Тройка - Степан Чепмэн

«Земляне обречены!» Интересно, сколько раз в этой серии Минг Беспощадный повторяет, что земляне обречены? Но земляне обошлись без помощи космоса. Мы изобрели собственные смертоносные лучи и облучились ими. Мы вымерли в полном составе. Доктор Зарков[8] не смог спасти нас. И новый род землян вырос, как грибы, на нашем пепелище.

Когда на небе появились звезды, Джо Энн нашла под кухонной раковиной гнездо личинок термита. Мы закатили пир! Мы закусывали жареное собачье мясо солеными белыми личинками. Оке сидела на подоконнике, брала личинок с ладони и швыряла в рот одну за другой.

Позднее, той же ночью, когда я спала, согревшись в теплых объятьях моих любимых, мне приснилось летающее блюдце.

Мы пересекали ничейный участок земли, когда рядом опустилось это блюдце, оно позванивало, как колокольчик, и сияло синим светом. Чужеземцы сошли по наклонному пандусу и приветствовали нас, видом они напоминали медуз в чехлах для одежды.

Они пригласили нас троих навсегда покинуть Землю, чтобы путешествовать среди звезд. Они принесли свои извинения за то, что не прибыли раньше. Люди, как они сказали, лишь недавно были внесены в список «Вымирающих видов». Теперь, по крайней мере, мы имеем право на эвакуацию.

Но я ответила им нет. Я сказала, что мы любим место, где мы живем.

Глава 13

Перри Холл такой малыш,Его не крыса сожрет, а мышь.

Доктор Мейзер сидел за столом. Его офис был теперь пуст, не считая стола, стула и видеомониторов в нише у двери.

Ссутулившись над столом, он черкал что-то в записной книжке авторучкой. Он сочинял доклад о результатах, достигнутых в лечении его трех пациентов.

В своих снах они должны были прорабатывать различные травмы их раннего возраста. Но они все время имели дело совершенно не с теми травмами, какие считал необходимыми доктор Мейзер. И что самое худшее, они категорически оказывались измениться и стать нормальной семьей. Отказывались приспосабливаться друг к другу. И от этого им становилось только хуже.

Перевернув все страницы, Мейзер записал первое, что пришло в ему в голову.

Жили-были три букашки. Жили они на гелиевом воздушном шаре, плывущем по небу. Они ползали вдоль и поперек белой резиновой поверхности шара, ползали, пока им не надоело. Тогда одной из этих букашек, девочке по имени Наоми, пришла в голову замечательная идея…

Нет, не то. Он постучал ручкой по обложке записной книжки и попробовал начать по-другому.

Жил-был старик, который умел строить невероятно сложные лабиринты. Жил он на маленьком острове в Средиземном море вместе с сыном и призраком его убитой жены. Старик не был плохим человеком, но ему было нужно много золота, чтобы продолжать свои архитектурные изыскания. Он…

Мейзер отложил ручку и потер рукой шею.

Потом потянул на себя ящик письменного стола и вытащил оттуда пульт дистанционного управления видеомониторов. Нажал кнопку, и по одному из экранов побежала рябь. Появилось изображение.

Человек в рабочем комбинезоне, петляя, бежал по складу вдоль стальных стеллажей, вытянувшихся в три этажа. За ним гнались длинные четырехметровые механические руки.

Мейзер раздраженно переключил кнопки на пульте. По экрану с изображением Алекса пошла рябь, на другом экране появилась Наоми.

Фары разрезают белый туман. Наоми ведет украденный ею санитарный автомобиль через сосновые леса Британской Колумбии. Ее зубы стучат, мокрый от дождя комбинезон прилип к телу. И вдруг, внезапно, она взлетает. Она летит высоко-высоко, выше деревьев, руки раскинуты в стороны, как у птицы. Она видит внизу маленький санитарный автомобиль, который сам по себе катится по вьющемуся черному гудронному шоссе.

Доктор Мейзер выключил второй монитор и обратился к третьему.

Ева была куклой высотой в несколько дюймов. Она вела одноместную субмарину по внутренностям плезиозавра, который заглотил ее лодку. В наушниках у Евы раздались позывные радиосигнала. Ей сообщали, что за ней прибыла спасательная команда.

Мейзер с негодованием ткнул пальцем в пульт. Все экраны разом погасли.

— Это безнадежно, — сообщил он себе. — Я проиграл.

Лейтенант Винг завис под мрачным небом на уровне зеленых верхушек деревьев и аккуратно подтянул складки форменных белых брюк. Он хмуро огляделся вокруг, тщетно пытаясь сообразить, как ему следует себя вести.

