Баронесса де Крейс - Марина Григорьевна Халкиди

не хотела ссориться с ним. Ведь ему предстояло в случае вопросов свидетельствовать перед королем или же его дознавателями, что я не нарушила законов королевства. И эти законы были намного важнее, нежели постулаты Отцов, ведь у меня впереди была еще долгая жизнь, чтобы отмолить все мои грехи.

Жрец ошибочно узрел в моем молчании то самое милосердие, о котором он вещал. Но я поспешила разочаровать его и опустила руку. Пора было заканчивать с казнью.

Глава 28

Трое из них умерли довольно быстро, в считанные минуты. Но вот знахарка... она к сожалению не сломала шею, когда из-под ее ног выбили ящик. Поэтому ей предстояло умереть от удушья.

Жреца стошнило прямо на площади. Если у него такой слабый желудок, то ему не стоило было посещать казнь, едва не посоветовала я это ему, но все же промолчала. Мне было о чем озаботиться помимо брата Эгорна. Ведь на лицах собравшихся, а я внимательно следила за своими людьми, появилось даже сочувствие к мучениям знахарки. Ее многие из присутствующих знали довольно хорошо, и почти все они обращались к ней за помощью. И она, как я выяснила, даже не была чудовищем. Как мне сказали, она порой и беднякам помогала без платы. Но видимо возможность получить титул барона для внука помутила ее рассудок от жадности. И это было понятно, жадность... она поедала все вокруг себя, даже достойных.

Нахмурилась… И по-новому взглянула на замок. Вела ли меня жадность? Нет, покачала я головой. У меня просто не было выхода. Или и дальше притворяться баронессой или же… сказать всем правду и стать бастардом, одной из унылых сестер. Той, что всю жизнь будет нести на себе клеймо за чужие грехи.

Отвернулась от виселицы и жреца, который наконец-то взял себя в руки и перестал избавляться от содержимого желудка на глазах у всех.

Я направилась в замок, заметив, что на площади не было только одного человека. А ведь мне, поняла я, нужна была поддержка Лауры. Это Ронан был сильным как скала или дерево с корнями уходящими на много метров вглубь земли. А я была всего лишь молодым побегом, который только пустил корни. И вот приживутся они или нет — пока было неизвестно. И наверное, я хотела услышать хоть из чьих-то уст, что я поступила правильно.

Меня никто не стал останавливать. Даже служанки предпочитали держаться от меня подальше. Боялись. Передернула плечами. Они боялись меня, хотя я старалась не только ради себя, но и ради них. Чтобы они не страшились жить на этой земле и не боялись за своих родных. А такое чувство, что я для них сегодня страшнее даже Феракса.

Постучала в двери, но вот Лаура не торопилась сказать заходите. Я уже даже подумала что ее нет в комнате, когда она сама распахнула дверь.

— Все в порядке? — спросила я. А затем не позволив ей ответить, сразу же уточнила, — я могу зайти?

— Я… конечно, проходи.

Нахмурилась, когда поняла, что мои планы, среди которых числилось оставить Лауру управляющей поместья, могли пойти прахом. Ведь она собирала вещи, что могло означать только одно — она собиралась покинуть замок.

— Они… казнь уже свершилась?

Понятно, она тоже не одобрила мое решение. Ну да, все остались невинными… только не я. Но не догадайся я о яде и сейчас хоронили бы меня. Впрочем, сомневаюсь что это кого-нибудь бы огорчило.

— Я действовала в рамках закона.

Лаура подняла на меня взгляд. Стычка с Мелани все еще была заметна на ее лице, но она даже не пыталась скрыть царапину.

— Думаешь, я осуждаю тебя? — спросила она и покачала головой. — Нет. Сама я та еще трусиха и никогда не смогла бы вынести приговор о казни людям, неважно насколько они виновны. Но… присутствовать на их казни, — она запнулась. — Я ведь знала их всех. А со знахаркой мы часто встречались. И мне казалось, что она искренне желает мне помочь. — Лаура невесело усмехнулась. — Как видишь, я совсем не разбираюсь в людях.

— Поэтому ты собираешь вещи?

— После смерти Уоррена я думала… — она осеклась. Затем осмотрелась в поисках куда бы присесть. Видимо, решила, что это неважно соблюдать наедине со мной правила приличия и присела на кровать. На какое-то мгновение я отвела от нее взгляд, ведь на ее лице можно было прочитать все ее эмоции — всю ту боль, что всколыхнула в ней правда, рассказанная Мелани. А темные круги под глазами свидетельствовали о том, что этой ночью она, скорее всего, не сомкнула и глаз. — Я бы осталась навсегда ему верна, отклонив все предложения о браке. Остаться в этом замке, рядом с его склепом, чтобы каждый день иметь возможность… — несколько слезинок скатилось у нее по щеке, но она и не заметила их. — Уоррен, Мелани… никого ближе их у меня не было. А теперь, я ведь даже не знаю кому теперь можно верить.

Я вообще никому не верила, грустно подумала я. И даже не знала, какого это иметь рядом плечо на которое можно опереться в бурю.

— Ты хочешь вернуться домой? — спросила я.

— К отцу, который не задумываясь решил судьбу Мелани? И который отдаст меня тому, кто предложит более выгодную цену за меня? Или к мачехе, что ненавидит меня за мою внешность? Нет… я не хочу больше выходить замуж.

— Ты хочешь отправиться в обитель Отцов, — догадалась я.

— Да, — не стала отпираться она, — я посвящу свою жизнь молитвам и заботам о ближних.

— И совершишь самую большую ошибку в своей жизни! — воскликнула я, причем вполне искренне. А потом уже более спокойно продолжила. — Мне было десять лет, когда меня отправили в обитель, не спрашивая моего согласия, а желаю ли всю жизнь хранить целомудрие и не иметь возможности взять на руки своего ребенка. И еще месяц назад я бы готова смириться с этим положением дел… Думаешь, ты найдешь в обители покой? Нет,