Воля императора - Евгений Васильевич Шалашов

велел не меньше двух недель отдыхать, и спать побольше. Вон, еще и пяти нет, а ты скачешь!

И на самом деле. Вчера, когда я приехал в Царское Село, были не только слезы радости, но и горя. Наобнимавшись, помывшись, переодевшись, я был водворен в столовую, где меня наконец-то как следует накормили.

Затем начались ахи и охи. По общему мнению — и жены, и матушки, а еще и бабушки, которая отчего-то явилась, чтобы полюбоваться на внука, государь-император изрядно отощал (то есть, похудел), спал с лица и все прочее. Поэтому, в спешном порядке был вызван доктор, который явился, провел полный осмотр, но не нашел ничего опасного, кроме сильного «истощения», нервного расстройства и прописал мне покой, какие-то капли, а еще пожелание есть почаще, но порции поменьше.

Про нервное истощение — это он зря. Нервы у меня, словно стальные тросы. Но мои женщины докторам верят больше, нежели мужу, сыну и внуку. А доктора, если не знают. Чем болен пациент, говорят — мол, нервное истощение.

А вот про то, что я отощал — сущая правда. Десять килограмм скинул, если не больше. Из штанов уже вываливаюсь, пришлось на ремне лишние дырки колоть.

Вот, теперь даже и не знаю, как жить дальше. Не то ждать, пока вес наберет норму, не то дать команду пошить новые мундиры. Ушить там, так это не вариант. Вчера надел китель — болтается, как на корове седло.

Я сделал еще одну попытку выбраться на волю, но тут к Соне пришло подкрепление в лице Василия и двух его деток. Детки, кстати, изрядно подросли.

Сегодня хвостатое воинство вело себя сдержанно. А вот вчера, по случаю моего прибытия, глава семьи ходил кругами вокруг меня, неистово мявкал, выражая свою досаду на исчезновение, терся о ноги, а его потомство поддерживало отца басовитым мурчанием. Нет, выросли ребята. А кто из них мальчик, кто девочка, я до сих пор и не понял, а заглядывать как-то не по-императорски.

Да, а мне опять показалось, что один из хвостатиков ревел по медвежьему? Он так в образ вошел, или все-таки унаследовал медвежью силу? Нет, не надо мне котенка-медвежонка.

Хвостатое воинство дружно запрыгнуло на постель, взяв меня под усиленную охрану.

— Если ты спать не хочешь, то сейчас будем завтракать, — категорично сказала Соня.

Супруга спустила с постели свои чудесные ножки и, придерживая себя за спину, виновато улыбнулась:

— Прости, я сейчас не очень-то…

Я попытался вскочить, чтобы помочь супруге, но она уже встала. Смерив меня строгим взглядом, кивнув Василию и его банде — мол, держите государя, направилась к двери. А можно было взять колокольчик (лежит на тумбочке!) или позвонить (телефонный аппарат на туалетном столике), чтобы вызвать прислугу, но Соня сама пошла распоряжаться о завтраке.

— Сонь, ну прикажи, чтобы хоть газеты принесли, — взмолился я. — Я же здесь озверею от скуки!

Супруга остановилась, посмотрела на меня взором не то строгой докторши, не то суровой — но любящей мамаши.

— Доктор сказал, что тебе нельзя волноваться.

— Так я же без новостей ошалею, — забурчал я.

— Вчера Иосиф Виссарионович и Александр Павлович были, новостей у тебя воз. Вот, сиди и перебирай.

Откуда у девочки-турчанки такие русские выражения? Воз новостей, видите ли.

— Да, могу тебе одну новость сказать — почти безобидную. Медведь наш, что в подвале сидит, недавно на улицу выбрался. Там два наружных запора, их изнутри не открыть. Но прислуга не признается — кто Мишку вывел. Задрать никого не задрал, но народ из дворцового парка сломя голову удирал.

Хотел сказать — а нечего праздношатающимся по царским паркам бродить, но поинтересовался другим:

— А как его потом загнали?

— А вон, Василий привел, — кивнула Соня на котика. — А ему его детки помогали.

Я с подозрением посмотрел на Василия. Может, это вообще его работа? Просек, что медведю сидеть в подвале скучно, открыл запоры, вывел косолапого друга погулять, а потом вернул?

— Вась, это твои шуточки? — поинтересовался я.

Василий склонил голову набок, хитренько посмотрел на меня, а потом начал вылизывать бархатную шкурку. Дескать — я тут совсем не при чем, а если даже и я, то все равно не докажете, а сам не сознаюсь.

