Тройка - Степан Чепмэн

Прислонившись к перилам, я прислушивалась в ожидании Джо Энн. Ниже по улице высокочастотный луч прорезал гладкую овальную шахту, уходившую глубоко в землю. Зеркально черные стены шахты вертикально устремлялись вниз. Здание на другой стороне улицы было разрезано на две части. Между ними зияла пустая дыра. Отсюда были видны клетушки комнат, выстроившихся одна над другой, гостиная над гостиной, ванная над ванной. Этот дом напоминал гигантскую игрушку, которую ребенок-великан, играя, разрезал ножницами пополам. На расплавленных матрацах и сожженных стульях были видны рассыпающиеся коричневые мумии.

По всему городу было множество пустых дыр вроде этой. Лучи продырявили город, как пули дырявят мишени на стрельбище.

Я услышала, как Джо Энн крадется по лестничному пролету ниже меня. Я сделала вид, что не вижу ее приближения. Она прыгнула на меня сзади и пыталась пощекотать. Я мягко ускользнула и тут же обхватила ее руками, не давая вырваться. Она запищала от восторга.

На Джо был надет мешок из дерюги, подпоясанный веревкой. Кожа ее была темно-серого цвета, похожая на скульпторскую глину, а волосы тонкие, сильно выгоревшие. Ростом Джо Энн была около двух с половиной метров, и, если боли в ногах у нее усилятся, ей придется ходить на костылях.

Она начала извиваться в моих руках и наконец вывернулась. У нее был удивительный взгляд, полный доверия. Она всегда была готова радоваться жизни. И хотя для нас, недоедавших и задыхавшихся на каждом шагу, этот подъем был очень тяжел, нас это совсем не волновало. Мы начали подниматься снова.

Мне нравился новый род людей. В умственном смысле они были похожи на некоторых людей, которых я знала еще до Войны. Остальная часть человечества придумала различные определения для людей такого рода: «умственно отсталые», «идиоты», «дефективные». Но судьба сыграла с нами шутку. Оказалось, что именно эти люди были эволюционным прорывом вперед. Их единственная неудача тогда заключалась в том, что они родились раньше времени. Но теперь пришло их время, и везде, куда бы они ни отправлялись, они были как дома. Наследники Земли. Джо Энн и Оке ощущали это, и, хотя я не была одной из них, они все равно полюбили меня всем сердцем. Отсталые все такие.

Мы с Джо Энн добрались до верхнего этажа. Оке уже ждала нас, сидя на лестничной площадке. Оке была примерно метрового роста, кожа у нее была черной как смола, волос не было вообще. Она носила набедренную повязку из собачьей шкуры.

Оке видела стаю собак в этой гостинице. Она видела это во сне. Мы поднимались по пожарной лестнице специально, чтобы собаки не могли нас унюхать.

Наверху мы влезли в окно и оказались в коридоре. Оке уловила запах собаки и, обрадованная, пошла на разведку. Джо Энн и я должны были отдышаться. Привалившись к стене, я стояла и приводила в порядок дыхание. Я сняла солнцезащитные очки и, любуясь на них, вертела в руках — оранжевые линзы и медная проволока.

Окс тоже была дефективной от рождения. Еще перед Войной число отклонений от нормы сильно повысилось. Помнится, я читала какую-то статью об этом в газете. Медицинская наука обнаружила тревожный рост числа Оке и Джо Энн среди новорожденных. Несколькими годами позже тон статей изменился, став откровенно истерическим. Все новорожденные младенцы теперь попадали в тот или иной ящичек картотеки с пометкой «Поврежденные товары». Для некоторых младенцев Ответственным людям даже пришлось изготавливать новые ящики.

Но наступившая Война вышвырнула в окно все картотеки, а также антибиотики, медицинскую науку и газеты. Я радовалась, что все это кануло в прошлое.

Я сложила очки и засунула их за пояс.

Оке вернулась, подавая нам знаки пальцами. Она нашла собаку. Мы с Джо Энн поспешили за ней. Я захватила с собой палку.

Оке провела нас по коридору к лестничной клетке. Мы спустились по ней на три этажа вниз, и там она дала нам знак остановиться. Оке просунула голову между стойками перил и прислушалась. Голова у нее была кривая и гладкая, похожая на обкатанный водой черный голыш.

Кто-то двигался на этаже под нами. Послышался звук когтей, стучащих по линолеуму. Мы бесшумно спустились в тот коридор. Оке и я тихо двинулись вдоль стенок, стараясь, чтобы нас не было видно.

Серый пудель, крупный, как боров, и такой же жирный, возился у груды хлама. Он был занят тем, что трепал в зубах белое полотенце. Вдруг он поднял свою маленькую мохнатую голову и принюхался.

