Чингисхан. Книга 2. Чужие земли - Сергей Волков

Все ясно. В квартире ремонт. Делаю шаг, другой, стучу костяшками пальцев по деревянным козлам, заляпанным краской.

— Хозяева! Эй, кто есть живой?

В коридоре появляются двое парней. За их спинами видны лица рабочих. Парни одинаково причесаны по последней моде — волосы обильно намазаны гелем. Одеты они в строгие деловыe костюмы, начищенные туфли, на шеях — галстуки. Все это очень плохо вяжется с откровенно рязанскими физиономиями.

— Здравствуйте. Вы на просмотр? — улыбаясь, спрашивает один из них.

— Э-э-э… На какой просмотр?

— Ну, квартиру будете смотреть?

— Нет, я…

Парни перестают улыбаться.

— Мне нужны хозяева. Жильцы.

Второй пожимает плечами, давая понять, что о судьбе хозяев ему не известно.

- Здесь жила Людмила Сергеевна Чусаева…

- Продавцом квартиры, если мне не изменяет память, был Лев Наумович Гольдман.

Мне это имя ни о чем не говорит. Понимаю только, что мама здесь не живет и, судя по всему, уже давно.

- Ребят, а как бы мне узнать о жильцах? Может, этот Гольдман в курсе?

- Без понятия, — парни разворачиваются, потеряв ко мне всякий интерес.

Стою, словно оглушенный. Что делать, куда идти? Где искать маму и тетю Люду? Наверное, есть какие-то специальные учреждения по розыску людей? Раньше, как я помню, была «Мосгорсправка». Интересно, сейчас эта служба существует?

Бреду к двери.

— А может быть, вы хотите купить квартиру? — окликают меня. — Двадцать тысяч долларов, это чуть дороже среднерыночных цен, зато будет сразу с ремонтом и встроенной техникой.

Двадцать тысяч. За клиента я получу пять. Значит, если я имею желание обосноваться в апартаментах Чусаевых, мне нужно завалить еще как минимум троих. Веселенькая математика!

— Нет, ребята, спасибо. В другой раз.

Забыв о лифте, спускаюсь по лестнице. Где теперь искать маму? Следом приходит другая мысль, в форме вопроса: «А где и как искать Телли? Эх, Артем Новиков, все ты потерял в этой жизни — мать, любимую, друзей…»

Это правда. Горькая, даже страшная, но правда. На темной чаше весов лежит очень много всего. На светлой — всего лишь себряная фигурка коня. И, пожалуй, надежда.

Выхожу на улицу. По Ленинградскому проспекту сплошным потоком несутся автомобили, все больше иномарки. В сером небе плывут рекламные щиты. По тротуару идут люди, много людей. Говорят, в Москве сейчас официально живет двенадцать миллионов человек, а на самом деле — все двадцать. Огромный чужой холодный мегаполис окружает меня, громоздит вокруг лабиринты из зданий, улицы и переулки становятся ловушками, метро — одной гигантской западней. В горах Гиндукуша я не чувствовал себя так одиноко, как сейчас, посреди громадного города.

Что ж, когда не знаешь, что делать — делай, что должен. Эта древняя мудрость несколько успокаивает меня. Надо пообедать, отдохнуть. В кино сходить, что ли. А в шесть вечера, то бишь в восемнадцать ноль-ноль, у меня встреча с бойцами Витька, работающими у Богдашвили. Витёк называет их то ли «следящими», то ли «смотрящими». Бойцы будут ждать меня в баре «100 ампер» на Второй Бауманской улице. Их клички — Чирик и Хазар. Пароль для встречи — фраза из любимого кинофильма Витька «Крестный отец»: «У каждого из нас найдется, что рассказать о своих невзгодах». Отзыв: «Я этого делать не собираюсь». Я этот фильм не смотрел, но знаю, что он про итальянскую мафию в Нью-Йорке. На следующий день после пьянки в сауне похмельный Витёк взахлеб рассказывал мне про Вито Корлеоне, сыпал фразами, описывал персонажей.

— Это, Артамон, кино про жизнь. Настоящее. Я его раз тридцать смотрел.

Витёк, как я понял, мечтает быть похожим на настоящего Крестного отца. Для этого он завел себе шляпу и подбритые усики. В его группировке, или бригаде, царит строгая дисциплина. Авторитета Галимого знают по всей России. Знают и боятся.

До бара я доезжаю на такси. «100 ампер» принадлежит Богдану. Он вообще многостаночник — занимается не только торговлей оргтехникой, но и владеет рынком, несколькими магазинами, барами и ресторанами. Бригада Витька охраняет весь этот бизнес. «Крышует», получая за свои услуги долю от прибыли. Задачи у «крыши» разные — от выяснения отношений с другими бригадами до разборок с конкурентами. В современной России чаще всего финалом таких разборок становится труп несговорчивого предпринимателя. «Грязную работу» выполняют люди, называемые английским словом «киллер». Про киллеров снимают фильмы, пишут романы, они фигурируют в сводках новостей.