— Так он это, кто же еще, — хмыкнула Соня, погладив своего (и моего тоже) любимца по головке.

Жена опять направилась к двери, а я снова заныл.

— А я от безделья стану волноваться еще больше, — грустно заявил я. — Куда годиться император, который не знает, что твориться у него дома? Или что там вытворяют мои соседи?

Супруга задумалась, прикидывая, что лучше, а что хуже? Но решив, что материалы в газетах безопаснее, нежели тяжкие думы и метания мужа, кивнула:

— Хорошо, я прикажу прислать газеты. Но читать ты станешь не более получаса.

Соня ушла, а я, рассеянно принялся поглаживать одного из котят-подростков. Второй начал отчаянно завидовать, подошел под вторую руку.

Так вот, лежал, поглаживая котят, а их отец наблюдал за нами с видом божества, наблюдающего за деяниями смертных.

Соня права. Кое-какие новости я узнал еще вчера. Например — что там у меня с Зимним дворцом? Специально приказал Пегову, чтобы тот проехал по Дворцовой площади. Семен был не очень доволен отклонением от маршрута, но вида старался не показывать.

Зато я убедился, что символ нашей династии (ладно, один из символов) приведен в божеский вид. По крайней мере, внешне все выглядит почти пристойно — стены отремонтированы, стекла вставлены, крыша перекрыта. Облупленный, правда, какой-то дворец стал, но красить станут, когда потеплеет. Возможно, внутри еще требуется что-то делать, но останавливать машину, идти внутрь, проверять и кого-то инспектировать не стал. Как только все сделают — тогда и приеду смотреть.

Александр Павлович Кутепов и Иосиф Виссарионович Джугашвили стали единственными, кого впустили в Екатерининский дворец. Генералы бы тоже желали увидеть государя, но им пока некогда. Рокоссовский, вместе с Генеральным штабом, готовят решающее наступление и разрабатывают план оккупации Германии. Но это на тот случай, если немцы не пожелают возобновить переговоры на наших условиях. Если их наши условия устроят — милости просим. А нет — пусть не обижаются.

Подозреваю, что Рокоссовский и Шапошников уже имеют планы наступления на Францию. Все правильно. Их доклады я заслушаю позже, как я успел заметить — на фронте все нормально. Было бы что-то сверхсрочное, мне бы уже доложили.

Джугашвили докладывал очень коротко. Работа идет, промышленность потихонечку готовится перестраиваться на мирный лад. Неспешно так, потихоньку, но все-таки готовится. Ну и все прочее. К войне готовятся в мирное время, а к миру — в войну.

Начали снижать количество выпускаемых боеприпасов (склады-то переполнены), обдумывается вопрос — стоит ли перепрофилировать танковые заводы на выпуск мирной техники? Предприятия авиастроения, судостроения пока не трогаем. Возможно, что и трогать не станем. Самолеты и корабли могут понадобиться очень скоро.

Ну, я-то хотел верить, что не понадобятся, но все может быть.

Нужно вместе с Генштабом разрабатывать план демобилизации, но так, чтобы железная дорога не встала от переизбытка пассажиров, и к возвращению солдат домой их ждали рабочие места. А тем, кто какое-то время останется безработным, необходима государственная помощь.

Никто, разумеется, пока не собирается начинать демобилизацию. Но планы уже должны быть, потому что под них потребуются деньги, люди.

Кутепов в своем докладе тоже не злоупотреблял моим временем. Сообщил только самое главное — можно больше не беспокоиться о моем дядюшке Кирилле Владимировиче. Как бы он не бегал, но его выследили, обложили, и попытались арестовать. Увы, успел старая каналья пустить себе пулю в лоб.

Александр Павлович был особо горд тем, что Кирилла отследили не люди Мезинцева, а уголовная полиция Пскова. А «вычислил» интригана и заговорщика самолично полицмейстер, потому что имеет дар обнаруживать особо опасных преступников(а вернее тех, на ком лежит грех свершённых злодяний). Вот как уж конкретно полицмейстер выслеживал бывшего великого князя, неизвестно.

— Надо бы полицмейстера наградить, — сказал Кутепов. — Я уже на ваше имя представление подготовил — чин статского советника дать, и крест святого Владимира третьей степени. Медалью министерской я его уже наградил. У меня тут чиновники бучу подняли — дескать, кому-то ничего, а кому-то сразу кучу наград.

— Скажите чиновникам, пусть они кого-то вроде князя Кирилла отловят, им тоже царские щедроты отсыплют, — усмехнулся я.

Вообще, за Кирилла можно дать награду и повыше. Только вот, точно ли это Кирилл? Этот мерзавец