Хроника его развода (сборник) - Сергей Петров

И все мешают людям жить, добавляет про себя Игорь.

Умышленно и неумышленно, – он захлопывает дверцу машины, – действием и бездействием. Например, Катя… Я же не сделал ей ничего плохого. Не бил, не шантажировал её. И чуть не испортил ей жизнь. Ей, девушке с ослепительными коленями. Почему он раньше не обращал внимания на их красоту? Постоянно твердил ей: красивая. Но никогда не говорил: у тебя восхитительная грудь, изящные ноги. Ты (с придыханием) такая сексуальная. Как можно говорить подобную пошлость человеку, которого любишь? А может, именно это и нужно говорить?

Нет, он не понимает женщин. Или не женщин, а именно её? Зачем она согласилась встречать этот Новый год вместе? Почему не сообщила о своём решении раньше?

Ты хороший…

В момент произнесения этих слов она пала в его глазах так, что не спасла бы ни лестница, ни верёвка. Настолько глубока была эта пропасть банальщины.

Ты интересный, ага. Но мне нужен другой человек. Чтобы быть за ним как за каменной стеной. И я нашла такого человека…

Интересно, когда это она успела найти такого человека?

Останемся друзьями, Игорь.

Здесь бессилен даже всемогущий МЧС.

– Приехали, – сообщает водитель.

То, что они видят, можно назвать классической ментовской удачей. Раскрытие и без того немудреного преступления преподнесено богами на блюдечке с каёмочкой. Каёмочка, красная на белом, ведёт по снегу от калитки к ветхой халупе. Кровь.

Одноэтажные дома, заваленные заборы. Этот район населяют специфические типы. Они не работают, круглыми сутками пьют, режут и обворовывают друг друга. Многие из них напоминают чертей. Одним осенним утром Игорь пытался найти здесь свидетеля и наткнулся на такого чёрта. Сгорбленный, волосы торчат, как рожки, чёрт куда-то брёл, держа в руках старый радиоприёмник.

…Дверь открывается Степанычем с ноги. Они заходят в дом, пол забрызган кровью. На кровати, раскинув руки, спит рыжеволосый бугай. В правой руке бугая окровавленный нож.

Степаныч открывает рот, чтобы скомандовать подъём, но Игорь останавливает его.

– Приведи понятых, – говорит он негромко.

Игорь достаёт бланк, кладёт на папку и начинает фиксировать обстановку. Пишет стоя, на предметы мебели в подобных жилищах он предпочитает не садиться.

…Осмотр производится при естественном освещении. Объектом осмотра является комната, расположенная в одноэтажном доме № 17 по улице…

Всё как положено, всё как учили – слева направо. Шкаф, окно, два табурета, кухонный стол, на кухонном столе три бутылки ёмкостью 0,5 л. На этикетках имеется надпись «Черноземье», 39 градусов. Две тарелки, одна алюминиевая чашка, хлебные крошки, огрызок луковицы…

Игорь записывает всё это на автомате, как сказал бы его начальник, «без души». Присутствуй он здесь, начальник, и скажи такое, Игорь бы с ним охотно согласился. Да, без души. На душе его погано. И всю накопившуюся погань он готов излить в этом протоколе, затопив ею и рыжеволосого бугая, и его нож, и всю окружающую обстановку. Он убеждён: этой новогодней ночью исполосованному ножом Убогову повезло больше, чем ему.

– …Работает заместителем директора строительной компании. – Тонкие пальцы скользят по его лбу, но слова звучат как пощёчины. – В нашем городе у них отличные перспективы. Знаешь Московский микрорайон? Это они его строят. Но дело даже не в этом. Он сам по себе… такой… в общем… очень хороший. Спокойный…

– Состоятельный…

– Не-ет.

– Несостоятельный?

– Что ты прицепился к его состоятельности? Ну состоятельный! Разве это главное? Он вежливый и внимательный. Цветы, кофе в постель, и всё так естественно! Мне спокойно с ним, Игорь. Я уверена в своём будущем. С тобой, скажу тебе честно, у меня такой уверенности нет…

…Она права. Какая может быть уверенность в союзе с лузером? Жизненные перспективы лузера туманны, целей – никаких.

«Что тебя ждёт впереди?» – спрашивает себя Игорь. Всё та же рутина. Урки, скандальные потерпевшие, мутные свидетели, дежурства и выезды. Изо дня в день. Одно и то же.

Работаешь три года. Парни, что начинали вместе с тобой, уже купили по машине. И купят ещё. И не только машины. Ты же не купишь ничего, теша себя мыслью, что тебя самого купить невозможно. Какая нормальная баба свяжет с тобой жизнь?

Иногда в тебе просыпается азарт. Даже сейчас, сквозь похмельную головную боль, ты чувствуешь, что добыл железобетонное доказательство, что этот бугай проснётся, протрезвеет и расколется у тебя на допросе.

