Хождение по углям - Аполлинария Михайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А разве это так важно — выходить замуж? — философствовала Анаис. — Разве нельзя любить человека без этих глупостей?
— Как же по-другому? — ахнула Чернавка. — Нельзя так, это неправильно! Вот Авис попросил моей руки на этой неделе…
— Да ты что!? — воскликнула Анаис. — Чернавка, я так рада за тебя!
— И мы уедем в город после того, как справим свадебку, — продолжила Чернавка. — Ависа зовут быть дьячком в церкви, но обещают, что это только на первых порах. Но все это сделал он ради меня, он сам сказал. Говорит, что у него старшие братья уже остепенились, у них жены есть, и он успел насмотреться на здешний быт. Почему-то он хочет увезти меня из-за своего отца, чтобы я не жила с ним под одной крышей.
— Да, — задумалась Анаис; в глаза ей били солнечные ослепляющие лучи и тянули ко сну, — вот это человек ради любви изменился.
— Не то слово! — мило улыбнулась Чернавка. — Будешь моей подружкой на свадебке?
— Конечно, Чернавка, — устало подтвердила Анаис. Глаза ее слипались; сквозь пелену она увидела, как по полю вдалеке бродит пухленькая белокурая девушка в льняной рубахе, бесцельно водя серпом туда-сюда и кося траву без разбора. — А что это за девушка?
— Где? — недоуменно спросила Чернавка, оглядываясь по сторонам.
На мгновение белокурая путешественница повернула голову в сторону Анаис, посмотрела на нее и жутковато улыбнулась. Аня неуверенно улыбнулась в ответ и уснула под палящим солнцем.
* * *
Проснулась Анаис тогда, когда почувствовала, как ей в бочину кто-то тыкал острым предметом. Обернувшись, она увидела ту самую белокурую девушку, которая склонилась над ней с серпом. Вблизи она была очень красивая, румяная, глаза ее большие, темно-зеленые сверкали по-особенному. Волосы ее украшал венок из ромашек. Девушка протянула Анаис руку, помогая ей встать, а затем задорно произнесла:
— А теперь потанцуем!
Прежде уставшая от палящего солнца, похмелья и работы Анаис неожиданно магическим образом взбодрилась, а ноги и туловище сами пустились в пляс. В голове зазвучала веселая, живая мелодия стыка, мандолины и жалейки. Анаис вместе с незнакомкой то хлопали, то топали, поднимая столбы пыли рядом с собой, то на месте кружились. Ноги уставали и заплетались, но все же продолжали плясать. Музыка становилась все более протяжной и неприятной. Белокурая красавица взяла Анаис за руки, и девушки закружились на месте. У Ани в голове все плыло. Она смотрела на танцевальную партнершу и все больше и больше ужасалась — то это была красивая румяная пухленькая девушка, то это был черный обугленный скелет, голову которого венчали пожухлые цветы, а из тела валил едкий дым. В воздухе запахло гарью. Анаис выбилась из сил, оторвалась от “плясочных пут” и упала на землю. Девушка еще какое-то время танцевала, а затем остановилась и превратилась в свою жуткую ипостась. Сорвав сухую ромашку с венка на голове, она грустно попыталась понюхать ее тем местом, где должен быть нос.
— Почему меня никто не замечает? — удивленно произнесла она скрипучим писклявым голосом. — Раньше наоборот — никто мимо меня просто так не проходил… Последнее, что я помню — нестерпимая, жгучая боль и страшная вонь. Жених мой обливает меня водкой и кричит мне, что делает это за то, что я отказала ему. А рядом Яся, подружка моя, смеется и злорадно приговаривает, что теперь уж мой жених точно ее будет. Боль страшная и мучительная, от которой сильно хочется вечно танцевать. А в голове моей играет бесконечная навязчивая мелодия…
Анаис испуганно смотрела на призрака, боясь вымолвить хоть одно словцо. А затем ей снова в глаза попало ослепляющее солнце и она уснула.
* * *
— Анькаа! Анькаа!!!
На этот раз Анаис тормошила уже ее подруга, Чернавка. Проснувшись, она машинально отстранилась от нее и испуганно оглянулась вокруг. Чернавка обеспокоенно посмотрела на нее и спросила:
— Что с тобой, Анькаа?! Никак полудницу увидела? — Анаис глянула на Чернавку озаренным взглядом, как будто бы о чем-то только что догадалась. — Пойдем, я отведу тебя домой.
* * *
На следующий день Анаис, взяв из своих закромов любимое зеркальце, рукоять которого обвила птица Алконост, и снова отправилась на поле. Уснув под палящим солнцем, она надеялась встретить свою новую знакомую. Так и вышло. Проснулась она от тыкания серпом ей в бок. Над ней снова склонилась белокурая девушка, но уже в своем истинном обличии.
— Я поняла, — сказала Анаис слегка дрожащим голосом. — Ты умерла давным-давно. Ты призрак.
— Глупости какие! — отмахнулась сущность и снова задымилась. — Вот опять этот противный запах…
Анаис протянула ей свое зеркальце. Призрак неуверенно взял его и, взглянув в него, взялся за голову и жутко заплакал.
— Умерла, значится, — грустно констатировала полудница. — И ничегошеньки я не успела.
Затем она оторвала пожухлую ромашку со своего венка и дала Анаис.
— Возьми, как дар. Отведаешь его — уязвимость потеряешь. Используй с умом.
И, закричав неестественным визжащим голосом, призрак сгорел дотла, оставляя на воздухе гору пепла, искр и дыма. Полудница исчезла с полей навсегда. Как и ее боль.
Анаис же прилегла на землю. И снова уснула.
Глава XXIV
Проходя мимо Роггвера, Анаис снова наблюдала, как тот сидит за станком и точит топоры. Ничего в этом месте не меняется. Однако, подойдя поближе, Анаис увидела, что те топоры были явно новыми, да еще и с узорами. Роггвер такими точно не пользовался.
— А что это мы тут делаем? — кокетливо спросила Анаис, подойдя сзади и уперевшись подбородком ему в плечо.
— Это секрет! — непривычно шаловливо ответил Роггвер, резко повернул голову в ее сторону и быстро неуклюже поцеловал в губы. Анаис выпрямилась и, коварно сузив глазки, показала язык в его сторону.
Возвратившись к княжескому дому, Анаис приметила знакомого ей гнедого жеребца с черным пятном под правым глазом. Значит, опять приехал “человек с дурными вестями”. Она осторожно обошла дом, пока не услышала голос своего дядюшки. Присев под окном в его опочивальню и прислонившись к брусчатой стене, Анаис навострила свои уши.
— …Многое произошло, князь, пока я был в Раздольном, — послышался грубоватый голос разведчика Путши. — Когда я туда только приехал, то стал свидетелем весьма одиозного события. В Доброграде принимали рабааиста’андтского посла; прямо-таки устроили пиршество в княжеском доме в честь его приезда. Как я понял, Велимир пытался съесть слишком