Я отныне — киллер. Наемный убийца. Если повезет, смогу сколотить приличный капитал. Гарантиями того, что меня не «замочат» свои же, чтобы скрыть следы, является мое близкое знакомство с Витьком. По крайней мере, сам он именно так успокоил меня, когда разговор зашел об этом.

В баре царит полумрак, за стойкой скучает бармен в белой рубашке и галстуке-бабочке. Почти все столики свободны. Меня ждут в отдельном кабинете справа от входа. Отодвигаю занавеску, вхожу. Чирик, вертлявый малый с прилизанными волосами, пьет пиво. Хазар, смуглолицый громила в кожаном пиджаке, вертит в руках четки, перекидывая их через ладонь.

- Здорово, — я сажусь на свободный стул, произношу пароль: — У каждого из нас найдется, что рассказать о своих невзгодах.

- Здоровее видали, — бурчит Хазар.

- Ну, это… я этого делать не буду, — сверкает золотыми фиксами Чирик.

- Не «не буду», а не «собираюсь»! — мрачно поправляет его Хазар.

— Ты Артамон?

- Артем.

- Э, теперь ты по гроб жизни Артамон. Так Галимый сказал. Пить че будешь?

— Ничего.

— Вот, Богдан передал для тебя, — Хазар достает из внутреннего кармана мятый конверт, двигает его по столу в мою сторону

— А от нас. Подарочек, — хихикает Чирик, ногой подгребая ко мне черную сумку. Внутри что-то позвякивает.

Сумка небольшая. То есть просто маленькая. СВД в ней не поместится даже в полностью разобранном виде — ствол слишком длинный. Наклоняюсь, вжикаю молнией.

На дне сумки вижу пистолет ТТ с самодельным глушителем и две рубчатые гранаты Ф-1. Приехали.

- Это что? — киваю на сумку. — Уговор был на «плетку».

- Не кипишуй, — Хазар наклоняется над столом. — Работать будешь в офисе. Там одна комната всего. Закинешь «лимонку», дверь закроешь. Потом войдешь, сделаешь контрольный в голову — чтобы наверняка. Тачка будет ждать в соседнем переулке. Вопросы есть? Вопросов нет! Всего хорошего, как говорится…

- Мы с Витьком… с Галимым о другом договаривались.

- У нас проблемы?

- Я не буду брать это оружие, — говорю тихо, но твердо.

Хазар лезет в карман своего кожаного пиджака, достает серую угловатую телефонную трубку. Я уже знаю — это сотовый, по которому можно позвонить куда угодно. Хазар зубами вытягивает антенну, набирает номер.

— Есть разговор… Ага… проблема одна нарисовалась с вашим этим…

Он протягивает мне трубку:

— На, тебя Галимый.

Подношу мобилу к уху. Витек орет, как резаный:

- Ты че там, оборзел?!

- Мы договаривались на…

- Знаю! Но этот… форс-мажор получился. Давай, работай! Трудись, понял?! А то…

- Что «а то», Витя?

Тут Теплый адресочек бывшей Бикиной бабы пробил, ты там, кажется, тоже грелся? Если хочешь, чтобы у нее не был проблем, не создавай проблем мне. Ты меня понял?

— Да.

— Все, привет родителям.

Витек отключается. Я отдаю телефон Хазару, поднимаю с пола сумку, застегиваю замок.

- Быстро он тебя обломал, — скалится Чирик.

- Переночуешь на хате, — Хазар кидает на стол ключи. — Не бухай. Завтра, как дело сделаешь, отзвонись из будки. Много не базарь, скажи — «да» или «нет», и все. Номер, адрес хаты и номер машины для отхода вот тут.

— Все?

— Не, могу еще стихотворение рассказать.

Я забираю ключи, бумажку с адресом и телефоном, иду к выходу.

— Ключи в почтовке оставь утром, — кричит Чирик.

Меня опутали по рукам и ногам. Если наше сотрудничество с Витьком началось вот так, что же дальше будет?

Однокомнатная квартира на четвертом этаже панельной «хрущевки». Старые обои, старая мебель. На кухне дребезжит пузатый холодильник «ЗИЛ». За окном темно. Пью невкусный чай, смотрю на конверт. Почему-то мне кажется, что пока я не распечатал его, еще можно все вернуть, отыграть назад. Но это всего лишь иллюзия. Намек Витька на Надю и детей не оставил мне выбора. С подводной лодки выхода нет.

Отставляю в сторону пустую чашку, беру конверт в руки. Надрываю, достаю листок бумаги с текстом, напечатанным не на машинке, а на специальном устройстве, именуемом «принтер». Имя, отчество, фамилия. Адрес конторы, куда мне нужно будет подъехать завтра к девяти часам утра.

И фотография. Простое, открытое лицо. Волевой подбородок, темно-русые волосы. Голубые глаза. Кого-то мне напоминает этот парень. Где-то я его уже видел…