Дракон вредный, подвид мстительный (СИ) - Недотрога Яся

В голове мелькнул вопрос — почему Эрвин не перевоплотится полностью? При полной трансформации дракон задавил бы кшэрра в пару секунд.

Но тут вспомнила о себе — я слишком близко, меня бы обязательно задело.

Отбежать?

Я хотела, но было поздно. Ещё один удар Эрвина — драконьими когтями под защитный капюшон, в основание черепа, — и кшэрр забился в конвульсиях. Миг, и тварь с протяжным стоном издохла.

Я чётко видела, как из приоткрытой пасти выбивается облачко странного пара и тут же развеивается. Сама туша тоже начала таять, обращаясь в полупрозрачный туман.

Этот момент заставил директора нахмуриться:

— Не понял, это ещё что? — хрипло рявкнул Эрвин, поднимаясь.

Я не ответила, язык пока не слушался. Плюс, меня отвлекло кое-что ещё…

Там, прямо за спиной тяжело дышащего и сильно подранного лорда эр Форса, появился Янтарчик. Хранитель, который выглядел очень грозно, прыгнул на камень, а увидав исчезающую тушу, всю свою воинственность растерял.

Заметно удивившись, Янтарный посмотрел на Эрвина, потом заметил меня и словно смутился. С видом «ну раз вы и без меня справились», Хранитель просто исчез в золотистом мареве.

Р-раз, и никаких янтарных дракончиков тут нет.

— Августа! — рычаще позвал Эрвин.

Его сильно шатало, но директор держался, а вот я всё-таки рухнула. Не хотела. Мечтала быть сильной, но ноги внезапно подкосились.

— Кадетка эс Тирд! — Эрвин бросился ко мне.

Наклонился, схватил…

— Да всё хоро… — начала я и запнулась, потому что зелёные глаза сузились не хуже, чем глазищи кшэрра.

Глубокий успокаивающий вдох, и меня сначала поставили на ноги, потом отпустили. Оглянулись на камни, где миражом растаяла туша монстра, и… нет, не спросили, а потребовали:

— Ни о чём не хочешь мне рассказать?

Учитывая бегство Янтарчика, я хотела. Очень хотела! Причём максимально честно!

Словно почуяв это желание, эр Форс кивнул и, распахнув портал, практически втолкнул меня в мерцающее свечение. Мы очутились в знакомом кабинете, в личной директорской башне. Грязные, как последние бродяги, на роскошном, жутко дорогом ковре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эрвин

 Накануне Форгин подошёл ко мне со странной просьбой — одолжить самых бесполезных кадетов. Разумеется, я предложил подчинённому взять леди, но тот отрицательно качнул головой.

— Там физическая сила нужна, — пояснил толстяк.

И добавил, что требуется выкопать некое растение — картофель. В относительно большом количестве.

Пожав плечами, я выдвинул новое предложение:

— Первый курс в полном составе?

Форгин удовлетворённо кивнул.

И вот утро. Погода мерзкая, морось и холодный ветер. Проходя по галерее административного корпуса, я ненарочно взглянул в окно и, конечно, зацепился взглядом за унылую вереницу бредущих прочь от замка птенцов.

Остановившись, вгляделся в этот нестройный ряд, возглавляемый Форгином, и кивнул мысли о том, что труд облагораживает.

Особенно кадетов.

Особенно в первый их год.

Я отвернулся и продолжил путь, и кажется ничего особенного, но в груди зародилось этакое нехорошее чувство. Ощущение оказалось наредкость настырным. Сначала я его не замечал, потом отмахивался, а в итоге… стал поглядывать в окно, поджидая возвращения молодняка.

Вереницу я заметил сразу, едва она показалась на горизонте. Опять попробовал отмахнуться, но в конце концов накинул куртку и сбежал во двор. Я хотел взглянуть на картофель. Не то чтоб мне было интересно, но… а почему нет?

Только до картофеля не дошло, потому что, стоило оказаться рядом с вымокшей и частично замёрзшей толпой, в глаза бросился неприятный факт.

— Где леди эс Тирд? — обратился к Форгину я.

Толстяк, которого прямо распирало от счастья, махнул рукой в сторону ворот и объяснил:

— Осталась охранять урожай.

