Разрушенный - Мари Мур

дня ты станешь моей женой. И эти три дня станут для меня самыми сложными, ведь придется еще засыпать и просыпаться без тебя три ночи и три утра. Разве это справедливо? 

Но вместе с тем я счастлив, что совсем скоро ты выйдешь за меня замуж. 

Я люблю тебя, Рене. 

Вечно твой, Н. М.»

Я застываю с запиской посередине гостиной. На мои глаза наворачиваются слезы. Сколько я не призывала себя к тому, чтобы держать эмоции под контролем, но они все равно выплескиваются наружу.

– Здесь написано, что он меня любит, – срывающимся голосом говорю я. – Это похоже на письма с того света.

Я окончательно ломаюсь и начинаю плакать. В этот момент Фрэнк прижимает меня к груди.

– Прости, милая, мне нужно было самому догадаться, – папа тяжело выдыхает. – Я позвоню и скажу, чтобы цветы больше не присылали.

– Нет, – я качаю головой. – Я должна сама это сделать.

Я поднимаю заплаканные глаза и встречаюсь с ним взглядом.

– Папа, я должна кое в чем признаться… Я… Я убила ее. Я совершила преступление. Я – убийца.

– Перестань, – густые брови Фрэнка сходятся на переносице. – Ты поступила справедливо. Ты поступила так, как посчитала нужным. Как велит твое сердце. Возможно, другие бы тебя осудили. Но мы не такие, как они. Мы – Гросс. Мы всегда мстим за смерть членов нашей семьи. Мы всегда возвращаем свои долги. Мой отец меня так воспитывал, а я воспитывал так Киллиана. А тебя… – Фрэнк замолкает, и я вижу в его глазах сияние. – А тебя мне не пришлось воспитывать. Ты поступила, как моя дочь. Ты – Кимберли Гросс, и я горжусь тобой.

– Есть еще кое-что, – я заставляю свой голос звучать спокойнее. – Я не смогла убить одного человека. Когда-то в прошлом я любила его. Но он меня предал. Я надеялась, что он изменится. Что он будет жалеть о том, как поступил со мной. Но он забыл про меня и развлекался с другими. Я увидела его, хотела в него выстрелить, но… – я качаю головой, изо всех сил сдерживая слезы. – Я не смогла его убить.

Я чувствую, как горькая, разъедающая боль, которая вспыхнула во мне в Бостоне, заполняет меня с новой силой. Я глубоко вздыхаю, стараясь убрать эмоции, куда подальше. Но мне так тяжело дышать. Так тяжело, что до сих пор я страдаю вместо того, чтобы забыть о нем.

– Милая, запомни. Если человек предал тебя один раз, он обязательно сделает это дважды, – Фрэнк подводит меня к обеденному столу. – Присаживайся. Я попрошу, чтобы тебе сделали чай.

Фрэнк уходит, а я сажусь и заставляю себя собраться с силами. Домработница приносит чай, но я не могу сделать ни единого глотка. Вскоре возвращается Фрэнк, и я замечаю в его руках папку с документами, которую он кладет передо мной на стол.

– Что это? – я поднимаю взгляд на папу.

Вместо ответа Фрэнк открывает папку и достает оттуда несколько фотографий. Сначала я смотрю на снимки роскошных залов со столами для игры в покер, блэкджек, рулетку. Затем фотографии сменяются просторным и шикарным фойе, а последними следуют снимки с изысканном фасадом высокого здания свыше двадцати этажей.

– Папа, что это?

– Это должен быть свадебный подарок от нашей семьи, – отвечает Фрэнк, и я моментально отодвигаю от себя папку вместе с фотографиями.

– Извини, но я не могу это принять. Это слишком дорогой подарок. И к тому же… свадьбы не будет.

Фрэнк берет меня за руку.

– Здесь все документы и договор, в конце которого единственная пустая строчка с именем нового владельца. Если когда-нибудь ты передумаешь, тебе достаточно просто вписать свое имя.

Глава 20

Декабрь. Бостон

– Ты выйдешь за меня замуж?

Если бы кто-то однажды сказал, что мой брат собирается жениться, я бы отправил его сдать тест на наркотики. По крайней мере, два года назад я бы точно не поверил в подобную хрень.

Но это происходит на самом деле. Десмонд встает на колено и открывает перед шокированной Кристи коробочку с кольцом, как гребаный принц из диснеевского мультфильма.

– Кристиано Лазарро, – произносит он, и его голос звучит с такой волнительной интонацией, будто кто-то воткнул кеглю для боулинга в его задницу. – Ты – единственная, кто приняла все мои стороны, какими бы мрачными и темными они не были…

– У моей сестры всегда был плохой вкус на парней, – недовольно бормочет справа от меня старший брат Кристи – Даниэль.

Кроме него здесь собралась толпа, чтобы посмотреть, как Десмонд течет перед Кристи, как маленькая сучка. Точнее, делает ей предложение. На это смотрят парни из бывшей школьной футбольной команды, Кайли, Джарвис (девушка Даниэля). И я со своим шотландским односолодовым приятелем десятилетней выдержки. Он немного притупляет мои эмоции, хотя в последнее время их и так нет.

– Именно с тобой я хочу провести всю свою жизнь, – продолжает Десмонд. – Все наши тысячи лучших ночей. Ты готова стать моей? Навсегда и навечно.

Предполагается, что он задал вопрос. Но Десмонд произносит его, как негласное утверждение. Факт. В его мире одержимого собственника не допускается мысли, что Кристи предназначена для кого-то другого, кроме него. И если перед Десмондом поставят выбор: голос Кристи или рев двигателя болида, то брат без тени сомнения спустит машину с обрыва, чтобы быть со своей девушкой.

Поправка: с невестой.

– Прости, что я плачу, – всхлипывает Кристи. – Просто я люблю тебя так сильно, и до сих пор не могу поверить, что ты хочешь жениться.

Очевидно, что это не совсем то, что ожидал услышать мой брат. На его лице проскальзывает что-то похожее на… беспокойство? Испуг? Страх? Он боится, что Кристи до сих пор не ответила «Да», и откажет ему.

Черт возьми, я обязан запечатлеть этот момент. Не то, что я буду пересматривать его в глубокой старости и умиляться от предложения руки и сердца моего брата. Но я должен снять тот редкий случай, когда Десмонд чего-то боится. На свете не так много вещей, от которых он готов наделать в штаны.

Я достаю телефон и снимаю крупным планом напряженное лицо Десмонда. Каким же надо быть идиотом, чтобы думать, что Кристи не согласится выйти за него замуж. Она любит его до такой степени, что готова получить за него пулю.

Я перемещаю фокус и снимаю Кристи с заплаканными карими глазами. Ее покрасневшее взволнованное лицо обрамляют темные волнистые волосы, губы дрожат. Наконец, она посылают бедному Десмонду колеблющуюся улыбку и говорит:

– Да.

– Да – это значит «ты