"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

Шаман взял на себя сразу троих. Он бубнил и исходил зеленоватым светом. Еле заметная призрачная рука вырвалась из его груди, вцепилась в глотку сатиру, стала душить. Тот с хрипом свалился и через мгновение сдох. От этого зрелища хотелось перекреститься. Просто на всякий случай.

Паукоблин тоже оказался не промах. Успешно удирал от двух козлов, выбешивая тех до крайности. Подлетит, царапнет, свалит. Усик так ловко орудовал своими конечностями, что я не мог уследить за ними.

— Блятиии! — заорал я, когда на нас набросилась козья морда.

Гым перехватил топор обеими руками, гыкнул и выбил искры из рогов. Ничего себе. Они у них металлические, что ли? Пока козел бился с моим скакуном, я вцепился ручками в его уши, старясь не свалиться. Упаду — затопчут. Противники долго не могли совладать друг с другом. Гым уже стал злиться, подставляясь под удары, но копье Дрына вовремя проткнуло сатира со спины.

— Что-то ты расслабился, Гым, — хмыкнул ленивый воин.

— Чо?

На мое великое удивление, последнего козла распотрошила Катарсия. Она извернулась и ловко воткнула в волосатое брюхо эльфийский кинжал. Сатир заблеял от боли и лягнул эльфийку копытом. Ты кубарем пролетела добрый десяток метров и ударилась о стену недоделанной кузни. Ее шея мерзко хрустнула, неестественно вывернулась. Я уже было стал визжать о потере руководителя испытательной лаборатории, как зомби-эльфийка встала и со скрежетом в костях вправила себе голову обратно. Етить-колотить. Че творится!

Бой был окончен. Орки пыхтели от напряжения. Многие побиты и поломаны. Но самая большая потеря — орочья жопа. Бедолаге долго придется питаться тертым топинамбуром, а каждый его поход в кустики будет нам усладой для ушей.

Я огляделся.

Повсюду кровища. Козлоногие были очень живучими — до последнего бились с вспоротыми животами и отрубленными конечностями. Носились, пока не истекли кровью и не упали замертво. Настоящие лесные орки. Но, наверное, тупее. И не потому, что учиться не хотели.

Меня привлекло что-то шевелящееся на земле. Ого! Удивлению не было предела, когда я увидел отрубленное козье копыто. Оно содрогалось, будто планировало убежать.

Катарсия подошла ближе, непрофессионально виляя обтянутой попкой и пояснила:

— Мышечная память. Сатиры — очень живучий вид. Нужно изучить. Может помочь. Кстати, почему кентавры не помогали? Не вижу в них смысла. Надо выгнать.

Я закатил гоблинские глаза:

— Равновесииии…

Катарсия поморщилась. Ее аристократично-научным чертам не нравились звуки страдающих сатиров. Они мычали, блеяли и орали одновременно. В основном звук исходил из ямы, но и на поле боя были подранки.

— Добейтии быстриии! — приказал я.

Орки послушались, отправились отбивать мясо на котлеты.

Через десять минут подскочил Бом.

— А с этим чо? — спросил он, таща козлоногого за копыто.

— Ф-у-у-у! — вырвалось у меня.

Сатир был полупрозрачным, вздутым и еще дышал. Кислота не смогла до конца выесть его шкуру, но теперь он был похож на пакетик с органами. Вся шерсть опала. Капилляры, мышцы, кишки, кости — все было видно.

— Он живииии?! — ужаснулся я. — Бейтии его, живодёрии ебаниии!

Бом пожал плечами и ебнул страдающего козла топором по башке. Во все стороны полетели мозги, рога, зубы и глазные яблоки. Подбежал орочий ребенок, подхватил глаз и убежал к другой детворе. Под мой раскрывшийся в возмущении рот, они стали играть в «мячик». Это, блять, что за менталитет такой? Они точно не на поле боя родились?

— Нельзя так с едой! — возмутился Букль, подоспевший к мясцу с кухонным ножом в руках.

— Стопии! Кислотниии не жратиии! Ядовитиии!

— Не собирались, — буркнул шеф-повар и с запозданием чередуя слова, добавил: — Но очень плохо… так с едой. Вон сколько… пропало. Накажи толстяка, хозяин.

До полудня мы разгребали лагерь. Готовых к употреблению сатиров оказалось не так много: семнадцать. Еще шестеро испорчены Драником, что сейчас кучей говна лежал в стороне, а Катарсия пела ему успокаивающую колыбельную.

— Во имя небесного светила, вы будете это есть? — ужаснулась вылезшая из общинного дома Трэша куче искалеченных тел с оторванными конечностями.

