«Стальной кит – повелитель мира» - Сергей Карпущенко

– Ну давай, киндер, трогай этак потихоньку-потихоньку! И чтобы у нас все было тип-топ! – очень ласково обнял сидящего за штурвалом Володю блондин. – Устрой все клёво, в уматень!

Володя, конечно, понимал, что спорить с этими сильными с виду мужиками – значит нарываться на большие неприятности. Но он был очень гордым человеком и на «Стальном ките» считал себя главным, а поэтому, не отрывая взгляда от иллюминатора, за которым зеленело марево мутной воды, спросил:

– Вы кто такие? Разве я вас к себе пускал?

Блондинчик состроил на своем лице гримасу притворной скорби и тоном виноватого сказал:

– Ну прости, прости, мы, оф кос [12], грубо поступили, киндер, но ведь мы к вам пассажирами просились, по-хорошему договориться хотели, а вы нас прогнали – как обидно! Так что пришлось вписаться на вашу «Еллоу сабмарин» [13] без разрешения.

И вдруг он, переменив тон, сказал, фамильярно хлопнув Володю по плечу:

– А ты что, хотел, чтоб нас вместе с вами полис повинтил? Нет, я такого облома получить не хотел, киндер дорогой! Ну давай, если хочешь, поднимай свою «Еллоу сабмарин» наверх – там нас всех винтилово и ждет!

Нет, Володя понимал далеко не все слова в быстрой, нервной речи незваного пассажира, но догадался: теперь им от этих людей не отделаться и нужно как-то наладить отношения до той поры, покуда нельзя будет распрощаться с ними навсегда.

– Так чего вы от меня хотите? – спросил Володя, сглатывая густую, липкую слюну.

– А очень хотим, чтобы вы нас перевезли через эту поганую финскую лужу. В Рашу назад хотим, в родную нашу! В Питер забрось нас, а за это мы вам пять сотен баксов отвесим, не прокинем.

Володя, немного осмелевший, спросил уже довольно дерзко:

– А если у тебя столько баксов в кармане, чего ж на поезде не едешь или самолетом не летишь?

Блондин усмехнулся, мигнул своему монголоидному приятелю, так и сидевшему в глупой пластилиновой позе на полу «Стального кита», но внимательно прислушивавшемуся к разговору.

– Да понимаешь, киндер, мы ни на поезде, ни на самолете передвигаться не любим. Мы с френдом на субмаринах зависаем. Правда, Смык?

– Оф кос! – решительно подтвердил монголоид, тряхнув головой, причем его шея, показалось внимательно следившему за парнями Кошмарику, вот-вот разорвется – такой бескостной, мягкой выглядела она.

Блондин же продолжал вкрадчиво объяснять Володе причину вторжения на борт «Стального кита»:

– А ведь мы вас еще утром засекли, когда к воде пришли – освежиться после ночного торча. Видим – подплывает нечто уматное, такое фэнтэзи, не то катер, не то торпеда. Мы-то думали, что у нас еще глюки в голове. Нет, ошиблись. Смотрим – выходят оттуда такие хорошие чилдрены, да еще по-русски спикают. Во, думаем, ништяк какой! На подводной лодке ребята приплыли, прямо из Раши!

И тут блондин как захохочет – так и зашелся. Смеялся заливисто, с перекатами, до слез в глазах. Его товарищ, сидевший в позе Будды, услышав смех блондина, тоже принялся смеяться, дергаясь при этом всеми частями тела, которое студенисто тряслось. И Володе, и Кошмарику, и даже Иринке, привыкшей замечать в людях одно лишь хорошее, показалось, что незнакомцы сбежали из лечебницы для душевнобольных.

Но смех блондина, а потом и монголоида стих так же резко и неожиданно, как и начался. Блондин опять изображал на своем лице гримасу вины и сожаления за то, что вторгся в чужие владения, и говорил Володе:

– Так что, киндер, довези ты до места и вообще кончай нас стрематься. Мы пипл хороший, смирный, не обидим.

Кошмарик, хорошо расслышавший эту фразу, спросил:

– А тогда зачем же вот этот мэн в магазин с пистолетом полез? Я его по кроссовкам узнал! Какие же вы смирные?

Тут монголоид точно обрел скелет, встрепенулся, выпрямился, крутнул в сторону Кошмарика головой:

– Эй, соплевич! А хочешь я тебе сейчас на лицо сяду?! Я просто старую дуру напугать хотел, а заодно просмотреть думал, что там наши чилдрены делают. Тебе кто разрешал меня за ноги хватать?! Замочу сейчас!

Но расходившегося монголоида живо приструнил блондин:

– Эй, френд, не кати бочку на киндера. Ты ведь здесь гость, а они хозяева. Лучше давайте познакомимся, а разборки оставим на потом. Меня, к примеру, Флажолет [14] зовут, а френда моего Смычком называют. Ну, я его по-френдовски Смыком зову, а он меня – Флэгом. А тебя, приятель, как пэренты [15] назвали?