Мой острый взгляд, и самодовольное выражение с физиономии подчинённого слетело. Он попытался объяснить решение тем, что урожай очень ценный, а другой задачи для эс Тирд всё равно не нашлось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только я не слушал. Неприятное чувство в груди из мимолётного стало жгучим, и я применил телепортацию — воспользовался тем, что знал направление, в котором уходили кадеты. Я очутился на ровной площадке, усеянной крупными валунами, и дрогнул, увидев впереди спуск, широкий кусок вскопанной земли и девушку, которая сжимала нож.

Миг на осознание, и я рванул вперёд, надеясь добраться раньше той чёрной твари. Частичная трансформация случилась сама собой, без участия разума, только к Августе я всё равно не успевал.

Тварь была ближе. Просто ближе, и она напала. Когда Августа каким-то чудом увернулась, я возблагодарил Небо. Когда это существо поразительно похожее на кшэрра, замахнулось и ударило лапой, я умер. И возродился снова, услышав оглушительный лязг упавшего ножа.

Последний рывок, и всё, мы сшиблись. Я зарычал, ударил когтями, а тварь распушила тонкий, но непробиваемый капюшон. Я рвал упругую плоть и не верил — в самом деле кшэрр. Представитель вымирающего вида, который в этих краях давно не водится. Как он здесь очутился? Или у меня галлюцинация?

Впрочем, судя по боли, которую причиняют его когти, нет.

Прежде чем я исхитрился пробить в основание черепа, тварь достала особенно сильно. Конечно, у воплощённых иное тело, и я был в частичной трансформации, но всё равно. Когти сдирали мясо с левого плеча и так, что в глазах потемнело. В итоге смертельный удар я наносил вслепую. Впрочем, ерунда.

Когда зверь взвыл, прожигая своим воплем сознание, я выдохнул и отпрянул. Инстинкты протестовали, но я всё же повернулся к подыхающему противнику спиной.

Я желал убедиться, что кадетка эс Тирд жива.

Перед глазами снова потемнело от боли, а тело слегка тряхнуло — признак, что запускается регенерация. Я шагнул к леди, а та вдруг упала, и пусть опять-таки на секунду, но меня захлестнула проклятая паника.

Что если ранена?

Что если умирает?

Схватил её, украдкой втянул запахи, и… нет, её крови в этом букете не звучало. Только моя.

Мир опять померк, собственное тело дёрнулось в неприятном и вообще-то странном бессилии. Но снова не важно. Я оглянулся на кшэрра, а тот… плавно превращался в туман?

Совершенно материальная, абсолютно настоящая тварь таяла, подобно призраку? Какого линялого хвоста здесь происходит?

— Ни о чём не хочешь мне рассказать? — спросил у Августы почти ровно.

А ответа не дождался, просто распахнул портал.

Наш слаженный шаг, и я мимолётно поморщился. Боль ударила с такой силой, что стало нечем дышать. Я ощущал каждый оставленный кшэрром порез, каждую дырку, проделанную в моей шкуре. Раны жгло! Регенерация почти не помогала! Вот же тварь.

Пока я молчаливо рычал, леди пялилась на светлый ковёр под нашими ногами. Кажется Рагар упоминал, что ковёр жутко ценный — увы, любой ценности рано или поздно приходит… конец.

Собрав в кулак всю выдержку, я отодвинулся от девицы и, окинув взглядом это промокшее-продрогшее создание, приказал:

— Раздевайся!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вообще-то я имел в виду совсем другое, но… леди они иногда такие леди! Только в одну сторону и думают. Будто других причин раздеться в этом мире нет!

Опережая вопль и морщась от выражения её лица, я объяснил:

— Я пытаюсь сказать, что ты мокрая и грязная. Тебе нужно избавиться от всего этого, — я указал на куртку и дальше, а кадетка вцепилась в ткань до белых костяшек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Очередная, уже привычная вспышка темноты, и я сгрёб мысли в кучу. Хотелось рявкнуть, однако я произнёс почти спокойно:

— Хорошо. Давай договоримся: пока не объяснишь что случилось, я тебя никуда не отпущу. Но разговаривать в таком виде мы не можем, поэтому…

Августа посмотрела так, словно я насильник.