Никто ей не ответил на очевидный вопрос. Да, может они и полуразумные, но еще полутупые и съедобные. Сами напали на нас, сами огребли. Все по чесноку. Кстати…

— Чеснокии побольшии, — предложил я Буклю.

— Согласен… хозяин — сказал он, морща нос. — Ух… воняют, заразы.

Кентавр вздохнула, покачала головой и отправилась обратно в общинный дом, подальше от кровавого безобразия. Несмотря на нелюбовь к строениям, там им сейчас лучше, чем снаружи. Кстати, Трэша вела себя довольно непринужденно. Словно знала, что мы победим. Экстрасенсы сраные.

Собрав все съедобные части тела в кучу, мы всей зеленой оравой стали думать. Пришли к выводу, что выиграли себе еще три недели без голода. Что-то приготовим сейчас, что-то закоптим.

— Грязновато, — послышался совершенно незнакомый женский голос.

А от следующего звука вздрогнул даже Улук-Урай. Хлоп! Словно погонщик ударил кнутом.

Посреди толпы орков неведомым образом возникла женщина. Что? Как? Никто не видел, откуда она материализовалась. И одно это уже страшно напрягало.

— А вии кто? — сглотнув, спросил я.

Тощими ягодицами я почувствовал, как напряглись мышцы Гыма. От этого человека веяло опасностями и проблемами. Да и человека ли?

— А, Итерна. И снова приветствую тебя в Серпе, — напряженно отреагировал Улук-Урай.

Я вопросительно посмотрел на орка.

— Это высший вампир, о котором я тебе рассказывал, вождь, — как можно тише прошептал шаман.

— Это котории безобиднии с детьмии игратии?

— Да, Трайл.

Вампирша улыбнулась так, словно давая понять, что на наш шепот ей плевать в высоты останкинской телебашни. Я посмотрел на нее внимательнее. Жгучая брюнетка с проседью на челке лет двадцати. Как и подобает вампирше — в готическом иссиня-черном плаще. Глаза злобноватые. Тонкие губы фальшиво улыбаются, отчетливо видны длинные клыки. Заостренные формы лица и аристократичные скулы. В руках держит самый настоящий кнут садо-мазо. Метра на три.

— Я мимо проходила. Хотела помочь, но не успела.

Врет, как дышит. По-любому стояла неподалеку и любовалась. А улыбка? В жизни не видел такой улыбки. Губы вроде и растянуты, а все остальное лицо мертвое. Ни единой морщинки не проступило.

— О, не переживайте, Итерна, — ответил шаман. — Мы и сами справились.

— Да я и не переживаю, — шире растянула поддельную улыбку брюнетка и кинула взгляд на кучу трупов: — Вы их есть будете? Не противно?

— Выбирать не приходится. Мы голодаем.

— Я-я-ясно, — протянула она, сморщив носик и повернула голову в мою сторону: — Привет, гоблин.

— Здрасиии, — отрапортовал я, не ожидая к себе внимания.

Снова улыбнулась. Теперь я точно уверен, что эта улыбка мне не нравится. Она словно говорит: «я все знаю, от меня ничего не скроется».

— А где ребятня? — снова обратилась к шаману.

— Вон балуются, — кивнул он на детвору, играющую в вышибалы козлиным глазным яблоком.

— Ага. Ну я пошла…

И ушла. Закинула кнут на плечо и грациозно развернувшись в стиле «черного плаща», отправилась к орчатам. Походка скользящая и опасная.

Я сощурился. Нужно разобраться с ней побыстрее. Не нравятся мне такие незваные гости. Не просто так они появляются в орочьих поселениях поиграть с детишками. Но только не сейчас…

Ибо сдохну…

Оставшийся день и следующую ночь я проспал изнасилованной морской свинкой. Кверху животом, пуская слюну. Не помню, когда в последний раз так уставал. Словно управлял тремя телами одновременно. Нет, словно не я поимел самую недоступную деву Гашарта, а меня отодрали три азура…

Кстати, об азурах. Они-то мне и нужны. Большинство из них находятся в нижнем квартале цитадели, у самой стены. Там дома-камушки самые бомжатские и всратые. Что-то вроде эльфийского гетто. Азуры занимаются обслуживанием гранитных стен. Каменщики и простые трудяги. Им запрещено покидать Гашарт под предлогом вечного изгнания. С ними не особо считаются, воспринимая отбросами и клятвопреступниками. Никогда не думал, что в эльфийском обществе может быть гетто. Как-то это не по-эльфийски…