Том 3. Стихотворения 1918-1924 - Валерий Брюсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
<1900 >
«Хорошо бы нам додуматься…»
Хорошо бы нам додуматьсяДо весенних песен птиц,Но шумит немолчно улицаГордым грохотом столиц.
Хорошо бы мне доверитьсяВзорам нежным и простым,Но в ночном сияньи месяцаСлишком манит дальний дым.
Хорошо любить в созвучииВерность буквы и черты,Но мечта — звезда падучая —Видит бездны с высоты.
Январь 1901
Мона Лиза
Есть обольщение в вине,В его манящем аромате,Как поцелуи в тишине,Как вздох в безмолвии объятий.
Как хорошо дрожать, молчать,Тревожиться при каждом звуке,И жечь лобзанья, как печать,Впечатлевать, как символ, руки.
Предчувствовать слова, глаза,Утаенные в сердце речи,Мечтать, как черны волоса,Обжегшие случайно плечи.
И разойтись без клятв, без слов,Скользнуть, как спугнутые тени,Чтоб эта ночь, как греза снов,Вплелась в гирлянду сновидений.
Есть обольщенье в тишине,Восторг в безмолвии объятий,Как сладость тайная в вине,В его манящем аромате.
9 февраля 1901
Братья бездомные
Братья бездомные, пьяные братья,В шуме, дыму кабака!Ваши ругательства, ваши проклятья —Крик, уходящий в века.
Вас, обезличенных медленным зверством,Властью бичей и желез,Вас я провижу во храме отверстом,В новом сияньи небес.
Много веков насмехавшийся Голод,Стыд и Обида-сестраНыне вручают вам яростный молот,Смело берите — пора!
Вот растворяю я хриплые двери:Город в вечернем огне,Весело вспомнить опять, что мы звери,Воле отдаться вполне.
Видите зданье за зданьем, как звенья,Залы для женщин и книг…Разве не вы приносили каменья,Строили храмы владык?
Ринемтесь дико и смоем лавинойВсю эту плесень веков!Пусть оглушит ее голос звериный,Наш торжествующий рев.
Полно покорствовать! видите, братья,Двери открыты в века.Слышу ругательства, слышу проклятьяВ шуме, в дыму кабака.
21 марта 1901
«Так это будет летом. Кисея…»
Так это будет летом. КисеяВся заблестит, пронизанная светом,И мне покажется в наряде этомЕще милее красота твоя.
В широких складках, полных трепетанья,Повиснет неба полог голубой,И побледнеем оба мы с тобойОт чувства счастья и от ожиданья.
Настанет вечер, в чуткой тишинеКоснется ветер до твоей вуали,И улыбнутся из прозрачной далиНам взоры звезд, как мужу и жене.
14 июля 1901
«Вот брошен я какой-то силой…»
Вот брошен я какой-то силойНа новый путь.И мне не нужно все, что было!Иное будь!
Вокруг туманность и безбрежность,Как море, высь.Мечта моя! в том неизбежность:Ей покорись.
В ночном лесу, где мгла и сыро,Ищу тропу,Иду но ней и к тайнам мира,И вспять, в толпу.
Как укрощенная пантера,Покорной будь:Да снидет к нам обоим вераВ безвестный путь.
Август 1901
«Нет душе покою…»
Нет душе покою,Глянул день в глаза,И опять я строюШаткие леса.
Снова сердцу надоВеровать в чертеж,И мечтам — усладаНовых планов ложь.
Снится, снится зданье,Купол золотой,Бракосочетанье,Ночь с тобой, с тобой.
Мы во мраке двое…Двери тишь хранят…Зыблются обои…Душит аромат…
— Тщетно, дерзкий! тщетно!Не воздвигнешь вновьКупол огнецветный,Новую любовь!
Будешь вновь обманут,Разберешь леса,И руины глянутПрямо в небеса.
Ноябрь 1901
«Непересказанные думы…»
Непересказанные думы,Неразделенные слова —Вы беспокойны, вы угрюмы,Как перед молнией трава.
Что просияло, что мелькнуло,Что душу пламенем прожгло,Ужели в прошлом потонуло,И гладь былого — как стекло.
И в сердце сдавленные речи,Навеки смолкшие словаБезумно ждут желанной встречи,И сердце не кричит едва.
Я жажду жадных откровений —Все повторить, все рассказать,Чтоб в час заветных оживленийС тобой все пережить опять.
