Мир-о-творец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

– Что у вас здесь происходит? – спросила она у подбежавшего управляющего.

– Послы. Уважаемые люди. Прибыли с патриархом и письмом от Царя. Принять просят.

– Давно?

– Надысь пригребли.

– Куда заселил?

– В пустую казарму. Она чистая. А других мест все равно нет, чтобы столько людей разместить. Да и в цитадель не решился.

– И правильно, что не решился. Готовь баню. Как приведу себя в порядок – приму. Предупреди.

– Слушаюсь. – Сказал управляющий и побежал исполнять приказания Императрицы. А ее тут много кто так называл.

Сама же женщина прошла в цитадель и устало сидела, глядя в окошко до тех самых пор, пока ей не приготовили водные процедуры. Думала.

Лишь к вечеру Марфа сумела себе позволить принять важных гостей. Сначала мылась слишком долго. Потом причесывалась и одевалась. Решала какую-то текучку. Отвлекалась на прием пищи и общение с детьми. И лишь когда поняла, что тянуть нет смысла – вызвала послов к себе.

Так-то да, можно было бы и недельку их промариновать. Но казарма казалась ей перебором. И заставляла думать о том, чтобы в будущем убедить мужа поставить здесь приличных постоялый двор. Раз уж такие персоны сюда захаживают.

Послы вошли.

И начали велеречиво что-то говорили. На староанглийском. Под устный перевод толмача.

Это ей быстро надоело.

– Мэрд… – процедила она. Почему-то именно эта ругань на французском ей пришла в голову. Видимо послы у нее больше ассоциировались не с англичанами, а с французами. Ведь в их речи довольно органично переплеталось разное. В том числе и наследие Вильгельма, то есть, Гийома Нормандского. – Вы пришли меня с ума свести? Что вам нужно! Говорите ясно!

Послы замерли удивленные возгласом.

– Мы хотим пригласить твоего старшего сына на престол Англии, – первым нашелся Уолсингем.

– Нет.

– Но почему?

– Потому. Мне говорили, что вы оторвали своей последней королеве голову. Как я могу отпустить сына в такое опасное место?

– Убийцы иногда достигают своих целей… – развел руками Френсис.

– Как будто тут убийц нет. – фыркнула она.

– Мы гарантируем его полную безопасность.

– Нет. – все также твердо произнесла Марфа.

– Но…

– Что «но»? Что вам не понятно в слове «нет»?

– Только ваш сын может спасти нашу страну от разорения. – произнес патриарх Англии, бывший совсем недавно архиепископом Кентерберийским. – Мы молим тебя о милости.

– И просим тебя сопровождать сына. И быть при нем регентом.

– А почему вы просите меня? Я замужняя женщина.

– Мы не ведаем, где находится твой муж.

– Разве это мои проблемы? – повела она бровью.

– Но…

– Я собираюсь в скором времени ехать в Смоленск, чтобы там встретится с ним. Вы можете поехать со мной. Обнадеживать вас я не буду. Вряд ли Император уступит вам.

– Мы…

– На этом все. – перебила их Марфа. – Я очень устала с дороги и приняла вас сегодня только из вежливости. Если вы хотели мне сказать только это, то я вас больше не задерживаю. Я хочу выспаться.

– Мы хотели бы поднести тебе дары.

– Это очень мило. Но завтра. Очень устала.

Она кивнула.

И послы были вынуждены покинуть приемные покои.

– Как она тебе? – тихо спросил патриарх Англии Уолсингема.

– Еще более дикая, чем я думал. Шторм. Стихия.

– Думаешь, уговорим?

– Ее? Нет. А вот мужа – может быть. Заметили, как она выругалась?

– Дочь Гийома?

– Она самая.

– Интересно, почему она не хочет?

– А почему она должна хотеть? – повел бровью Уолсингем. – Ее муж – Император. У него огромные владения, власть и мощь. И дальше будет больше. А что ей Англия? Далекая страна, где все чужие.

– Если она дочь Гийома, то разве мы ей чужие?

– Он Англию вообще-то завоевал. – улыбнулся Френсис. – И нашего языка никогда не знал. Да и она, судя по всему, на территории Англии не бывала. Ее после гибели Гаральда отдали замуж за Всеслава. Прямо из Нормандии отправили. Так что… – развел он руками.