Но чему ты радуешься, лузер? Один злодей пырнул другого злодея. И что? Кому нужны твои истина и азарт? Кому нужны эти два идиота? И самое главное – сам-то ты, ты, витающий в облаках глупец, кому-то нужен?

Игорь задевает локтем комнатную дверь, и на пол что-то падает с грохотом и звоном.

«Велосипед «Школьник»! – эхом отзывается у него в голове. – Наклейка с изображением самолёта на звонке».

Всхрапывает рыжий бугай. Степаныч заводит двух старух-понятых. Причитают старухи.

«Нужен, – понимает Игорь, с улыбкой глядя на велосипед, – конечно же, нужен…»

Крутится переднее колесо. Стальная цепь блестит под лучами выглянувшего из-за облаков солнца. С Новым годом, старина! Очень хочется, чтобы он был в твоей жизни действительно новым.

Виски со льдом

Они шли красиво. Белые ленточки, белые шары. Плакаты. Девочки и мальчики, лица довольны, красны от мороза. Андрей должен был идти с ними. Как обычный прохожий, праздный зевака или сочувствующий. Идти и смотреть, нет ли провокаторов. Не бредут ли в массе мирного креативного класса деструктивные маргиналы? Не собираются ли они повыхватывать из-под курток бутылки с коктейлем Молотова и забросать ими полицейский кордон?

– Это не просто акция, – инструктировал их лысый генерал из главка, – это спецоперация, подрывающая основы государственного строя. Это происки Цэ-рэ-у…

Он подотстал от жизни, этот лысый генерал. Продвинутые государственные мужи уже не говорят «Цэ-рэ-у». И «Цэ-э-ру» тоже не говорят. Они оперируют понятием «Госдеп».

– Поэтому на вас, во исполнение указания начальника Главного управления, – бубнил генерал, – возлагается…

Ответственная, важная миссия… Она была им вопиюще проигнорирована.

Да, он пришёл на митинг. Он отметился у представителя главка. Прошёл метров сто. А потом потихоньку «перетёк» в уютное кафе на Чистопрудном бульваре. И заказал виски со льдом. Плевать ему хотелось на все эти идиотские указания. Шататься среди толпы и шпионить – не районного опера профиль. На его земле торгуют героином и угоняют тачки. Выставляют хаты и грабят загулявших прохожих. Пусть орлы из отделов «Э» и господа из ФСБ ищут среди шагающих по центру Москвы юных подрывников государственного строя. Без него.

– Вам повторить?

Официант держался важно. Министром держался официант. Молодым, правда, и прыщавым.

– Повтори, родной, – ласково осадил его Андрей, – повтори…

Насупившись, халдей поменял пепельницу.

Это был лишний стакан. С минуты на минуту у чебуречной «Дружба» на Сухаревской должна была состояться встреча с цыганом Колей. Верным другом угрозыска стал цыган Коля с недавних пор. Раз пять уже вламывал студентов-химиков, стряпавших новый наркотик «крокодил».

– Гадостью народ травят, гражданин начальник! – негодовал цыган.

Подразумевал, видимо, что продаваемый им героин – не иначе как витамины.

…Да, это был лишний стакан. Но Андрей заказал его осознанно. Стало понятно, как дважды два, свидания не состоится. Трудно следовать намеченным планам, трудно вскочить и уйти, когда внезапно сталкиваешься со своим прошлым.

…Прошлое влетело стремительно, беспощадно затоптав целое десятилетие. Словно не было в его жизни ничего. Были только он и она, четырнадцатилетние дети. В 4 утра. В девчачьей палате лагеря отдыха «Космос».

Андрей вспомнил, каким багряным был в то утро рассвет. Небо словно провоцировало его: пересядь к ней на кровать! Наклонись! Поцелуй! Ромка Петров, дружок твой, уже минут двадцать на кровати с Олькой Овчинниковой целуется, а ты? Небо раскалялось от гнева. Казалось, ещё чуть-чуть, и запылают верхушки сосен.

Он сидел на стуле, рядом с её койкой. Словно привязанный сидел, боясь шелохнуться. И заворожённо слушал её рассказы о том, как в далёкой южной стране нашли человеческие кости. По всему выходило – останки Иисуса Христа. Так было написано в журнале «Знание – сила». Она настоятельно рекомендовала ему прочитать журнал.

– Там про это – подробно, – говорила она, – я не помню деталей…

Он не отважился поцеловать её. И небо стало белым.

…Пуховик нараспашку. Голубые джинсы и стильный свитер с горлышком, мчатся сквозь швы олени в упряжках, планшет фирмы Apple.

Бросив взгляд в окно, он отметил, что толпа остановилась, сразу же понял: она – оттуда. Из толпы рассерженных офисных. Молодец, оценил он Светин заход сюда, делай как я. Нечего уши морозить.