Том 3. Стихотворения 1918-1924 - Валерий Брюсов

1804 — ноябрь, 1906 — март, 1906 — январь

Плач Лаодамии

Нет, слова гонцов не ложны!Ты безвременно сражен!Все надежды невозможны,Все, что счастье, — только сон!Я лишь ночь одну вкушалаУмиленье ласк твоих,И не знаю, как не знала,Ты мой муж иль мой жених!Ты мой пояс непорочныйВ вечер брака развязал,Но уже к стране восточнойВетер парус напрягал!Помню я: росой минутнойОкропил меня Морфей…Вдруг, сквозь сон, я слышу смутноНет твоей руки — в моей.Просыпаюсь: блеск доспеха,Со щитом ты предо мной…И, как робкий ропот смеха,День стучится за стеной.Я вскочила, охватилаСтан твой с жадностью змеи,Миги длила и ловилаОчи милые твои.

Март 1906

Под утро

Еще было совсем темно,И горели в ряд фонари,Но я приоткрыл окноИ понял приближенье зари.

От лазури, побелевшей вдруг,Отделились, как дым, облака,В сумраке, поредевшем вокруг,Обозначился парк и река.

И скоро в сизой дали,Казавшейся черным концом,Опять поднялись с землиКрыши — за домом дом.

И, звезды гася, в небесаКто-то влил лиловый сок,И мне сладко повеял в глазаИздалека ветерок.

6 апреля 1906

Остров

Пусть он останется безвестнымЗа далью призрачной неведомых морей,Пусть он не станет вымеренным, тесным,Как дом, как комната: от окон до дверей!

Чтоб с тонких берегов вседневности и жизниВ бинокль мечты чуть видеть мы могли,Как пальмы клонятся в твоей отчизне,Как тщетно к ней стремятся корабли.

Чтоб в море никогда не вышел Генуэзец,Способный привести корвеллу к берегам.Чтоб вечно без людей там красовался месяцИ радостью никто не насладился б там.

Август 1906

Нить

Отдамся ль я случайному наитью,Сознательно ль — кую и правлю стих —Я все ж останусь телеграфной нитью,Протянутой в века из дней моих!

И я смотрю, раскрыв с усильем векиМечты, уставший, словно слабый глаз,В грядущее! — как некогда ацтекиСмотрели в мир, предчувствуя в нем нас.

Август 1906

«Встав, прошумят и сгибнут города…»

Встав, прошумят и сгибнут города,Пройдут и в бездну канут поколенья,Просторы вод иссякнут без следа,И станут басней вольные растенья,Заполнив степи, горы, глубь морей,Весь шар земной, что стал для жизни тесен,По завоеванной планете всейЕдиный город выступит, как плесень,

<1906 >

«Все ближе, все ближе, все ближе…»

Все ближе, все ближе, все ближеС каждым и каждым мгновеньемБесстрастные Смерти уста,Холоден ее поцелуй.Все ниже, все ниже, все нижеС покорным и сладким томленьем,Чело преклоняет мечта,Летейских возжаждавши струй.

Что пело, сверкало, манило,Ароматы, напевы и краски,Страсть, познанье, борьба, —Даже ты, даже ты, — Любовь, —Все странно поблекло, остыло.Скудны ненужные ласки,Безразлична земная СудьбаИ тягостно вечное: «Вновь!»

Но страшно суровых оценокСудьи рокового — сознанья,Что днем, и во тьме, и во снеВершит свой безжалостный суд…О, память! Кровавый застенок!Где не молкнут стоны страданья,Где радости плачут в огнеИ скорби во льду вопиют.

Придите, придите, придите,Последние милые миги,Возжгите в немые устаСмущенно слепой поцелуй.Рвутся заветные нити,Спадают с духа вериги,С безумьем граничит мечта,Летейских касаясь струй.

<1906>

«Я безволен, я покорен…»

Я безволен, я покоренПред холодным алтарем,Длится труд — велик, упорен, —Жернов мелет тайны зерен,Грудь сдавил глухой ярем.

