Мужчины свои и чужие - Кэти Келли

– Чувствуйте себя как дома, – прошипела Ханна, возму­щенная тем, что невестка так свободно ведет себя на ее кухне.

– Обязательно, – ответила Пэм, которая всегда была бесчувственной к полутонам и интонациям.

– Миленькая квартира, – заметил Стюарт, плюхаясь на диван, и несколько раз подпрыгнул, испытывая пружины. – Ну как, завела ты себе мужика?

Ханна вспомнила, почему они со Стюартом в детстве жили как кошка с собакой. Внешне они были похожи – оба высокого роста, темноволосые и темноглазые, – но внутрен­не резко отличались. Стюарт был ленив, беспечен и всегда говорил что думал, чем очень гордился. Ханна же считала, что он просто груб.

– Да, у меня есть мужчина, Стюарт, – огрызнулась она. – Он актер, но сейчас в отъезде, – соврала она. – Там в комнате простыни, полотенца в ванной, а я ложусь спать. Спокойной ночи.

– Чаю не хочешь? – спросила Пэм, возникая в дверях с чайником и большим пакетом печенья на подносе.

– Нет.

По крайней мере, утром они убрались довольно рано после бурной ссоры в ванной комнате. Ханна не стала вста­вать, чтобы не быть втянутой в скандал, но слышала каждое слово.

– Тебе не нравится все, что бы я ни надела! – орала Пэм. – Я купила эту шляпку специально для свадьбы, мог хотя бы сказать, что она мне идет!

– Я сто раз тебе говорил, что нельзя носить красное на рыжих волосах! – вопил Стюарт. – Ты выглядишь по-дурац­ки.

Когда они наконец с грохотом захлопнули за собой дверь, Ханна расслабилась, встала и сварила себе кофе, соображая, что ей следует сделать за день. Купить продукты, сходить в спортзал, а потом в кино с Лиони и ее близнецами. Только тут она вспомнила, что забыла дать брату ключи от квартиры. «Не повезло! – злорадно подумала она. – Я вернусь не рань­ше одиннадцати, а если им захочется попасть в квартиру раньше, то пусть пойдут и повесятся».

Она пришла домой в половине двенадцатого, усталая, но в приличном настроении. Мел и Эбби были так забавны, что у нее не нашлось времени вспомнить про Феликса. Подойдя к двери в квартиру, она увидела сидящих на полу Пэм и Стю­арта. Стюарт был явно пьян в хлам.

– Какого черта ты не дала нам ключи?.. – заорал он – Или сидела бы дома, чтобы мы могли войти!

– Я встречалась со своим бойфрендом, – спокойно объ­яснила Ханна, – и не думала, что вы так рано вернетесь. Что, в баре кончилась бесплатная выпивка?

Она впустила их, и Стюарт немедленно, не снимая даже ботинок, плюхнулся на диван и заснул. Его пьяный храп раз­носился по всей квартире.

Ханна посмотрела на него с отвращением.

– Не понимаю, почему ты его не бросишь, – сказала она Пэм. – Он ведь пьяница – такой же, как его отец.

– Неправда, он совсем не похож на отца! – возразила Пэм.

– Разве? – с горечью сказала Ханна. – Он точно такой же паразит – бесполезный и ленивый. Удивляюсь, что он еще ходит на работу. Я полагала, он давно взвалил на тебя обязанность зарабатывать деньги. А он бы только выходил из дома, чтобы посетить букмекера.

– Стюарт не играет и не так уж много пьет, – заявила Пэм. – Мы же были на свадьбе, в конце концов. Я уже и не помню, когда он в последний раз напивался. Ты просто не любишь отца и заодно чернишь Стюарта.

– Ничего подобного! – огрызнулась Ханна. – Просто вижу, что он катится по той же дорожке.

– Ну, а ты зато вылитая мать, – ехидно заметила Пэм. Ханна круто повернулась.

– Я не такая, как мать! Я не стала бы связывать свою жизнь с никчемным мужчиной.

– А каким же, по-твоему, был Гарри? – спросила Пэм. Нижняя губа у Ханны задрожала. Это был удар ниже пояса.

– Ты постоянно связываешься с никчемными мужчина­ми, – безжалостно продолжала невестка. – Стюарт, по крайней мере, на мне женился.

Она стащила бесчувственного Стюарта с дивана и пово­локла его в гостевую спальню, оставив Ханну злиться в оди­ночестве. Неправда, она не западает на никчемных мужиков, ничего подобного! Ей просто не везло, вот и все. Пэм сама не знает, что говорит. Если бы Ханна была замужем за таким ничтожеством, как Стюарт, она бы этим браком хвастаться не стала. Некоторым женщинам кажется, что обручальное кольцо решает все проблемы. Как можно быть такой глупой?!

После двух беспокойных ночей и размышлений о том, что сказала Пэм, Ханна в понедельник проспала, проснув­шись только к восьмичасовым новостям.

– Блин, блин, блин! – простонала она, вылезая из по­стели и понимая, что времени мыть голову не осталось.

Она вытащила из шкафа первое попавшееся платье – ко­ричневое и совсем простое, которое смотрелось лишь с чис­тыми пушистыми волосами и хорошим макияжем – и через пятнадцать минут выскочила за дверь. Стоя у светофора, она слегка подкрасила ресницы и намазала губы, не переставая огорчаться по поводу немытых волос. Она ненавидела саль­ные волосы.

– Хорошо отдохнула, Ханна? – громко спросила Джил­лиан, выразительно глядя на часы, поскольку Ханна все же опоздала на десять минут.

Ханна в ответ только фыркнула. Она не собиралась под­даваться на подначки Джиллиан.

Схватив на кухне чашку кофе, Ханна села за стол, стара­ясь разобраться в своих мыслях. Она так много думала о Фе­ликсе в четверг и пятницу, что запустила работу, а это никуда не годится. К тому же ей не удалось разжиться печеньем, а она не позавтракала и поэтому очень проголодалась. Ханне захотелось расплакаться. Весь мир ополчился против нее!

Зазвонил ее телефон, и она сняла трубку.

– Что вы делаете сегодня, мисс Кэмпбелл? – промурлы­кал Феликс.

Ханна чуть не выронила трубку.

– Ну… ничего, – сказала она, от удивления начисто по­забыв свое намерение заставить его помучиться.

– Чудненько. Не хотели бы пойти со мной в театр? А по­том можно поужинать.

– С удовольствием, – сказала Ханна, у которой дыханье сперло от радости, что он позвонил. – Во сколько?

– Буду ждать вас в пабе через дорогу от театра в семь. Жду не дождусь.

Повесив трубку, Ханна с ужасом вспомнила, что волосы у нее сальные, что одета она совсем не для театра и что у нее не будет времени заехать домой и переодеться. И она даже не спросила, какую пьесу они пойдут смотреть. Надо же, она еще рассуждает о волевых феминистках, считающих, что за­мужество только для слабых! «Я заставлю его помучиться». Как же! Она напоминала себе сейчас ласкового котенка, ко­торый переворачивается кверху брюшком, чтобы кто-нибудь, любой, ему это брюшко почесал. При этой мысли она слегка улыбнулась. Если брюшко будет чесать Феликс, она бы не возражала.

Твердо решив, что сегодня мысли о Феликсе не помеша­ют ей работать, Ханна принялась за дело, но все-таки прикинула, не отпроситься ли у Дэвида пораньше с работы. Тогда она сможет слетать домой, вымыть голову и надеть что-ни­будь потрясающе красивое.