Вихри перемен - Александр Лапин

– Слушай, Саня! Мы тут с Протасовым подумали и решили сделать тебе предложение. Работаешь ты нормально. Человек вменяемый. Вступай в наш кооператив. Будешь вместе с нами учредителем рекламно-информационного агентства «Завтра», – и хитро щурится, поглядывая на Дубравина: «Что, мол, не ожидал? А мы вот такие. Друзья-товарищи!»

Но Дубравин давно ожидает чего-то подобного. И ему лестно, что его заслуги наконец-то оценили. Собственно, в данный момент никаких материальных благ от участия в этой самой фирме, ясное дело, не получишь. Это скорее моральное поощрение. Но душу греет. Хотя есть у него в ней, в душе то есть, одна закавыка. И он старается донести ее до Чулёва:

– А Андрей Паратов? С ним-то как? Вступит в ваше товарищество? Он ведь тоже пашет. Не жалеет сил. Редакционно-издательский центр строит. Двигает технологии. Как я ему буду смотреть в глаза? Я вроде вхожу в состав совладельцев, а он? Чем он хуже?

– Ну, этот вопрос мы не рассматриваем, – заминается Чулёв.

Помолчав и подумав, Дубравин говорит:

– Без Паратова мне лучше не вступать в учредители…

– Ну что ж, я поговорю с Протасовым. Но ты учти, что тогда долю, которую мы предлагаем тебе, придется поделить на двоих. Тебя и Андрея.

– Я не жадный! – только и находится что ответить Александр.

Часть V Поминальная песня

I

Симон-фарисей пригласил Христа к себе в гости. Мол, чего же не послушать умного, а тем более известного бродячего философа.

Христос пришел. Но встретили его не слишком радушно. Ноги не омыли, волосы не расчесали и не умаслили благовониями.

Много, мол, чести будет для бродяги.

Но тут к лежащему на ложе Иисусу приблизилась красивая женщина. Плача и смеясь, омыла его ноги слезами и вытерла собственными роскошными волосами. А потом из прекрасного алавастрового сосуда оросила их благовониями. И давай целовать.

А Симон, увидев это, Христу и говорит:

– Значит, ты не пророк, не провидец, раз позволяешь грешнице к себе прикасаться! Был бы пророком, погнал бы ее от себя!

Христос же в ответ спрашивает его:

– У одного заимодавца было два должника. Один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят. Но так как оба не имели, чем заплатить, он простил долг обоим. Скажи, который из них больше полюбит его?

Симон-фарисей отвечает:

– Разумеется, тот, которому более простил!

– Правильно! Я пришел в твой дом. Но ты меня не приветствовал лобызанием, ноги мне не омыли, маслом не намазали. Потому что ты не веришь. А значит, и не любишь. А она все сделала, как надо. Потому что раскаялась и возлюбила. Сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много! А кому мало прощается, тот мало любит.

II

Полнолуние. Бессонная ночь. Горы за спиною возвышаются темными громадами. А где-то далеко внизу зарево света. Там Алма-Ата. А он завис здесь. Между небом и землею. В гостинице у катка «Медео».

Приехал вечером. Занял самый большой и роскошный, но холодный номер. Решил побыть один. Осмыслить происходящее.

Амантай выходит на широкий балкон номера. Зябко ежится. Прохладно. Ну, да ладно. Садится в пластмассовое кресло. Закуривает. Ставит на стол пузатый бокал с коньяком. И смотрит, потрясенный, в небо. В обыденной городской жизни человек звезды не видит. Некогда смотреть вверх. А тут. Тучи над катком разошлись. И ему открылась Вселенная. Звезды в горах огромные, крупные. Светят ярко. Прямо в душу. Млечный Путь сверкает россыпью алмазов. Рукоятка «ковша» с полярной звездой на конце словно пульсирует в темном небе. Здесь нужно думать о высоком. О вечности. О бренности и тщетности человеческого существования. Но его не отпускают текущие сегодняшние тревожные мысли.

«Зять президента – это уже сама по себе высокая должность, – думает он о Рахате Алиеве. – Наверное, неплохой человек. Помог нам вылечить отца. Сделать операцию в самой лучшей клинике.

Но у нас как-то так стало получаться, что вместо «старой гвардии» – людей, которые с президентом с советских времен, появилась новая – из родственников. По пальцам можно пересчитать тех, кто был с ним раньше. Самый, может быть, интересный из них – это бывший охранник Кунаева. Шабдарбаев. Можно сказать, что он достался ему в наследство. Ну, еще Ни… А остальные?

Вот и Рахат Алиев стал нынче весьма влиятельным человеком. Сначала командовал налоговой службой. Теперь в Комитет национальной безопасности попал. Какая карьера для бывшего врача!»

