Подарок мертвеца - Шарлин Харрис

Теперь, когда ее нашли и могут похоронить, тебе не кажется, что станет немножко легче?

Виктор с сомнением покачал головой. Пока мы вели эту невероятно печальную беседу, он все время ел. По крайней мере, он не жевал с открытым ртом.

Внезапно я поняла, что я ближе по возрасту к этому мальчику, чем ко всем остальным в доме, и именно поэтому он ищет моего общества.

Может быть, — нехотя произнес он. — Но потом нужно будет приготовиться к появлению ребенка. И он будет плакать ночи напролет. Табита плакала, — добавил мальчик еле слышно.

Ты очень ее любил, — сказала я.

Да, она была хорошей. Изводила меня. Но была хорошей.

Тебе досталось от полиции, когда ее похитили.

О да! Это была напряженка. Меня допрашивали, и папе пришлось нанять мне адвоката. — Виктор немного гордился этим. — Они были уверены, что это я увез сестру. Но зачем, спрашивается, мне ее похищать? Куда бы я ее дел? Мы ссорились, но даже родные братья и сестры ссорятся. Вы же ссоритесь с братом, верно?

Мы выросли в одном доме, — сказала я, — но на самом деле он мне не родной брат. Моя мама вышла замуж за его отца. — Меня удивили собственные слова. Фразы просто сами собой вырывались у меня изо рта.

Это чертовски странно — жить в доме с кем- то твоего возраста, кто тебе не родня. Особенно если вы разного… ну, вы знаете… пола.

Понадобилось некоторое время, чтобы к этому привыкнуть, — призналась я.

Но прошло немного времени, прежде чем Камерон, я, Марк и Толливер объединились против общего врага. Я сделала глубокий вдох.

Наши родители сидели на наркотиках, — сказала я. — Они употребляли много кокаина. Травки. Викодина. Всего, что только могли достать. Промежутки заполняли алкоголем. У твоих родителей когда-нибудь были такие проблемы?

У Виктора в буквальном смысле отвисла челюсть. Он был не таким искушенным в житейских делах, каким себя считал.

Ух ты, — произнес он. — Ужас! Это дети употребляют наркотики, а не родители.

Это была самая наивная вещь, которую я когда- либо слышала. Но в то же время хорошо было знать, что он все еще питает такие иллюзии. Я ждала прямого ответа.

Нет, — ответил Виктор, взяв себя в руки. — Мои предки никогда бы не стали такого делать. Никогда. Я имею в виду, они даже почти не пьют.

Это хорошо, — заметила я. — Хотела бы я, чтобы мои родители были такими же.

Да, папа и мама в порядке, — сказал Виктор, пытаясь говорить грубо и беззаботно. Но он был потрясен. — В смысле, с ними нельзя поговорить о том о сем. Они ничего не понимают. Но когда родители тебе нужны, они не подведут.

Он даже назвал Диану мамой, и это напомнило мне, каким маленьким был Виктор, когда Диана вышла замуж за Джоэла.

Вы многое повидали, — сказал Виктор, пробегая пальцами по каштановым волосам. — У вас была настоящая жизнь.

У меня было больше настоящей жизни, чем мне того хотелось.

Но вы бы знали…

Он не договорил, как раз когда наша беседа стала поворачивать в интересном направлении.

Я не пыталась понукать Виктора или подхватить прервавшуюся нить беседы. Я уже поговорила с этим парнем на все возможные темы, которые не требовали погружения в королевство вопросов слишком странных, чтобы их задавать. Не я начала эту беседу, но я многое из нее узнала.

Наблюдая за Виктором, пока тот проверял оставшиеся на кухонной стойке блюда, которые он еще не пробовал, я знала: у этого мальчика есть секрет. Это мог быть большой секрет, мог быть маленький секрет, но мне нужно было его узнать. Возможно, он придет с этим секретом ко мне, хотя настроение подростков может повернуться в другую сторону быстрей, чем крутящаяся монета.

На кухне под буфетом стоял маленький телевизор, наверное, чтобы во время готовки хозяйка могла смотреть сериалы «Эллен» и «Офра». Хотя Диана похвасталась, что телевизор и телефоны в доме отключены, кто-то включил этот кухонный телевизор — может, чтобы поймать прогноз погоды или спортивные новости.

Хотя звук был приглушен из уважения к поводу, по которому все собрались, что-то привлекло внимание Виктора, и он встал прямо перед телевизором, все еще держа в руке тарелку. На его лице читались одновременно озадаченность, тревога и испуг.

Нетрудно было догадаться, что он видит.

Что ж, мы знали, что рано или поздно Моргенштерны узнают новости, и вот этот момент наступил.

Папа! — воскликнул Виктор таким голосом, что отец быстро подошел к нему. — Папа! Они нашли мертвым того парня из колледжа, нашли в могиле Табиты!

Я вздохнула и опустила взгляд на тарелку. Я никогда не думала об этой могиле как о могиле Табиты. В конце концов, куда дольше она была могилой Джосаи Паундстоуна. Эту могилу использовали часто.

Поднялся гвалт, в гостиной включили большой телевизор, и все собрались перед ним, все еще с тарелками в руках или оставив их там, где только что ели.

Я молча посоветовалась с Толливером.

Брат с сожалением посмотрел на еду, и я догадалась, что он не успел наесться, пока была такая возможность. Он кивнул. Нам пора было идти.

Чтобы не быть безнадежными грубиянами, мы тихо поблагодарили Диану, которая едва поняла, что мы с ней говорим. Потом вышли из дома. Я не знала, поняли ли там, что мы выскользнули за дверь.

Если мы вернемся в мотель, кто-нибудь захочет с нами поговорить, — мрачно предсказал Толливер.

Поехали к реке.

Не знаю, почему движение воды действует успокаивающе, но так оно и есть, даже в холодный ноябрьский день в Теннеси. Мы отправились к прибрежному парку и, хотя на мне была обувь с высокими каблуками, наслаждались прогулкой по почти пустому парку. Миссисипи молча текла мимо утесов Мемфиса. Полагаю, она будет течь так еще долго после того, как город исчезнет, — если только не будет полностью уничтожен мир.

Толливер обхватил меня рукой за плечи, потому что было очень холодно. Мы молчали.

Было хорошо помолчать. Было хорошо убраться от толпы в доме Моргенштернов и остаться наедине с Толливером. Я не обращала внимания на двух бездомных среднего возраста, которые передавали друг другу бутылку, когда думали, что мы не смотрим. Они были так же счастливы, избегая нас, как мы — избегая их.

Это была странная интерлюдия, — осторожно начал Толливер.

Да. Красивый дом. Мне понравилась кухня, — сказала я.

Я поговорил с Фредом. У него просроченный арендный договор на «лексус».

Толливер мечтал о новой машине. Нашей было всего три года, но она уже накрутила много миль.

Видел, как ты разговаривала с Фелисией, — продолжал он.

Фелисия упомянула, что виделась с тобой неофициально, — сказала я. То был самый вежливый способ упомянуть о случившемся. — Похоже, она считает, что ты сыт по горло беседами о том, чтобы вам больше не видеться.