Направление главного удара - Михаил Нестеров

Весельчака преследовали профессионалы. На испанском побережье ему стало просто не по себе, сейчас он испытывал настоящий страх. Воздух в его баллоне таял на глазах. Он всюду натыкался на страшные линзы акваскопов, копировавших приборы ночного видения.

Когда нож Весельчака отрубленной клешней краба медленно опустился на палубу, а он, прижимаемый командос сбоку и сверху, снова оказался напротив пулемета, Весна приступила к задуманному. По ее команде с палубы подняли нож. Хантер и Джинжер, взяв Веселовского за руки, потащили его в разные стороны. Весна сняла с пояса тонкий, но прочный, как канат, нейлоновый шнур. Она перехлестнула петлю на стволе пулемета и прочно привязала второй конец к ноге своей жертвы. Затем избавила Веселовского от загубника; с этого момента он перестал получать драгоценный газ для дыхания. Одну за одной она перерезала лямки компенсатора плавучести – на плечах и животе.

Две женщины под водой словно готовили Весельчака к его любимому занятию и сами были не прочь заняться экстремальным сексом – на глубине двадцать пять метров, на палубе немецкой субмарины, затонувшей шестьдесят лет назад, привязав партнера к навсегда отстрелявшему оружию.

Едва акваланг Веселовского сполз с его плеч, Весна сорвала с парня маску.

Весельчак уже находился без дыхания полминуты. Он опустил голову, отчего его длинные волосы приподнялись косматой медузой. Вентили Весна предварительно перекрыла, и огромным воздушным пузырям не суждено было предупредить об опасности товарищей наверху. Она предусмотрела даже этот шаг.

Весельчак снова поднял голову. Снова смотрел в мертвую оптику акваскопа, тогда как Весна разглядывала его живые голубые глаза. Уже целую минуту.

На недавних соревнованиях он, готовясь побить свой личный рекорд погружения под воду без акваланга, смотрел на толпы зрителей и судей на берегу. Медитируя перед погружением, он не замечал, что своим гортанным, будто предсмертным, дыханием удалил со зрительских мест слабонервных. Его «астматическая» подготовка длилась минуты, медитация завершилась сама собой. И он, взявшись за леер, опущенный под воду на восемьдесят метров, стал методично, без рывков опускаться. Изредка изо рта срывались мелкие пузырьки воздуха, неся на поверхность благую весть: «Я в норме». И по мере этого опасного погружения его кожа под неопреном сморщилась, собралась в складки под давлением воды; в ушах трещало от выходящего под давлением воздуха из евстахиевых труб. А внизу его поджидала группа спасателей во главе с Джебом.

Его спуск длился целую вечность, но в одном темпе; организм сам себя регулировал, подстраивал. Но вот его рука коснулась отметки на лине, сделанной выше груза. Все. Восемьдесят метров пройдены.

Пока не начал подъем, он нашел глазами размытые лица товарищей. Они парили вокруг, готовые в любой миг прийти на помощь, дать глотнуть воздуха из резервного шланга, подать готовый к работе акваланг. Все вместе они походили в тот миг на парашютистов в свободном полете. Джеб поднял большой палец: «Молодец, Володя! Поднимайся».

Весельчак, не отвечая на жест, начал обратное восхождение по призрачной свечке в двадцать пять этажей. Так же неторопливо, обстоятельно, перебирая руками по линю и помогая ногами в открытых ластах.

«Молодец!»

Весельчак снова видит поднятый большой палец. Но этот жест Весны издевательский. Пройдя через призмы акваскопа, он почерпнул в них удивление: жертва без дыхания уже четыре минуты. Он понимал, что, когда его легкие лопнут, эта женщина с длинными волосами придет в неописуемый восторг и продублирует этот рвущийся звук: «Хлоп!»

Еще один жест: «Прощай!»

Четверка командос начала всплытие. Они не могли сделать хуже, оставляя привязанного Весельчака один на один со смертью, в темноте, отбирая призрачный шанс: они рядом и в любой момент могут подарить ему жизнь.

Где-то в глубине сознания Весельчак все же надеялся на сострадание: ему дадут глотнуть из его же акваланга. Но дыхательный аппарат, подобно глубинной бомбе, отлетел, отброшенный сильной рукой Хантера, на добрый десяток метров.

4

Командос действовали быстро и грамотно и не дали «потешной» команде Сергея Соболя ни одного шанса. Снова разбившись на пары, они всплывали по двое с каждого борта: один вплотную к судну, другой на расстоянии.

Весна взялась рукой за спасательный леер. Хантер исполнял функции прикрывающего. И, едва его голова с поднятым акваскопом показалась над поверхностью воды, он поднялся на ластах по грудь и открыл огонь из автоматического карабина по палубе «Мурены». С другой стороны борта его действия дублировал Глок. Огонь из их автоматов прошел по палубе смертоносной шрапнелью.

