Направление главного удара - Михаил Нестеров

«Оракул» не был бы так красив в своем подводном мире, если бы не его персональный портной. Море к этому несчастному судну относилось по-доброму. С его бортов ниспадала бахрома водорослей, его высокая рубка была увенчана плюмажем морских растений, украшена многими сотнями звезд – как награда за былые бои. И ничего погребального в его облике – старик «Оракул» был одним из тысяч пиратских судов, нашедших вечный покой в океанской пучине. Многие тысячи мертвецов, не разлучившихся с камзолами и короткими абордажными саблями, сторожат их.

Джеб первым спустился в шахту боевой рубки. Согласно старым записям, около десяти слитков находятся здесь, прямо под ногами. И Джеб почти тотчас увидел зеленоватую пирамидку. Прямо под лестницей. Она была уложена в стиле гробниц древних инков, покрыта морской зеленью. Но легкого движения руки хватило для того, чтобы «Оракул» показал часть своих сокровищ.

Абрамов мысленно связывал своих бойцов с историческими событиями. В эту минуту они, возможно, опустились на субмарину, вплотную подошли к боевой рубке. И видели то, чему были документальные подтверждения.

«…Нам помог случай. У нас был только один путь, каким мы могли выбраться из боевой рубки. Я первым ступил на трап и поднялся к верхнему люку. Ухватился за рычаг кремальеры. Мне удалось провернуть ее. Мы стали ждать, когда выровняется давление внутри лодки с забортным, чтобы отдраить люк. В боевой рубке подо мной меня поджидали товарищи… У нас было мало надежды прихватить с собой хотя бы один золотой слиток – он не дал бы подняться и на метр. И все же мы перенесли в боевую рубку десять слитков… Я задержал дыхание. Меня со скоростью пробки вытолкнуло на поверхность, и я едва не потерял сознание. Следом за мной через люк прошли остальные. Мы вышли из глубины двадцать пять метров без легководолазных аппаратов… Мы увидели шлюпку. Она болталась в пятидесяти метрах. Словно господь бог сбросил ее нам. Это было наше спасение. Нас, спасшихся, осталось четыре человека. У каждого были части разобранной шифровальной машинки, кое-какие документы… Без пищи и воды мы продержались двое суток. Течение вынесло нас далеко от места гибели нашего «Оракула». На утро третьего дня нас подобрал британский эсминец…»

5

Гарри Капано все чаще стал повторять про себя: «Здесь что-то не так». Морпехи что-то скрывали. На Мальдивах они чувствовали себя как дома – это понятно. Но остров Ворчащий Сад походил на их базу. Он раскинулся в сорока километрах к северу от экватора, его можно обойти за двадцать минут. Разнообразная колония пальм в центре острова непрерывно шумела на ветру, тропическим деревьям вторил вечный прибой.

Гарри не забыл первых впечатлений, вызванных видом этого райского уголка. С катера он сошел на мостки и поддался малопонятному влечению: снял кроссовки и босиком прошел по скрипучим доскам. Слева покачивалась надувная каркасная лодка, справа царственно возвышалась яхта. Она блистала белыми бортами, сверкала хромом лееров, горела кристальными иллюминаторами.

Бунгало скрывалось в ста метрах от причала. Двое рабочих, возившихся на берегу, приветствовали вначале Хантера, затем, так же сдержанно, остальных гостей. Они не поинтересовались, кто эти люди и откуда. Поначалу Гарри решил, что это не их дело. Он увидел низкое строение темно-коричневого цвета, в нескольких десятках метров от береговой линии. Скорее всего, рабочие живут там.

Далее взгляд Гарри уперся в высокий забор, кое-где опутанный лианами, и с минуту он смотрел на массивные ворота. Жилище походило на небольшую крепость, за стенами которой обосновался местный наркобарончик.

Хантер по-хозяйски просунул руку в отверстие рядом с дверью и сдвинул внутренний запор в сторону.

– Чей это дом? – спросил Гарри, внезапно почувствовав себя неловко. Он был в широченных шортах и майке. В руках – дорожная сумка, кроссовки и громадный полотняный пакет, в котором на плечиках хранился деловой костюм.

– Дом моего друга, – ответил Хантер. – Его дом – мой дом. Я же сказал, что не хочу останавливаться в гостинице. На авиабазе – тем более.

К бунгало прилепились еще два жилых домика под пальмовыми крышами. Хантер кивнул в одну, потом в другую сторону:

– Выбирай свою хижину. У них есть названия. Та, что слева, называется «Хижина дяди Сэма», справа – «Хижина дяди Тома».

Капано направился к той хижине, что была слева. И по пути подумал: «Неплохо бы провести здесь пару недель с Софи».

