Принц из-за моря (СИ) - Чайка Дмитрий

Вскоре опустошенные склады запылали, а толпа потекла в кварталы у гаваней, где жили ненавистные варвары. На мирных еще недавно улицах раздался женский вой и детские крики. Из домов тащили все, что попадало под руку, с женщин срывали одежду и насиловали тут же, а насытившись, убивали, оставляя лежать на земле. Толпа бесновалась, выискивая новые жертвы, и она их нашла.

Две сотни человек обступили дом доместика Стефана.

— Тут они! — раздался истошный крик. — Он их спрятал! Я сам видел!

В двери начали стучать кулаками и палками, а крепкие парни, стоявшие на защите дома, вступили в перебранку с толпой. Завязались драки, но до серьезной крови дело пока не дошло.

— Хозяин, их больше! — к Стефану и Марку подошел бледный охранник. — Не сдюжим. Уж очень они злы.

— Иди к дворцу, — сказал Стефан, голова которого работала быстро и четко. — Найди казарму варангов. Спроси Хакона Кровавая Секира или Сигурда Ужас Авар.

— Кого? — выпучил глаза охранник.

— И не вздумай перепутать или сократить их имена, — предупредил Стефан. — Они обидятся. А когда они обижаются… Не будем о плохом… Скажешь, Стефана убивают. Они нашего языка почти не знают, поэтому ори погромче «Стефан!» и води рукой по горлу. Тогда они все быстро поймут.

— Понял, — кивнул охранник и припустил, что есть мочи.

— Мы можем уйти, — сказал бледный, как полотно Марк. В дом набилось еще человек двадцать купцов и их семей. — Тебе не обязательно умирать из-за нас.

— Заткнись, Марк, — зло бросил Стефан, и начал взводить арбалет. — Да если вас на моих глазах поубивают, я в петлю полезу. Ни за что себе этого не прощу. Я же крестный твоему сыну. Забыл?

— Дай арбалет мне! — протянул руку Марк. — Не марайся об эту шваль.

— Нельзя! — покачал головой Стефан. — И никому нельзя! Ты не понимаешь. Я в своем праве. Мне ведь даже штраф не присудят, я же свой дом защищаю. Уйди в дальнюю комнату, Марк!

Стефан перекрестился и вышел на улицу, где нанятая им охрана едва сдерживала толпу. В дом уже полетели камни, а вперед вышел оборванец, у которого в руке был факел. Он уже замахнулся, чтобы бросить его на крышу.

— Получи, сволочь! — взвизгнул Стефан, а бродяга упал, уставившись в небо удивленным взглядом. Щербатая улыбка так и не успела уйти с его лица.

— Убил! — выдохнула толпа, увидев короткую толстую стрелу, торчавшую из груди оборванца. — Убил, кастрат проклятый! Ну, конец тебе!

Толпа схлынула, отступив на десять шагов. Стефан еще раз взвел арбалет и стоял у своего порога, стиснув до боли зубы. Он с трудом сдерживал дрожь в руках. Он высматривал вожака. Того, кто больше всех орал, распаляя себя и других. В руках людей появились камни, которые полетели в охрану, в дом, и даже в многострадальную крышу, разбивая на куски черепичную кровлю.

— Бей эту сволочь! — орал вожак, но осел, получив стрелу в плечо. — А-а-а! — завыл он диким голосом, когда рука повисла плетью. Тяжелый наконечник раздробил кость плеча, и бедолага осел наземь, резко побледнев.

— А-ах! — снова выдохнула толпа, словно один большой организм.

Люди побежали, остановившись в полусотне шагов от дома, и стали совещаться. Ругань и божба длилась минут пять, но никто не расходился. Стефан направил арбалет на толпу и вновь нажал на спусковую скобу. Еще один горожанин упал, резко всхлипнув. Стрела пробила ему живот.

— Ну, теперь нам точно конец, хозяин, — сказал охранник. — Сейчас двери посрывают с домов и укроются за ними.

— Лавки, столы, стулья, всю мебель тащите на улицу, — резко скомандовал Стефан. — Она тут шириной восемь шагов. Валите все в кучу. Из-за нее отобьемся.