Оке преисполнилась возбуждением. Тревожный огонек мелькнул во влажных розовых глазах пуделя.

Мы начали наступать, размахивая палками и издавая громкие вопли. Джо Энн блокировала выход на лестницу. Оке и я пытались зажать его с двух сторон.

И все-таки он сумел удрать от нас на пожарную лестницу. Он выбрался на нее через окно. Но тут ему не повезло. Одна из лап пуделя провалилась между перекладинами и застряла.

Он заскулил и попытался разгрызть металлическую ступеньку. Когда же увидел, что мы его окружили, то отчаянно залаял. Но освободиться и ускользнуть от нас уже не мог. Он только скрючился и дрожал, зависнув высоко над землей на пожарной лестнице в центре разрушенного города.

Оке вскарабкалась на подоконник и с силой воткнула палку в собаку. Потом резко провернула ее в теле пуделя.

Я схватила собаку за спутанный мех на загривке и рубанула по шее топором. Потом подняла его голову повыше, чтобы показать Джо Энн. Водянистая розовая кровь капала вниз на стальные ступеньки.

Отдав голову пуделя Джо Энн, я стала помогать Оке, которая вытаскивала его застрявшую лапу. Мы втащили тело в коридор. В нем было не меньше двух сотен фунтов. Если его удастся закоптить, то еды хватит на долгое время.

И тут пудель зарычал на нас.

Джо Энн попыталась убежать. Безголовые собаки, которые рычат, это было как-то жутковато.

Я решительно ткнула палкой в жесткий мех у основания собачьей шеи. В ответ что-то слегка дернуло за конец палки.

Тогда я потянула палку обратно на себя, и мы увидели, что там рычало. Это была вторая голова пуделя — спрятанная в густом меху и гораздо меньшая первой, это она вцепилась зубами в мою палку. Эластичная розовая шея вытянулась из шерсти, но голова не желала разжать челюсти.

Оке разрубила вторую шею, и я со своей палкой и вцепившейся в нее второй собачьей головой отлетела по инерции к стене.

Джо Энн решила, что это была самая забавная вещь на свете. Она смеялась до упаду. Оке вырвала палку у меня из рук и стала кружиться, пританцовывая вокруг Джо, размахивая головой пуделя и подпевая что-то в нос.

Потом мы, едва держась на ногах от смеха, побрели по коридору. Мы с Джо Энн наткнулись на какую-то комнату и упали на матрац. Она поцеловала меня, мой язык оказался у нее во рту, жизнь была прекрасна.

Жизнь была идеальна.

В тот же вечер, когда на город опустилась прохлада, мы жарили мясо на костре из хлама в железном ящике. Мы веселились, сидя в заброшенном гостиничном номере. У каждой из нас были свои развлечения.

Джо Энн играла с острицами. Она колола булавкой подошву, пока не показывалась маленькая головка. Тогда она подцепляла эту головку ногтями и вытягивала все насекомое. Мы все сильно запаршивели. Острицы накололи извилистые синие татуировки на наших ногах. Джо Энн вытаскивала двух или трех и гоняла их по плиткам пола между ногами. Когда она утомлялась, то свертывала им голову. Некоторым людям совсем немного надо для счастья.

У Оке на шее висел мешочек, где она хранила свои сокровища. На отдыхе она любила перебирать и рассматривать их. Оке собирала гладкие драгоценные камни из цветного стекла, которые она вытаскивала из живота убитых нами собак. Помимо зеленых или янтарных стеклянных осколков она хранила также несколько простых игрушек — маленькие зеленые палочки и деревянную подставку с просверленными дырочками, куда вставлялись палочки. Она могла заниматься этим много часов подряд.

Я поднялась на крышу, смотрела, как темнеет небо над городом, и думала о тех годах в Тахуантисуйу, когда я буду стоять на крыше и молиться Огненному отцу, Уеуйтеоти.

— Снизойди к нам, Могущественный Уеуйтеоти, — так молила бы я. — Приди и уничтожь все творения моей расы! Извергни на них пламень твоего гнева!

Возможно, он бы услышал меня. Возможно, он бы ответил на мою мольбу.

Но намного раньше, чем он это сделал, я пересекла границу штата Техас.

Там — впервые — я смогла посмотреть телевизор. В субботу утром я увидела серию «Флэша Гордона»[7]. И не узнать Мунго было невозможно. Я ведь на этом выросла. Священники, должно быть, построили Тахуантисуйу на основе подержанной копии телесериала.

В фильме были люди Глины. И люди Ястреба. И рабы в усыпальнице. Так, значит, священники использовали в качестве основы мертвый фильм. В их исполнении это был труп Мунго, немного припудренный, чуточку подкрашенный и опрысканный, намазанный ароматическими маслами. И все же от него попахивало мертвечиной.