– Мы должны ее уговорить. Ты ведь сможешь.

– Я смогу… наверное… – согласился Уолсингем. – Но разве нам это нужно? Вы хотите ТАКУЮ королеву? Она ведь всех нас прижмет к ногтю и будет править самостийно. Не удивлюсь, если эта особа и Хартию вольностей отменит.

– А может нам такую и нужно?

– А если нет?

– А если да? Не забывай – Англия проклята.

– Я не слишком сведущ в богословии, – улыбнувшись ответил Уолсингем. – Но мне кажется – эта особа навлечет на Англию куда больше опасностей, чем какое-то проклятие.

Так и ругались.

В казарме.

Пока, наконец, не решили остаться и последовать за Марфой в Смоленск. Где и переговорить с Эндрю. Выглядело опасно, зная его нелюбовь к протестантам. Но они уже вроде как уладили духовные дела и рассчитывали на определенное понимание. Ну и, пока есть возможность, попытаться наладить взаимопонимание с этой Марфой… Алисой… Аделизой… Уж больно она горячая штучка и послов это в известно степени задело. Они как-то оказались не привыкшими пасовать перед лихим напором женщин…

Глава 3

1560 год, 4 июля, окрестности Нового Пскова

Остров Марфы, что лежал в устье Гудзона, уже который год обживался колонистами. Аборигены, у которых удалось купить право жить на острове, называли его Манна-хата, но русскому уху это название было не очень понятно. Поэтому выходцы с Руси переиначили его на свой лад. Заодно стремясь польстить Андрею, выступавшему главным вдохновителем проекта, нарекли этот клочок земли именем его супруги.

Река, кстати, тоже называлась колонистами не Гудзон. Хенри Хадсон еще в эти края не приходил по морю и основания называть ее в честь него никаких не имелось. Местные же названия были совсем уж трудновыговариваемы. Поэтому русские колонисты прозвали реку Северной, ибо текла она с севера.

Зачем Андрей вообще с этим всем возился?

С одной стороны, конечно, мех. Дорогой и довольно ценный бобровый мех, который приносил весьма приличные доходы. Но это было не главным.

– Руси нужен флот, – в одну из своих бесед говорил Андрей Царю. – Ибо держава что армию имеет – одну руку имеет, а армию и флот – обе. Но как построить флот, ежели он даром ни к чему не нужен?

– То есть как? – удивился Иоанн Васильевич. – Как это не нужен?

– Вот есть Балтика. Какой флот там нужен и для чего? Татей морских гонять да со свеями али данами бодаться? Так что ли?

– Так, – охотно кивнул Царь.

– А в остальное время что он делать станет?

– Как что? – не понял Государь. – В покое пребывать.

– Рука, которая без дела висит, приходит в сущую негодность. Слабеет. Немощь великую обретает. А потому, когда до дела дойдет, силы и сноровки в ней не будет. Из-за чего раз за разом будет получаться ситуация, когда корабли и люди есть, а флота и моряков – нет. Денег же все это будет стоить великих. И каждый раз перед войной придется что-то лихорадочно предпринимать, разоряться, надрываться и все равно получать дурость или еще какое непотребство.

Иоанн Васильевич промолчал. Просто кивнул, принимая доводы собеседника.

– Для того, чтобы флот был в силе, ему цель существования нужна. И цель здравая. Корабли должна проводить в плаваниях месяцы ежегодно, а лучше многие месяцы. И не из-под палки по принуждению ради неких упражнений, а в разумных делах. Самым здравым для сего являются заморские владения. Как можно более удаленные. Приносящие при том некие вполне осязаемые доходы, но не требующие чрезмерных усилий по защите. Вот смотри. Есть такое владение. Оно находится за Атлантическим океаном. В Новом свете, как сейчас говорят. Купцы туда ходят. Возят товары. А это и корабли, и моряки торговые. Татей морских в избытке не только на Балтике, а посему, для защиты купечества надобны будут и воинские корабли специальной постройки, что станут с ними ходить. Круглый год. Каждый год. Постоянно. Жить этим будут.