Лекции по общей психологии - Алексей Леонтьев

И наконец, четвертая и последняя иллюстрация. Я сейчас не вдаюсь в критику этого положения, я просто высказываю, как аргументировалась эта теория. Что такое этот осадок, который остается после извлечения отдельных элементов, сверх суммы, сверх как бы совокупности (хотя и не сверх, потому что это не отдельные вещи)? Вот это качество формы, конфигуративность не существует вне того, что конфигурируется, структура не существует без входящих в эту структуру элементов. Вот четвертая иллюстрация. Дело в том, что, оказывается, выделение элементов, которое предполагает развернутое восприятие, то есть порожденный уже образ, и соответственно сам процесс порождения этого точного, расчлененного образа, в котором и выделяются отдельные элементы (якобы выделяются) и, скажем, пространственные или другие связи между ними, оказывается довольно трудной работой. И ее можно сделать почти невозможной или, во всяком случае, требующей какой-то чрезвычайно большой активности, где выделение элемента, даже указанного заранее, требует особой работы. Эта маскированная фигура. Я не умею так хорошо чертить от руки без линейки и циркуля, чтобы воспроизвести вам такие маскированные фигуры на доске, даже если бы она была чистой, но опять я обращаюсь к вашему воображению и просто рассказываю, как происходит маскировка. Изображаются некоторые элементы. Например, некая простая геометрическая форма (допустим, мне почему-то сейчас приходит в голову именно это, некая четырехугольная фигура, скажем, ромб). Вы линии, образованные этой фигурой, начинаете продолжать в разные направления, все равно как, и проводить параллельные линии или иногда пересекающиеся. В результате, когда вам показывают получившуюся сложную конфигурацию линий, образующую тоже некоторую конфигурацию, и рядом фигуру, которую вы должны найти, в том же масштабе даже, то вы не можете ее найти, она замаскирована. Налицо маскирующий эффект целого по отношению к входящим в эту целостную структуру подструктурам.

Я мог бы это еще и так выразить. Образ не может быть представлен просто как сумма отдельных образующих его чувственных элементов, ощущений; по-видимому, восприятие есть построение структуры, соответствующей структуре отражаемого, воспринимаемого (я осторожнее сейчас говорю) объекта. Мир – это дождь, мозаика или он структурирован? Я сейчас вас спрашиваю, а гештальтисты дают ответ на этот вопрос. Он, конечно, структурирован. Так вот, восприятие мира требует проникновения в его структурные, структурно оформленные объекты. Это не только вещи, вещественные объекты, потому что когда я изображаю вот так окружность, то вещественно окружность не существует, но движение несет как бы ее в себе.

Гештальттеория, гештальтпсихология почти с самого начала раскололась на разные направления. Возникла очень плохая в методологическом, в теоретическом смысле лейпцигская школа, резко субъективистская. И шло развитие по главной линии настоящих представителей гештальт-теории в классическом ее выражении. Можно условно сказать, что это есть линия Вертхаймер – Кёлер – Коффка, именно те три имени, которые я назвал.

У них (я излагаю сейчас в соответствии с представлениями К.Коффки) объяснение шло по такой линии. Вот прислушайтесь, это очень интересно, потому что это объяснение само по себе заслуживает того, чтобы его серьезно потом обсудить, найти его порочность и вместе с тем увидеть его силу. Вот как раз это обсуждение начинается с того, о чем я только что сказал. Мир структурен или структурирован. Это структуры. Если говорить о неживой природе, то здесь все описывается в структурах. Кристалл – структура, правда? Но это я уже перебежал в наши дни. А молекула? Структура. Из тех же атомов можно составить разные молекулы, обладающие качественно разными свойствами. Это разные структуры из тех же самых атомов. А сам атом? Тоже структура. А в мире живой природы? Посмотрите, как растет дерево. По заданной структуре, ответите вы мне. Лист – он конфигурирован генетически. На клене не может появиться лист сирени, а лист сирени не может случайно по сочетанию элементов дать конфигурацию листа клена или дуба. Оно растет не просто путем прибавления, оно, вот это самое живое, оно растет, образует структуру. Мы говорим: организм, правда? Даже самый простой, протоорганизм, ну и до самых сложных. Ну а в физиологии, если специально углубляться в высших животных, разве там не конфигуративны процессы, которые нам открывает физиологическое исследование, движение нервных процессов? Да, они конфигуративны. Но тогда конфигуративен и образ. Значит, складывается все одно к одному. Все находится в этом соответствии.

В.Кёлер был физиком и написал большое сочинение, которое называется «Физические структуры» («Физические гештальты»). Вы видите, это не просто сравнение, а базовое исследование в области физики, то есть неживой природы, для дальнейшего развития. А в биологических направлениях, у физиологов и неврологов (А.Гельб, К.Гольдштейн) эта идея получила дальнейшее свое развитие.