<1901 >
«Я снова одинок, как десять лет назад…»
Я снова одинок, как десять лет назад.Все тот же парк вокруг, за елью звезды те же,С черемухи и с лип знакомый аромат.
Там где-то лай собак. Повеял ветер свежий.И вечер медленный мне возвращает бред,Который жжет мечты все реже, реже.
Я жил здесь мальчиком, едва в шестнадцать летС душой, отравленной сознанием и чтеньем,Неловок, как дитя, застенчив, как поэт.Мне этот шумный парк служил уединеньем,
Я не имел друзей. Для женщин был несмел,И в сумраке следил за парами, с томленьем,Но я в мечтах нашел все, все, что я хотел.
1901
«Все бездонней, все безмерней…»
Все бездонней, все безмерней,Недоступней глубина,Но, как свет звезды вечерней,Светят водоросли дна.
Плотны синие преграды,Обступили взгляды рыб.Словно знают, словно рады,Что еще пловец погиб.
Но на родине чудовищПосреди живых цветовНе ищу морских сокровищИ жемчужных слизняков.
<Январь 1902>
«Надо струны перестроить…»
Надо струны перестроитьВновь на новый лад,Песни вещие усвоитьЯ готов, я рад.
Сердце, мертвое от жажды,Слышишь? — бьют ключи!Песнь одну не петь нам дважды,Лучше замолчи.
Я, как феникс, в пламя кинут,Гибну, взор смежив…Но едва мученья минут,Встану юн и жив.
Я в земле, под грудой гнили, —Мертвое зерно.Но дожди меня вспоили —Цвесть мне суждено!
Дух живительный и юныйВлился в грудь мою, —Строю заново я струны,Верю и пою.
21 февраля 1903
«Неужели это была ты…»
Неужели это была ты —В сером платьеРобкая девочка на площадке вагона —Моя невеста!Помню, как оба тонули мы в первом объятьи,Жестоком до стона,Были безумны и святы мечты.Пели удары колес.Вереницы берез,Качаясь, глядели в окно,Вечер осенний померк незаметно, и на небе было темно.
В поздний безмолвный часЯ сидел одиноко.Странно дрожал за стеклом раздражающий газ.Думы дрожали, как газ, раздражающе тоже.Я жаждал упрека.О, если б предстал мне таинственный Кто-тоИ тайну открыл мне пророческой, внутренней дрожи,Чего я боюсь в этот поздний обманчивый час.О, если б предстал мне таинственный Кто-тоИ властно позвал бы меня для отчета.
Что женщина?— Мать, принявшая в лоно, —Чтобы длить бесконечно преемственность сил.Вы пестры, миражи бытия: рождений, падений, могил— Женщина — некий сосуд драгоценный,Тайну таящий во мгле сокровенной.Женщина — путь до глубин божества.Женщина — мир естества,Его золотая корона.Свята, свята ее жизнь, дающее лоно.
Но мы?В нас не все ли — стремленье вовне, из предела?Разве не мыПрироду наполнили звуками слова?В дымной пропасти тьмы,Где дышит и движется тело.Нам разве не душно?Мы жаждем иного,В вечном стремленьи идем и идем до предела,Кажется, близки мы к области звездной.Миг — и повиснем в полете над бездной,Вдруг снова, влеченью земному послушны,Падаем в душные пропасти тьмы.
А есть красота.В звуках, в красках, в линиях, в теле,В обнаженности женственной.Жажда ее не в одной крови разлита,Это не жажда веселий.Ее поток благоденственныйВ тайных глубинах шумит,Струя его сладко чиста,Он вечной божественной влагой поит.Да, есть на земле красота.
Или мы крылья у птицы?И нам сужденоМетаться к гробнице от старой гробницы?И нам сужденоТолько взаимным усильем весь путь побороть?Только вдвоем долететь до свержения уз?Церковь венчает как святость союзДвух осужденных сердец.— Примем ли мы, как тяжелое бремя, венец?Да, людям дано только вдвоем этот путь побороть.Слава тебе, освященная плоть!
Ночь незаметно погасла, и свет набегал на окно.Я сидел одиноко.Дрожал за стеклом замирающий газ.Был светлым и утренним час,И город вечерний остался далеко.Я знаю.Я в зеркале видел всю душу мою,Все, чему верю, и все, что люблю.Там нет проклятья.Как теплым волнам, я отдамся душистому маю,Пусть будут безумны и святы мечты,Робкая девушка в сереньком платье,Да, это ты,Моя невеста.
4 марта 1902