Как и сказал охранник, мародеры сорвали двери с ближайших домов, и пошли вперед, укрываясь за ними. Но было поздно. Поперек улицы лежала резная мебель из дома асикрита Стефана, а рядом с охранниками молча встали купцы, обнажившие ножи — саксы. Они были свободными людьми, и без оружия из дома не выходили. Бургундцы, франки из Кельна, бавары, парижские франки, которые почти не понимали языка своих братьев из Австразии, словене из Новгорода стояли плечом к плечу рядом с ромеями, нанятыми за золото. Их было в разы меньше, но узкая улочка, перегороженная изысканной обстановкой богатого еще недавно дома, давала им призрачный шанс на спасение. Варварам было уже все равно, они больше не придут в этот город. А если так, то зачем соблюдать его законы?

Мародеры бросились в атаку, и на баррикаде в ход пошли ножи и дубинки. Доместик Стефан, визжа как полоумный, поминая демонов подземного мира и Ахурамазду вперемешку с девой Марией, пускал стрелу за стрелой из-за двери собственного дома. Какой-то бродяга прорвался к нему через ряды бойцов и уже занес дубинку над его головой. Это конец, обреченно подумал доместик, бессильно опуская разряженный арбалет. Он зажмурился, ожидая удара, но он так и не последовал. Горожанин застыл на мгновение, а потом с утробным всхлипом упал лицом вперед, прямо в объятия своего врага.

— И-и-и, — тонко заскулил Стефан, когда ему на лицо толчками брызнула горячая кровь. Она прилетела из-под германского сакса длиной в локоть, которым работал молчаливый широкоплечий франк. Это он до самой кости перерубил своим ножом шею незадачливому погромщику, и теперь тот лежал в луже собственной крови, подергивая ногами в агонии.

Стефан осел по стене, теряя сознание от ужаса, который накрыл его с головой. Туника тонкого полотна вымокла в чужой крови, и доместик даже обрадовался этому, потому что впервые за всю свою сознательную жизнь он обмочился со страха. Сердце евнуха, колотилось, словно пойманная птица и он смотрел с ужасом на ручеек крови, что тек прямо к нему из перерубленной шеи горожанина. Стефан помотал головой, отгоняя наваждение, и трясущимися руками вновь натянул тетиву арбалета. До окончания боя было еще далеко, а толпа разъяренных погромщиков напирала, выставив перед собой наточенные колья. Он умудрился убить и ранить еще несколько человек, когда за спиной нападавших раздался протяжный рев множества глоток:

— То-о-о-р!

Сигурд Ужас Авар без медвежьей шкуры и маски производил не такое жуткое впечатление, но его плечи возвышались над макушками ромеев почти на локоть. Строй воинов перегородил улицу, выставив вперед копья. Толпа застыла в ужасе.

— Я доместик императора! — закричал Стефан. — Вы бунтовщики и должны быть наказаны! Но я дарую вам свою милость. Я и мои люди уходим в дом, а вы бежите отсюда изо всех сил, или воины василевса вас убьют. Вспомните, что было при великом Юстиниане. Тридцать тысяч мятежников перебили в цирке.

— Мы уйдем, — раздался злой голос из толпы. — Повезло тебе, сволочь. Не радуйся сильно, мы еще вернемся!

Защитники зашли в дом, а погромщики, подгоняемые уколами копий императорской гвардии, перелезли через завалы и скрылись без следа. Даны с любопытством разглядывали залитого кровью евнуха с арбалетом в руках и пересчитывали трупы, в которых торчали короткие стрелы. Увиденное им явно понравилось, и они оживленно обсуждали этакое диво, без стеснения тыча пальцами то в трупы, то в Стефана. Судя по всему, в казарме им будет, о чем поговорить.

— Ха! — Сигурд хлопнул по плечу Стефана, который все еще держал в руках разряженный арбалет. У доместика от этого удара даже колени подогнулись. — Я-то думал, что ты слабак, у которого нет яиц. А у тебя, оказывается, были еще одни яйца, но ты их зачем-то спрятал.

— Ты, наверное, теперь вису сложишь про эту битву? — обреченно спросил Стефан, колени которого выбивали барабанную дробь.

— Как ты догадался? — просиял простодушный Сигурд.

— Я хочу, чтобы ты прочел ее мне и этим людям, — Стефан показал рукой на купцов, которые с немалой опаской поглядывали на воина. — Только не сегодня, а когда все успокоится. Мы дадим пир в вашу честь. Ведь ты сочиняешь лучшие висы на свете, дружище!

Три дня спустя.

— Скольких, говорите, он убил? — поднял в изумлении бровь куропалат Феодор, принимая делегацию ткачей, принесших жалобу на действия императорского чиновника.