Кто я? раб неотрешимыйОт тяжелых жерновов.Кто я? раб неутомимый,Узник я в цепи незримой,Доброволец из рабов!

Мне открыты все дороги,Я же медлю у ярма,Слепнут очи, гнутся ноги,Жгут лучи, и ветры строги,И морозом жжет зима…

1906

Балаганы

Балаганы, балаганыНа вечерней площади.Свет горит, бьют барабаны,Дверь открыта, — проходи.

Панорамы, граммофоны,Новый синематограф,Будды зуб и дрозд ученый,Дева с рогом и удав.

За зеленой занавескойОтделенье для мужчин.Много шума, много блеска,Смотрят бюсты из витрин.

Зазвонили к перемене.Красный занавес раскрыт.Черный фрак на синей сценеМило публику смешит.

«Раритеты раритетовПоказать я вам готов:Две находки — из предметовОтдаленнейших веков.

Это — с петлею веревка(Может каждый в руки взять).Ей умели очень ловкоЖизнь, чью надо, убавлять.

Это — царская корона(Крест — один, алмазов — сто).Ей могли во время оноДелать Некиим — ничто.

Все газетные заметкиПрославляют наш музей,Верьте слову: ныне редкиАмулеты прежних дней».

Всяк, кто смотрит, рот разинул,Все теснятся, стар и мал…Зазвонили. Вечер минул.Красный занавес упал.

Тихо молкнут барабаны,Гаснут лампы впереди.Спят спокойно балаганыНа базарной площади.

7 января 1907

Жигули

Над водой поникли ивы,Гор лесистые извивыТайну прошлого хранят,Луг и дали — молчаливы.Луг и дали в зное спят.

Там шумит по Волге соннойПароход неугомонныйМеж пустынных деревень,Мимо речки полусонной —Тени плоские плотов.

Слева робко никнут ивы,Справа — горные извивыТайну прошлого хранят;Дали — скучно-молчаливы,Виды — в жарком зное спят.

Земли, жаждущие плуга,Грустны с Севера до Юга,Вся прорезана река,И струи твои друг другаГонят в лучшие века!

1907

«Трубите в траурные трубы…»

Трубите в траурные трубы,Закройте крепом зеркала,Она лежит, сомкнувши губы,И повторяет голос грубый:Все совершилось! Умерла!

<1907>

Сходные решения

Пора разгадывать загадки,Что людям загадали мы.Решенья эти будут кратки,Как надпись на стене тюрьмы.

Мы говорили вам: «ИзменойЖиви; под твердью голубойВскипай и рассыпайся пеной»,То значит: «Будь всегда собой».

Мы говорили вам: «Нет истин,Прав — миг; прав — беглый поцелуй,Тот лжет, кто говорит: „Здесь пристань!“»То значит: «Истины взыскуй!»

Мы говорили вам: «Лишь в страстиЕсть сила. В вечном колесе,Вращаясь, домогайся власти»,То значит: «Люди равны все!»

Нам скажут: «Сходные решеньяДавно исчерпаны до дна».Что делать? разны поколенья,Язык различен, цель — одна!

<1908>

У вагонного окна

Дали сумрачны и хмуры.И причудливы и строги,Скалы сломанные ЮрыРазместились вдоль дороги.Поезд вьется между гор,Беспощаден, верен, скор.

Милый поезд, издавна мыСтали мирными друзьями.Ты проводишь панорамы,Я делюсь с тобой мечтами.Сколько дум и сколько слезПрожил я под гул колес!

Завтра я тебя покину, —Каждый миг мы к цели ближе…Что за жребий завтра вынуЯ в мятущемся Париже?Мне безвестную печальИли стертую медаль?

Зов надежд всё безнадежней,Всё безвольней ожиданья…Но опять, с тревогой прежней,Жду последнего свиданья.Не пробьет ли страшный час,Соблазнявший столько раз!

Милый поезд! может, вскоре,Обходя вагон уснувший,Я лелеять буду гореО мечте, вновь обманувшей,Вновь с тобой, и вновь один,В далях северных равнин.

1909