Том 17. Джимми Питт и другие - Пэлем Вудхауз

Сэр Томас взял себя в руки.

— Я сомневался, что ты обладаешь необходимыми для этого данными, мой дорогой мальчик…

Нельзя сказать, что у его лордства пошла изо рта пена, но было похоже, что это может случиться в любой момент. Волнение и всколыхнувшиеся в памяти прежние обиды, к тому же лессированные шампанским, которое лорд потребил за обедом и после, привели его в состояние духа, далекое от нормального. Его лордство совершенно утратил то непринужденное изящество, которым славится каста высшей аристократии. Он взмахнул руками и закричал:

— Знаю, знаю! Знаю, что сомневались! Вы думали, что я полный тупица! Говорю вам, мне это надоело! Еще вечно пытались женить меня на деньгах. Это унизительно, черт возьми! Не была бы мисс МакИкерн такой разумной, вы бы и ей отравили жизнь. К этому все шло. Надоело, говорю я вам! Я влюблен. Я люблю самую потрясную девушку в Англии. Вы ее видели, Питт, дружище. Правда, она потрясающая?

Джимми авторитетно подтвердил достоинства отсутствующей леди.

— Говорю вам, я на ней женюсь, если только она согласится!

Испуг, выражавшийся в каждой черточке рыцарского лица, заметно усилился при этих ужасных словах. Глубоко презирая лично носителя древнего титула, сэр Томас всегда испытывал сугубое почтение к имени Дриверов.

— Но, Спенсер! — буквально взвыл он. — Подумай о своем положении в обществе! Нельзя же…

— Можно, черт побери! Если только она согласится! К дьяволу мое положение в обществе! При чем тут положение в обществе? Если уж на то пошло, у Кэти отец — генерал. Ее брат учился вместе со мной в колледже! Будь у меня хоть пенни собственных денег, я бы сто лет назад попросил ее руки! И не надо беспокоиться о моем положении в обществе!

Сэр Томас слабо захрипел.

— Знаете что, послушайте, — твердо сказал его лордство. — Вот вам суть дела в двух кратких и веских словах. Хотите, чтобы я забыл про вашу маленькую шалость с поддельными бриллиантами — подтяните носочки и за работу. Для начала устройте мне должность при каком-нибудь консульстве. Это вам будет нетрудно. В Лондоне полно старикашек, которые были знакомы с моим папочкой, и они будут страшно рады сделать мне приятное. Я знаю, что во многом я настоящий осел, но на дипломатической службе это как раз и требуется. Там главное — уметь носить вечерний костюм с таким видом, как будто это для тебя дело привычное, да лихо танцевать. Это я как раз могу. И еще вы должны по-хорошему благословить нас с Кэти — если только она согласится. Пока мне больше ничего не приходит в голову. Ну как? Идет?

— Это черт знает что… — начал сэр Томас. Лорд Дривер подергал ручку двери.

— Безусловно, это ограбление, — успокаивающе заговорил Джимми. — Не хочется вмешиваться в семейные дела, но если вы меня спросите, я бы посоветовал раскошелиться, пока не загремели выстрелы. Теперь на вас нацелено кое-что пострашнее моей трубки. А обо мне можете не волноваться. Мое молчание обеспечено вам совершенно бесплатно. Только подарите мне любящую улыбку, и уста мои замкнутся навеки.

Сэр Томас рывком обернулся к нему.

— Что касается вас… — заревел он.

— Оставьте Питта в покое, — сказал его лордство. — Он чертовски хороший малый, Питт. Побольше бы таких. И не воровал он эту дрянь. Если бы как следует слушали, пока он вам объяснял, может, и не сидели бы сейчас в луже. Он же сказал, что пришел вернуть эту ерунду на место. Я все об этом знаю. Ну, так какой будет ответ?

Казалось, сэр Томас готов был отказаться. Но когда он уже раскрыл рот, его лордство открыл дверь, и дядюшка снова рухнул в кресло.

— Сделаю! — выкрикнул он. — Все сделаю!

— Хорошо, — удовлетворенно произнес его лордство. — Значит, договорились. Идемте, Питт, старина? Нам нужно быть на сцене примерно через полминуты.

Пока они шли по коридору, Питт заметил:

— Такие вот маленькие дискуссии могут служить отличным лекарством, если кого мучает мандраж перед выступлением. Готов поспорить, что вы сейчас в самой лучшей форме!

— Рою землю, как резвая двухлетка, — восторженно согласился его лордство. — Роль забыл напрочь, но это меня не волнует. Выйду на сцену, уж найду что сказать.

— Вот это правильно, — одобрил Джимми. — У Чартериса будет инфаркт, но это правильно. Все бы выходили с таким настроем, тогда любительские спектакли стоило бы смотреть. Смелее, Росций,[14] — ждут подмостки!