Уивер послала его еще раз побеседовать с Мейзером. Он должен сделать предложение, которое Мейзер, конечно, отклонит. Реальной же целью его миссии было разведать обстановку. Эти три души находились где-то в замке, но где? Именно это стремилась выяснить Уивер.

Винг знал по опыту, что выпытать у Мейзера какие-либо сведения — задача почти невозможная. Скрытность была второй натурой старого ангела. Но в Организации пришли к выводу, что в отношении Мейзера следует принять какие-то срочные меры. Это был насущный вопрос, который следовало решить. И первоочередной задачей являлась эвакуация из замка Мейзера невинных душ.

Винг обернулся, потому что вдали раздался непонятный грохот. Треугольное формирование бильярдных шаров размером с дом катилось в его сторону с нарастающей скоростью.

— Дерьмо какое, а! — промолвил Винг, исчезая в ливне синих искр.

Мейзер открыл другой ящик своего стола. Из него доносилась тихая музыка. Мейзер наклонился, вытащил из ящика музыкальную шкатулку и поставил ее на стол. Она была вырезана из черного грецкого ореха и инкрустирована перламутром. В цифровом индикаторе на передней стенке горели красные цифры: 03.

Мейзер достал из ящика ключ и вставил его в боковую стенку шкатулки. Он повернул ключ против часовой стрелки, раскручивая заведенную пружину. Шкатулка застонала. Музыка начала замедляться. В течение дня шкатулка будет играть по инерции, потом музыка оборвется.

Мейзер положил шкатулку и ключ обратно в ящик и достал из другого три формуляра — свидетельства о смерти. Он приготовился заполнить формуляры. Избавившись от трех последних пациентов своей клиники, он сможет удалиться на заслуженный отдых.

Алекс пытался проснуться, но вновь и вновь ускользал в сон. В одном из этих снов он в помятом костюме сидел в зале ожидания автовокзала и читал газету.

За его стулом лежала Наоми в обличии бронтозавра. Она занимала большую часть пространства в помещении вокзала. Приподняв длинную шею, она читала газету через его плечо.

К Алексу подошел полицейский и тронул его за руку.

— Сэр? Это ваше животное?

Алекс поднял голову.

— Кто? Она? Э, ну, сказать, что она принадлежит мне, нельзя. Она здесь просто вместе со мной.

— Ей придется покинуть помещение. Животным здесь находиться запрещено.

Алекс пристально взглянул на полицейского.

— Послушайте, лейтенант, я хочу сказать вам кое-что о моей подруге. — Он наклонился к нему и заговорщически зашептал тому на ухо: — На самом деле она — не динозавр. Просто у нее очень живое и богатое воображение. Вы же не будете выгонять отсюда бедного ребенка за то, что она просто так думает?

Открыв глаза, Ева вдруг поняла, что все еще продолжает спать. Она сидела в удобном кресле в кабинете психолога.

Напротив нее за дубовым столом сидела полутораметровая белая крыса в медицинском халате. Крыса протирала носовым платком толстые очки в черепаховой оправе. За ней была видна школьная доска с выведенными мелом крупными буквами: УБИТЬ/ ИСЦЕЛИТЬ.

Наконец крыса водрузила очки на бледный тощий нос.

— И что же заставляет вас думать, что вы бессмертны?

Ева не испытывала к этой крысе никакого доверия, однако вопрос заслуживал внимания.

— Ну, когда я убиваю остальных или они меня убивают — мы умираем не по-настоящему, а как бы понарошку.

— То есть вам снится, что вы умираете?

— Снится? Так это же все — сны. Если мы сможем проснуться, то сможем и умереть по-настоящему.

Мейзер свел вместе лапки, прищелкнул коготками и улыбнулся. Он весь светился от удовольствия.

— Но я имею в виду те сны, которые вам снятся ночью. Вы умирали в них?

Ева подумала, вспоминая прошедшие столетия.

— Нет, — медленно ответила она. — По-моему, ни разу.

— Значит, возможно, что если бы вы умерли в одном из ночных снов, то умерли бы по-настоящему?

— Возможно, что так.

Крыса вскочила из-за стола, в волнении опрокинув стул.

— Возможно? — взвизгнула она. — Возможно?! Вы согласны или нет? Сколько с вами хлопот! Как вы можете ждать, что вам станет лучше, если вы даже не способны сами с собой разобраться? — Мордочка крысы покраснела как свекла.