Белый волчонок - Маркус Кас

карту города, запоминая расположение родовых имений и главных храмов. Заодно тренирую новое умение. Чувство направления появляется не всегда, нужное ощущение возникает лишь в половине случаев.

Меня тянет к острову Великой девятки Иуну. Месту, где сосредоточены храмы Верховных богов. Там, в храме Осириса, Владыки запада, я могу найти нужную мне информацию у жриц. Только под каким предлогом мне идти в храм судьи усопших душ?

В голове полный бардак. Где обещанная сила? Пока я могу лишь ругаться ментально, частично призывать недоделанный доспех и включать навигатор до ближайшей едальни. Не похоже, что скорость обучения производит хоть какое-то впечатление на жриц. Значит дело и не в этом.

«Ты не сильно занят?».

По разрывающим уши звукам ударной установки опознать Богдана можно и без слов. Какофония из барабанов и тарелок на какое-то время выбивает из реальности.

«Уже освободился. Что-то случилось?» — отвечаю осторожно и напрягаюсь, ожидая чего угодно.

«Приглашаю тебя к себе. Есть пара идей, мне бы пригодилась твоя помощь» — внезапно совершенно нормально сообщает Покровский.

Соглашаюсь, недолго думая. Возможно, артефактор сможет прояснить более понятным языком. Пусть и работает у Богдана всё через одно место, но с теорией должно быть всё в порядке.

На территорию Покровских меня отвозит водитель. Ярослав с самого утра куда-то пропал, но мне, после разговора с Панаевским, всё же разрешили покидать дом.

Особняк рода Покровских и правда больше. Раза в три, навскидку. Пятиэтажное здание с шикарным видом на акваторию, остров храмов и императорский дворец, находится у самой набережной.

Я, всё ещё не привыкший к буйству зелени и простору, разглядываю по пути парк, фонтаны, статуи — ну чисто Версаль. Богдан встречает меня сам на стоянке и проводит к небольшому дому чуть поодаль от основного строения.

— Моя личная лаборатория, — обводит он рукой домик, когда мы доходим. — Выделили, чтобы дом не разнёс, случись что.

И если снаружи дом выглядит в едином стиле с главным особняком — жёлтые стены, колонны, какие-то завитушки и ажурные окна, то внутри как… гараж. Нагромождение столов, полок, стеллажей, коробок, каких-то странных инструментов.

Покровский сметает с одной из захламленных табуреток бумаги, прижатые сверху гаечным ключом, протирает рукавом и кивает. Присаживаюсь с опаской и не зря — подо мною угрожающе трещит.

— Так чем я могу тебе помочь? — спрашиваю, стараясь не шевелиться.

— Ты хорошо знаешь артефакторику?

— Ну… есть провалы. В общем — плохо, — сознаюсь с опаской.

— Ладно, — Богдан ничуть не расстраивается. — В общем, для изготовления сложных артефактов, как ты знаешь, нужно несколько человек. Либо, в редких случаях, один, но с огромной силой. Или очень редким умением. Ну, помимо воплощения, конечно. Но это не проблема, я хоть это нормально могу.

— Я тоже могу.

Здоровяк выпучивает глаза и широко улыбается:

— Ух ты! Правда? — я киваю. — А говоришь плохо. Не переживай, я никому не скажу. Как так получилось-то? У вас же в роду нет артефакторов.

— Случайно, — я уже и не знаю, что сказать, ну подставила Верховная, нельзя было сказать, что это не совсем семейное?

— Случайно! — Богдан хохочет. — Ну даешь. Ладно, если захочешь, расскажешь. Я месяц бился над этим, всех жриц довёл.

Я охреневаю окончательно. Месяц? Артефактор в боги знает каком колене? Ладно, может время увеличилось из-за его магических сбоев. А может, воззвать не сразу додумался.

Меня распирает от вопросов, но тема слишком опасная. Но с бабули я спрошу…

— В общем, если мы с тобой объединим силы, то может получиться, — отсмеявшись, серьёзно говорит он. — А я тебе… — обводит взглядом хлам и грустнеет. — Должен буду.

— Да конечно помогу, не парься. Мне и самому интересно, — мне и правда слишком любопытно, помог бы и просто так.

Похоже, копать мне нужно в сторону символов и их воплощения. Уж про это Богдан должен знать. Так что кто тут кому помогать будет, не известно. Ну и увидеть, как делают артефакты — точно пригодится.

Через час я понимаю, что уже не хочу видеть, как делают артефакты.

Это скучно, ну просто до невозможности. Покровский заваливает меня бумагами с какими-то понятными только ему одному выкладками и расчётами. Всё это становится похоже на домашнюю работу по астрофизике, хтонь её забери.

Меня радует лишь кофеварка, сверкающая хромированными боками посреди этого хаоса и формул. Только ароматный крепкий кофе спасает от богатырского сна.

Но, Богдан, увлечённый процессом, не замечает моего состояния, постоянно подсовывает какие мятые, заляпанные не пойми чем, схемы и трясет ими перед моим лицом.

Есть в этом царстве хаоса ещё один предмет, который меня тоже бодрит. Пухлая тетрадь с символами. Настоящее сокровище артефактора. И, полагаю, бесценное сокровище, учитывая какому роду оно принадлежит.

Но с тетрадкой Богдан не расстаётся, сверяясь и делая пометки. Пожалуй с тем, что он должен, я уже определился.

Закончив в пятый раз перерисовывать схему будущего Великого артефакта, он идёт к широкому столу. Там, в тисках зажат небольшой кусок металла с выдавленными мелкими символами и крупным тёмным камнем, вплавленным прямо в поверхность.

— А это что? — разглядываю несуразный предмет.

— Это, ну… — Богдан чуть краснеет, вздыхает. — Очередной неудачный эксперимент. Не самая худшая моя работа, но тут всё совсем не в ту сторону пошло. Короче, — он усаживается на табурет, опускает глаза. — Делал я артефакт ослабления врага. В противоположность усилению в общем.

— Получилось?

— Получилось… Вот что получилось, — здоровяк, продолжая краснеть, смущённо трёт лоб. — Врага-то он ослабляет. А точнее его кишечник. Тут моё усиление сработало слишком хорошо, так что и эффект почти мгновенный. Самые сильные могут и успеть до туалета добежать.

Я несколько секунд просто смотрю на него, не моргая. А потом меня начинает потряхивать от смеха. Держусь изо всех сил, глядя на его печальное лицо, но чувствую, что моя рожа уже покраснела от натуги.

— Да ржи ты уже, а то лопнешь, — машет он рукой. — Мой отец так хохотал, что и артефакта этого не надо было.

Не отпускает меня долго. Это же какой размах для творчества у Богдана. Если взять Каритского и растянуть действие на толпу, то легко можно избавиться от целой вражеской армии. Неэстетично, но очень эффективно.

— Можешь одолжить? — меня посещает подлая идея.

— Да забирай вообще, с глаз моих. Уничтожать жалко было, материал потратил, да и камень редкий. А видеть его не могу. Он будто… попахивает. А тебе зачем? — Покровский подозрительно смотрит, опомнившись.

— Есть у меня один шутник, любитель нагнать страха. Пусть сам разок обосрётся.

— А, ну ладно, это можно, — он мстительно улыбается, видимо и самого задрали шутники. — Только не говори