:42

В девять утра прозвучала команда: «Десять минут на сборы по-боевому». Вчера уже были собраны. Сразу выскочили.

Мозг прапорщика начал пугать — дескать, с двух ночи бомбят Сердце, вот-вот накат пойдёт. Не слышал я, чтобы бомбили как-то по-особому. Обычно. Так бомбят каждый день и каждую ночь. Мозг прапорщика под это дело насовал нам лишнее БК. Загрузил чрезмерно.

Встретил Ленина. Ленин увидел, что иду без плит. Скривил рот.

Я похлопал его по плечу:

— Жизнь одна, и прожить её надо с высоко поднятой головой.

Второй выход без плит. Нужна скорость, а не липовая защита. Скорость спасает. Плиты — нет.

Машина подъехала близко. Быстро дошли до нуля. Погода сносная. Ни холодно, ни жарко.

Сказали, пока разместиться в блиндаже и ждать «ноги». Велел парням скинуть в блиндаже лишний груз. Нам ещё бежать не пойми под каким огнём. На точке БК много, а лишний вес — это ещё один шаг в сторону смерти.

25 сентября, 12:12

Телефон перед выходом не успел зарядить. Повербанк не взял. Включать телефон и записывать буду реже.

До трёх ночи сидели в блиндаже. Замёрзли. Толком ничего не ели, потому что горелки с собой не брали и не знали, на какую точку идём.

В три часа ночи поступила команда, что идём дальше, на Драконьи Кишки. Я там был в свой первый выход.

Ночь — коли глаза. Дошли до перевалочного места. Немцы начали накрывать кассетными тропу. Дали нам проводника из союзников — хромого, больного, который только-только начал работать «Ногами». Напрягся. Костек отказался идти с ним и по темноте. Я подумал и сказал, что пойдём либо все, либо никто не пойдёт. Передали по рации командиру, что ждём на перевале затишья.

Чуть рассвело. Через час увидел Иглу. Он выходил из Кишок. Спросил у него, как тропа. Пулемёт, ответил, не работает, и птичек нет. Я выдохнул, кивнул проводнику — дескать, надо выдвигаться, и мы побежали.

Зашли хорошо, без особенных приключений, но только заскочили в Кишки Дракона, тут же по входу прилетела кассета. Посыпался горох. Бух, бу-бу-бу-бу-бу…

Из Кишок вышли зетовцы. Передали по радейке, что еле дошли до жёлтой зоны. Накрывало. Потерь нет.

На Кишках много парней. Позиция расширилась. Добавились две огневые точки. Пока отдыхаем, ждём, когда распределят.

25 сентября, 16:58

Переместились группой из четырёх человек на свою позицию. Пятый из группы — Комерс — будет работать «ногами». Заботиться о доставке продуктов, БК и воды.

Кишки у Дракона длинные. Здесь, на точке, несколько парней из другого подразделения. Мы пришли как усиление небольшого Отростка от основной Кишки. О задачах и боевых действиях не пишу. Правило трёх нет.

Поселились в бетонной трубе, устроили себе лежанки для отдыха. Костек улёгся и начал считать дни до конца нашего контракта. Я стараюсь не думать о доме.

Тяжелее всего на выполнении этого боевого задания будет Чику. Он под метр девяносто ростом. Легче всего — Костеку, потому что он до метра пятидесяти недотягивает. Нет, дотягивает. Говорит, что метр пятьдесят пять.

26 сентября, 07:32

Помню, что Бог не даёт переживаний и трудностей больше, чем человек способен вынести. Помню, и всё равно невыносимо тяжело. Каждый новый день приносит нестерпимую боль. Парни откалываются, ломаются, пятисотятся. А я стою, как истукан, на своём и ненавижу себя за мысли, что устал, не справляюсь, надо сломаться, чтобы выжить. Нет, я не сломаюсь. Жить сломанным не смогу.

Два дня почти не ем. Еда есть. Не ем, потому что существует реальная проблема туалета. В Отростке по-маленькому ходим в баночку и через дырочки аккуратно выливаем. Чтобы сходить по-большому, надо перебежать метров десять по обстреливаемой территории. Выбор невелик. Либо меньше ешь, либо больше рискуешь.

Спим на камнях, которые сложены в мешок. Не так чревато, как на бетоне. Спальник есть один, летний. Мыши наглые. Впрочем, мыши везде наглые. Говорят, тут бродит по ночам выдра.