Глава XXVIII У СПЕННИ НАСТУПАЕТ МИГ ПРОСВЕТЛЕНИЯ

Мистер МакИкерн сидел и курил в бильярдной. Издали до него доносились звуки музыки. Более официальная часть вечера — театральная постановка — уже закончилась, окрестная знать и мелкопоместное дворянство исполнили свой долг, высидели представление от начала до конца, и теперь наслаждались жизнью в бальном зале. Все были довольны и счастливы. Спектакль имел успех не меньше любого другого любительского спектакля. Суфлер с самого начала полюбился публике. Особенный восторг вызывали дуэты суфлера и Спенни. Джимми, как и положено опытному профессионалу, уверенно и с блеском провел свою роль, хотя, подобно гончим из «Хижины дяди Тома», в одиночку ему приходилось трудновато. Но зрители были не в обиде. Зрители на любительских спектаклях вообще бывают необыкновенно гуманны и незлобивы. Теперь все было позади. Видели, как у Чартериса едва не начался припадок буйного помешательства, когда Спенни во втором акте подал не ту реплику, в результате чего действие неожиданно перескочило в акт третий. Партнеры его лордства смутно заподозрили неладное, но не могли понять, в чем дело, и еще минуты две продолжали сцену, к полному недоумению зрительного зала. Но все это понемногу забывалось. Чартерис отплясывал тустеп, и страдальческая гримаса понемногу сходила с его лица. Он даже начал улыбаться.

Что касается Спенни, его счастливая улыбка буквально ослепляла всех, кто ее видел.

С этою улыбкой Спенни и нарушил уединение мистера МакИкерна. Сколько бы удовольствия ни доставляли человеку танцы, наступает момент, когда необходимо помедитировать с сигаретой вдали от шумной толпы. У Спенни этот момент наступил после восьмого танца. Бильярдная комната показалась ему самым подходящим убежищем во всех отношениях. Едва ли кто-нибудь из танцующих устроился бы там посидеть в перерыве, и в то же время она была недалеко от бального зала, так что можно было услышать, когда начнется девятый танец.

Мистер МакИкерн радостно приветствовал вошедшего. В суматохе после представления он не успел поговорить ни с кем из тех, с кем поговорить ему больше всего хотелось. Его удивило, что в конце спектакля не прозвучало объявление о помолвке. Он надеялся, что Спенни сможет ему разъяснить, когда следует ожидать официального сообщения.

Спенни запнулся на пороге, увидев, кто находится в комнате. Именно в эту минуту ему не особенно хотелось общаться с отцом Молли, да еще и наедине. Но он рассудил, что в конце концов не несет ответственности за чьи бы то ни было разочарования, снова включил улыбку на полную мощность и шагнул в бильярдную.

— Зашел покурить, — пояснил он, чтобы завязать беседу. — Пропускаю следующий танец.

— Входите, мой мальчик, входите, — сказал мистер МакИкерн. — Я как раз хотел с вами поговорить.

Спенни пожалел, что вошел. Он предполагал, что МакИкерн уже знает о разрыве помолвки, но, по-видимому, это было не так. Весьма досадно. У Спенни мелькнула мысль о бегстве, но он отринул ее. В качестве номинального хозяина бала он обязан был сегодня станцевать невероятное количество танцев. Возможность покурить могла больше и не представиться, а курить лучше всего было в бильярдной.

Он сел и закурил сигарету, подыскивая какую-нибудь безобидную тему для разговора.

— Понравился спектакль? — осведомился он.

— Неплохо, — сказал мистер МакИкерн. — Кстати…

Спенни беззвучно застонал. Он забыл, что с помощью этого слова человек целеустремленный может любой разговор повернуть туда, куда ему нужно.

— Кстати, — сказал мистер МакИкерн, — я думал, что сэр Томас… Разве ваш дядюшка не собирался объявить…

— Ну, да, он собирался, — сказал Спенни.

— Может быть, он хочет сделать это во время танцев?

— Э-э… да нет. Дело в том, что… Он, знаете ли, вообще не будет ничего объявлять. — Спенни внимательно рассматривал тлеющий кончик сигареты. — Тут такое дело… Помолвка вроде как разладилась.

Возглас мистера МакИкерна резанул его лордство по нервам. Фу, как неприятно, когда приходится вести такие вот разговоры!

— Разладилась? Спенни кивнул.

— Мисс МакИкерн все обдумала, знаете ли, — объяснил он, — и решила, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Главное сказано! Ему сразу стало легче. Для него трудность заключалась в самом факте разговора на такую деликатную тему. Что новость может оказаться ударом для мистера МакИкерна, лорду как-то не приходило в голову. Он был молодой человек скромности необыкновенной, и хотя смутно сознавал, что его титул имеет определенную ценность в глазах некоторых людей, все же совершенно не мог себе представить, чтобы потеря такого зятя была способна кого-нибудь огорчить. Батюшка Кэти, пожилой генерал, считал его дураком и однажды во время приступа подагры так прямо и сказал об этом. Спенни считал такую точку зрения естественной для любого потенциального тестя.