Он как-то незаметно простил ее. Наверное, потому что сполна отомстил Тому. Он уже скучал по ней. Не пройдет и пяти минут, как он возьмет у Хантера спутниковый телефон и позвонит Софи: «Здравствуй, крошка. Сегодня я встал на час раньше, чтобы думать о тебе на час дольше». Это будут слова примирения.

А пока Гарри оглядывал временное жилище. Слева – кровать, застеленная грубым полотном. Справа – гамак, растянутый между двумя опорами хижины. Плетеные столик, стулья и коврики.

Сбросив багаж на кровать, он выглянул в окошко, распахнув шторы из такой же, что и накидка, ткани. На него повеяло незнакомыми, волнующими запахами йода и тропических растений. На сей раз Гарри улыбнулся пальмам, лианам, себе: «Я – Робинзон».

…»Здесь что-то не так».

Хозяина бунгало звали Конрадом. Ему было чуть за тридцать. И у него был роман с Весной. Гарри часто видел их на берегу, на яхте, не видел в самом бунгало. Он легко вычислил, что Весна – частая гостья на этом островке. Она сама подтвердила это, найдя Капано в его хижине.

– Тебе не стоит говорить об этом Стэнфорду. Это личное, понимаешь?

Капано понял другое: как просто эти люди умели располагать к себе. С парнями можно было завести дружбу, а в девушек влюбиться. Он нашел ответ в том, что они на активном отдыхе; стал бы он распалять себя незнакомыми чувствами в Лондоне, в своем кабинете-аквариуме.

Гарри выходил на связь с боссом единожды. Обращение к нему Весны раз и навсегда отбило у него охоту рассказать о «сладкой парочке», просто назвать их по именам.

Оружия на острове было завались – иного определения Гарри не подобрал. Он видел Хантера и Глока, устанавливающих на платформу десантной лодки пулемет М240, принятый на вооружение морской пехотой Британии.

Гарри насторожил другой факт. В бунгало стояло… пианино. Старое, но с превосходным звуком. На нем музицировал Хантер, а, по наблюдениям Капано, хозяин играть не умел.

Капано отдал должное группе морпехов – пели они классно. Особенно здорово у них выходила старая, 1970 года, песня Пола Маккартни. Они казались счастливчиками, распевая ее.

Сегодня Гарри услышал заветные слова: «Русские что-то нашли». Но даже без этих слов, прозвучавших для них как смертный приговор, они были обречены.

Собственно, беспокойство Гарри было вызвано туманной трактовкой самого задания. Находясь в отпуске, он выполнял распоряжения Стэнфорда. Он «пахал на другую контору», точнее, отпахивал за то, что имел дерзость пахать на себя. Он отбывал повинную, заглаживал свою вину, а ему в этом помогал сам Стэнфорд, ратующий за всю службу в целом.

И эта неопределенность мало-помалу вызывала в груди Гарри тревогу. Здесь он был пленником, и за его жизнь никто не даст и ломаного гроша. Таинственным образом исчезли куда-то двое рабочих.

То непосильное давление, которое на него оказывал Стэнфорд, не позволило Гарри разглядеть мелкие дыры несоответствий. Что, если Вуди ошибся, и русские возобновили рабочие контакты с флотской разведкой? Ему плевать на золото. Но ведь на что-то он не плюет.

Мышеловка. Гарри понял, что оказался в мышеловке.

Он подошел к Хантеру.

– Дай мне спутниковый телефон.

– Он не работает.

– Вот так да? – Капано встал в театральную позу. – Не работает, и все? В чем причина? Во мне, может быть?

– Может быть, в тебе.

«Командир подразделения десантников получит от меня дополнительные инструкции. Не прыгай выше головы, Гарри, иначе получишь пулю в свою дурную голову». Это предостережение до сей поры стояло в ушах Капано.

– Как давно ты работаешь на Стэнфорда?

– Давно, очень давно.

Пошла игра в открытую.

– Знаешь, что я думаю? Ты и твоя команда ждете, когда придет Годо [4]. Вы ищете черную кошку в темной комнате, но ее там нет. А Стэнфорд ждет ответа на вопрос: «Где кошка?»

– Ты прав. – Хантер подозвал Конрада и положил ему руку на плечо. – Кони – летчик. Жаль, я не могу положить руку на плечо Стэнфорда и его представить. Вуди поставляет сюда наркотики. Наша группа – силовое прикрытие. Однажды нам все это надоело. Мы инсценировали авиакатастрофу. Стэнфорд уверен, что самолет с грузом на десять миллионов долларов находится ровно в том месте, где мутят воду русские. А теперь скажи, Гарри, тебе стало легче? У тебя не пропало желание позвонить Стэнфорду? Джинжер, принеси-ка трубку. Ты можешь сказать ему, что видел живого и невредимого Кони.