Я знаю по программе ваших семинарских занятий, что с именем Кёлера вы уже встречались в описаниях опытов с обезьянами. Они проводились на острове Тенерифе очень давно. Но в последующие годы судьба Кёлера круто изменилась, потому что накануне фашистского переворота он должен был, как и другие члены его школы, оставить пределы Германии, эмигрировать. Он оказался в Соединенных Штатах и там с тех пор ведет электрофизиологические исследования, о которых можно сказать грубо так: они нацелены на то, чтобы с помощью хитрой электроэнцефалографической регистрации, то есть регистрации электрических потенциалов, возникающих в мозге, в клетках мозга, в нейронах, представить себе, увидеть в голове кролика треугольник, если перед ним треугольник. Я немножко огрубил постановку вопроса, но в общем, принципиально именно так. Значит, представляете себе такую структуру, отражающуюся, вернее, воспроизводящуюся, в структуре, еще раз в структуре, еще раз в структуре, еще раз в структуре, вплоть до психологической структуры. Кстати, мы говорили об этом в первой части лекции, но что касается отношения психического треугольника к физиологическому, то это параллелизм самый обыкновенный, теперь, конечно, переодетый в новое слово. Это уже не параллелизм, а морфизм, изомофизм. Вот видите, взяли понятие из теории множеств и заменили этим новым, освещенным высокой наукой термином самый банальный, выхолощенный термин «параллелизма» психических процессов нервным, где первые не влияют на ход последних (как, помните, я говорил, тень, отбрасываемая пешеходом, не в состоянии влиять на его шаги). Надо сказать, что за этим кроется философское воззрение. И вот оно избрано было, в частности, Коффкой с очень большой силой и четкостью. Вы знаете великий вопрос философии, главный вопрос философии: материя и сознание, дух и материя. Ответ гештальтпсихологов, заболевших структурой, заболевших целостностью: не нужно односторонностей материализма, не нужно ненаучного идеалистического понятия духа, не нужно идеализма. Не дух, не материя, не из духа материя, не из материи дух. Первичным в мире, то есть началом в мире является (вы догадываетесь?) структура, гештальт, то есть вот эта конфигурация. Квалифицировать это воззрение очень просто. Ведь если говорят «не материя», то этого уже достаточно для того, чтобы отделить материализм от идеализма. Это был действительно идеализм.

Я только сделаю одно заключительное замечание. Есть, существует и субъективно-идеалистическая интерпретация гештальтпсихологии. Это лейпцигская школа, мною упомянутая, она не имела того исторического значения, какое имела классическая гештальтпсихология, но она есть, и у нас вы можете встретить в литературе: гештальтпсихологи – это субъективные идеалисты. Что идеалисты – верно, что субъективные – неверно, это, скорее, объективные идеалисты, ибо они полагают существование объективного начала в виде структуры, формы, которая однако «не есть материя».

Лекция 16

Ощущения и реальность. Органы чувств

В вводной лекции я выделил два фундаментальных вопроса, которые возникли в ходе развития психологических, а точнее можно сказать – философских и психологических исследований восприятия. Один из них, напомню вам, – это вопрос о связи восприятия как образа с ощущениями. И второй вопрос, на котором мне сегодня придется остановиться более подробно, – это вопрос об отношении ощущения к ощущаемому.

Что касается первого вопроса, то я мог бы резюмировать сказанное в прошлый раз следующим образом. Ощущения действительно – единственный источник наших восприятий, то есть образов действительности, образов мира, но надо четко различать два понятия: понятие источника и понятие основы. Что касается положения о том, что единственным источником восприятия (я подчеркиваю здесь оба слова – и единственным, и источником) являются ощущения, получаемые посредством органов чувств, – это положение бесспорное. И в сущности, вся наука стоит на этом положении. Другой вопрос – как понимается проблема порождения образа, источник которого лежит в ощущении. Трудность состоит в том (как я говорил в прошлый раз), что попытка представить себе образ как простую совокупность, сумму ощущений, не находит своего подкрепления в реальности и, значит, должна быть отвергнута. Я говорил также о том, что невозможность вывести просто образ из отдельных ощущений, как бы присоединяющихся одно к другому, породила идею целостности – особого качества, которым обладает образ. Его называют также структурностью, формой, гештальтом в интерпретации немецких психологов начала XX века. Наличие этого особого качества и показывает, что нельзя представить себе образ как просто совокупность получаемых ощущений. И наконец, последнее, что я хотел бы подчеркнуть в порядке резюме прошлой лекции, – утверждение важности этого качества целостности, утверждение примата формы, по существу, не решает вопроса. Проблема остается нерешенной.