Весна и Джинжер, пользуясь прикрытием товарищей, в один миг оказались на борту, используя для проникновения «лестницу»: наружный леер – пол палубы – леерное ограждение. И тут же открыли огонь из своего оружия, прижимая к палубе изрядно растрепанную команду русских.

Соболя прижало автоматной очередью к носовой надстройке. Он так и не успел встать за штурвал и завести двигатель – бот был взят за считаные секунды. Он действовал на автомате, когда, выбрав живую мишень, разрядил в Глока два из двенадцати патронов «страйкера», нервно выкрикивая:

– Получи, морская дрянь! Будешь в Лондоне, ублюдок, приберись в моем сарае!

Сергей так и не понял, что его спасло, но только не милосердие своих английских соотечественников, которые недосчитались Глока. Выстрелы из южноафриканского ружья были настолько мощны, что Глок с развороченной грудью ушел туда, откуда пришел.

Выстрелить во второй раз Соболю не дала автоматная очередь, прошипевшая над его головой, и резкий окрик:

– Не двигаться! Оружие в сторону! Руки за голову!

– Ты не знаешь, кто я, – начал было Сергей, выполнив команды Хантера.

– Да знаю я, – ответил, словно отмахнулся от мухи, Охотник.

Лолка предприняла отчаянную попытку прыгнуть за борт, но была скошена подсечкой Весны. Женщина-воин, как в боевике, положила ей на грудь ногу, обутую в высокую боту, и сильно надавила:

– Не дергайся, шлюха!

Джинжер тем временем проверяла помещения «Мурены», открывая двери пинком и стреляя для острастки.

Хантер тем временем снял с рукава телефон в прочном водонепроницаемом чехле и передал на свой катер:

– Быстро ко мне!

Через считаные минуты «РИБ», стоящий на подстраховке за крохотным рифом, способным укрыть диверсионный катер, заглушил свои мощные двигатели и пришвартовался к взятой на абордаж «Мурене».

Хантер ответил на немой вопрос своего бывшего коллеги. Он прочел его в серых глазах Соболя. Тот не стушевался, вел себя абсолютно спокойно… но мог бы покрутить у виска пальцем: «Парни, какого черта вы делаете?» Хантер оценил именно этот момент.

– А логика вот в чем. Вы нарушили все мои планы. Задолго до того, как вы начали бороздить эти воды, меня вернули с небес на землю. Я не собирался вечно терпеть вас у себя под носом. А вечность для меня – это две недели, три, месяц. Но уже сегодня мой чокнутый шеф получит доклад: русские искали то, что нашли: немецкую субмарину. Он трезвый человек и поймет: один снаряд дважды в одну воронку не падает. Не может быть, чтобы самолет упал прямо на подлодку! Не может!

– У тебя температура?

– Да, у меня температура. Вы ее мне подняли, вы мне ее и снизите. Это мои воды!

Соболь продолжал демонстрировать уверенность и хладнокровие. Он сказал с усмешкой:

– Твои воды давно сошли, приятель, и ты вылетел вместе с ними наружу. Только не говори, что вот сейчас ты исполняешь чей-то приказ.

– Слушай меня внимательно, Соболь, и представь следующую ситуацию. Я получил приказ: вести наблюдение и забрать груз, когда он будет поднят. Я докладываю боссу, что мы гоняем порожняк, что на дне ржавая труба. Погоди, – прервал он Соболя на полуслове, – только не говори, что там золото. Для босса не встанет вопрос, зачем вы шарите в этой трубе, в которой нет и грамма опия. Отсюда вывод: вы шарите против него. Ясно? Это же очевидные вещи. После этого я получил бы от него приказ убрать вас.

– Или не получил.

– Может быть, ты прав. По большому счету – это моя инициатива. И я опередил вас.

Хантер сверился с часами.

– Ваши товарищи будут здесь через час максимум. Я нанес удар, и они уберутся отсюда раз и навсегда. Все, дело закрыто. Я закрыл его собственной рукой. Твой командир получит приказ к возвращению на родину, трупы вылавливать ему не дадут. Ты не в счет. Но твои новые друзья – боевая единица, они ждали удара, вот и дождались. Ну что, заполучили факт нашего интереса к местам ваших поисков? Можете утереться. Вы думали, начали игру с мальчиками и одержите верх, расколете одним или двумя вопросами? Не я все это начал, Соболь. А если бы начал, то спланировал не так. Джинжер, готовь эту посудину к взрыву. Пора возвращаться на свой Ворчащий Сад. И выловите кто-нибудь Глока! До острова сорок километров, своим ходом она только к утру приплывет.