– Володей, – мрачно отозвался Володя, с горестью осознававший, что они порядочно влипли, заимев на борту «Стального кита» таких «френдов».

– Ну, Володя – это слишком длинно, – растягивал щеки в противной улыбке тот, кто назвал себя Флажолетом. – Я тебя, киндер, буду Волом называть или кэптаном. Ты ведь здесь за главного, я вижу?

– Да, я – капитан и к тому же владелец подводной лодки. Только если ты хочешь со своим Смыком плыть на нашей лодке, то потрудись хотя бы половину обещанных баксов дать вперед. Чтобы деловой разговор у нас с тобой вышел. Я «зайцем» никого не повезу! – категорично заявил Володя.

Монголоид, носивший странное имя «Смычок», недовольно заворчал, но Флажолет прервал это ворчание резким жестом руки и, наклоняясь над сидящим Володей, вкрадчиво сказал:

– Вол, у меня пока баксов нет, но есть очень кайфовый товар. Я скину его в Питере и тут же выдам баксы. А если вариант такой тебе не в лом, то можно уговорить тебя другим манером.

И Флажолет вдруг выхватил из кармана своей куртки нож приличных размеров, лезвие которого покоилось в кожаном чехольчике. Флэг в одно мгновение обнажил клинок и поводил отполированным до зеркального блеска лезвием перед носом струхнувшего Володи.

– Вот видишь, сувенир в Финляндии купил, национальный вид оружия. Будешь много кукарекать, горлышко твое – чик-чик.

Но тут раздался голос Смычка, в котором так и булькал, так и переливался смех, готовый бурным потоком вырваться наружу:

– Флэг, убери свою железку. Тут кое-что покруче есть! Я же говорил тебе, что эти чилдрены – ребята с наворотами! Гляди-ка!

Конечно, Кошмарика, бросавшего где попало сумку с автоматом и крестами, можно было бы назвать просто придурком. Но какое право имел залезать в нее Смычок, сидевший-сидевший в позе резинового Будды, а потом и запустивший руку в сумку, что стояла брошенная рядом с ним. Велико же было изумление Смычка, когда он нащупал в ней автомат.

– Гляди-ка, Флэг! Вот о какой пушке говорили эти чилдрены в магазине, когда я старуху пугал. Крутые такие чилдрены, со стволами ездят! Вишь?!

Флэг взглянул на поднятый Смычком автомат, удовлетворенно улыбнулся и сказал:

– Ну, я просто в отпаде! Какому богу мне нужно молиться, благодаря его за такое счастливое знакомство! Думаю, мы с этими чилдренами будем одну и ту же песню лабать! А теперь, Вол, давай жми на все педали – мы в Рашу очень хотим!

Володя, злой, расстроенный, униженный, смотрел на зеленовато-серую муть воды, облепившую стекло иллюминатора, и вдруг, будто лопнули путы, стягивающие его волю, заговорил:

– Так вот послушайте! Капитан на подводной лодке – я, и приказы здесь отдавать буду тоже только я! Если вы не хотите, чтобы я сейчас поднял лодку на поверхность и сдался финской полиции, то должны молчать и подчиняться только мне! Я в Финляндии ничего плохого не сделал, и мне нечего бояться. Ни мне, ни моим друзьям! Я еще требую не называть нас чилдренами! Не будете исполнять требований, принятых на «Стальном ките», я всплыву наверх и буду ждать, пока поблизости не пройдет какое-нибудь судно. Тогда я постараюсь избавиться от вас, не сомневайтесь! Если еще раз станете пугать своей финкой, затоплю субмарину вместе со всем экипажем! Я здесь хозяин!

Удивительно, но Володя произнес свою длинную гневную речь совершенно уверенно, не сбиваясь, не путаясь. Убеждение в своей правоте руководило им, и Кошмарик и Иринка (особенно она) просто любовались и гордились Володей. А Флажолет со Смычком так и разинули рты от изумления, до того неожиданным показалось им это дерзкое заявление «соплевича и киндера».

– Ну, ты крутяга, Вол! – сказал блондин, присаживаясь рядом с Володей на сиденье. – Оф кос, ты здесь натуральный капитан, и мы со Смыком будем тебе хелпать [16], не сомневайся. Только полис не надо звать – в этом нет никакого кайфа. Ну хочешь, Смык тебе палубу надраит?

– Не нужно ничего драить! – отказался Володя. – Сядьте там, на койках. Кошмарик вам потом покажет, как пользоваться туалетом. Еду вы с собой взяли?

– Ой, нет, френд, не рассчитывали на долгий трэвл [17]. А это ништяк, что у вас дабл есть, ништяк. Мне уже надо… Впрочем, у нас не жориво с собою, а такая вещь уматная есть, что никакой еды не понадобится. Если хочешь – попробуешь, пионером будешь… – И Флажолет захохотал, но теперь как-то почти беззвучно, с сумасшедшинкой.