Вчера они с ним долго говорили. В основном о приватизации госпредприятий. Амантай не мог понять смысл продажи предприятий, даже не продажи, а передачи в руки иностранных компаний. В России отдают своим людям. А у нас почему-то чужим. Чудно! За какие такие заслуги американцы, англичане получают самые лакомые куски – месторождения нефти, газа, медеплавильный комбинат. Официальная версия простая. Они, дескать, платят большие деньги, которых у наших нет. Принесут новые технологии, культуру производства. Так-то оно так. Но очень уж закрытыми являются эти сделки. Что мы знаем о продаже транснациональному «Шеврону» Тенгизского месторождения? Ровным счетом – ничего!

И лезут, лезут в голову какие-то сомнения, подозрения. Зачем вообще-то продавать предприятия, которые и так отлично работают? Дают продукцию, которая пользуется спросом во всем мире.

Например, Карагандинский металлургический комбинат. Там, в самом начале их государственности, на складах лежало продукции на пятьсот миллионов долларов. И его тоже выставили на торги. Вопросы. Вопросы. Голова пухнет от этих вопросов. И сомнений.

Кто-то стучит в дверь номера. Амантай поднимается из кресла. Выходит с балкона в номер. Открывает. На пороге стоит его верный Ербол. На круглом лице хитрющая улыбка:

– Абеке! Там администратор девочек предлагает. Привести?

– Он что, больной? А ты сам не мог дать ему ответ? – Не то чтобы он против. Опасно это. Кто-то заметит. Пойдут разговоры. А он на виду.

Захлопнул дверь. Взял белый махровый халат в ванной. Закутался. Снова вернулся на балкон. Додумывать невеселые мысли.

Раньше, еще год тому назад, он верил президенту беззаветно и бескорыстно. Сейчас стал задумываться. Ходят всякие разговорчики.

Ох, уж эти разговорчики, эти шептуны. И куда от них, от шептунов, денешься! Все перемешалось. И никак не поймешь – где интересы государственные, а где корыстные личные, частные. Опять же советчики. Вертится вокруг да около некто Гиффен. Американец. Тот же Рахат утверждает, что он из ЦРУ. А президент посмеивается: «Значит, со мною работает само правительство Соединенных Штатов».

Вот и Акежан Магжанович Кажегельдин считает, что не все тут просто и ясно. Он тоже осмелел. Как получил премию в Европе «Реформатор года», так стал иногда позволять себе критиковать самого хозяина. Правда, еще и в том, что этот смуглолицый парень из Атырау действительно, перехватив западные идеи, очень быстро и почти безболезненно провел в республике свои реформы. И стал очень популярным человеком-политиком, настолько популярным, что его боится и сам. Русские с ним вообще связывают многие свои надежды.

Так вот, намедни Акежан Магжанович – премьер-министр республики, так высказался о верховном, что хоть падай, хоть стой. Точные слова он, конечно, не запомнил, но смысл уловил. Не хватило, мол, у него пороху, личности, чтобы соответствовать своему высокому положению. Повел он себя, как слуга, хозяева которого съехали из дома. Принялся таскать «серебряные ложки».

Да, остёр на язык наш премьер! На что он намекает? На то, что не запросто так уходят западным и восточным «друзьям» активы государства. И злые языки, что страшнее пистолетов, давно говорят о каких-то внебюджетных фондах, куда идут взятки за услуги по передаче предприятий. Многомиллионные, между прочим, взятки».

Глава государства теряет очки. Его команда уже не кажется такой сплоченной. И как в такой ситуации быть ему, Амантаю Турекулову? На кого поставить, чтобы не ошибиться? Все вооружаются. Подтягивают активы. Недаром же дочь президента прибрала к рукам государственное телевидение. И успешно его приватизирует, назвав свой медиа-холдинг «Хабар». Да и зять его идет в рост!

Из-за чернеющей справа горы на небо выкатился круглый диск желтой луны. Здесь, в горах, она светит пугающе ярко. И свет ее, призрачный и холодный, заливает все вокруг, создавая свои собственные тени и полутона. Амантай достает из сумки недавно подаренную ему подзорную трубу. И наводит ее на эту спутницу земли. Через мгновение после того, как удается, наконец, установить резкость, он видит перед собою испещренный кратерами каменный диск. Вот истинный облик этой планеты. Просто кусок никому не нужной каменной глыбы. Мертвая она. И ничто ее не оживит.

Думать об отвлеченном не получается. Надо идти спать. Завтра снова день полный суеты. Зачем-то его приглашает к себе верный соратник президента господин Ни. Посмотрим, подумаем. В политике важно не ошибиться. Это непозволительная роскошь. И он ее себе не позволит…