Кто-то,с кем можно бежать - Давид Гроссман

Асаф молча кивнул. Подумал, что если бы не Тамар, он прошёл бы мимо него, посмотрев в это лицо, может быть, с брезгливостью, и слегка пожалел бы его. И всё.

- А с Тамар ты об этом говорил? – спросил он наконец. – Про галактики и всё такое?

- А как же! – улыбка расплылась по всему его лицу, захватив фиолетовое пятно. – Она... Ты что! Ещё и ещё раз хотела услышать и про квазары, и про дыры во времени, и про пульсары, и про расширение вселенной, и про то, и про то, и ты чувствуешь, в чём суть? Девушка – она ни одной звезды в жизни не видела, так? Так может именно поэтому? Что ты скажешь? Может из-за её психологии ей так хочется знать? Как считаешь, логично? – Асафу показалось, что он что-то упустил в разговоре. Мацлиях не останавливался: - Сидит здесь полчаса, час, не отстаёт от меня. Когда я после неё прихожу домой, сразу иду спать, так устаю. Ладно, - он вынуждённо усмехнулся, обнажив на мгновение неровные зубы, - может это я так, не привык много говорить, маму, по правде сказать, не очень интересуют научные вопросы.

Асаф отставал на несколько предложений. Была в его словах какая-то тайна. Или просто путаница.

- Теперь так, - сказал Мацлиях и немного наклонился к Асафу, - когда я был маленьким, со мной случилась небольшая авария, так, несерьёзно, - он снова заговорил быстро, но как-то равнодушно, будто рассказывал о ком-то далёком и чужом. – Мама что-то варила, суп, нечаянно опрокинула на меня кипящую кастрюлю, бывает, она не виновата, и я тогда год был в больнице, то-сё, операции и все дела. Но с тех самых пор я узнал, что такое человек. Клянусь тебе, я стал как психолог, и всё сам! Без книг, без ничего. Поэтому я могу понять её изнутри и даже могу ей помочь, она и не заметит, что я ей помогаю, понял?

Асаф отрицательно покачал головой.

- Потому что у них есть собственное достоинство, с ними нужно говорить, как ни в чём не бывало. Как будто ты каждый день сидишь на улице с кем-то и объясняешь ему научные проблемы, понял?

Асаф осторожно спросил, с кем это "с ними". Он уже знал ответ, но ему нужно было снова услышать точное определение и снова почувствовать болезненный толчок в глубине живота.

- Ну, эти, люди с этой проблемой. Так ты должен беречь их достоинство. Между нами, что у них есть, кроме достоинства?

- И ты видел её э..., в тяжёлом состоянии?

- Нет, - засмеялся Мацлиях, - у неё это обычно. Она ведь такая с рождения. Она не знает другого состояния.

- О чём ты говоришь? – Асаф наконец-то опомнился и насторожился. – Какая она с рождения?

- Слепая.

Асаф подпрыгнул на скамейке. Просто подпрыгнул и встал:

- Она слепая? Тамар?

- Тебе не сказали? Посмотри на собаку. Собака-поводырь.

Асаф посмотрел: точно. Она той самой породы, лабрадор, поводырь слепых. Или почти как лабрадор. Не совсем такая, собственно говоря. Он уже открыл рот что-то сказать, но ему показалось, что Динка уставилась на него особенно глубоким взглядом. Она не сводила с него глаз, будто пытаясь ему что-то передать, предостеречь его. Асаф подумал, что сходит с ума: слепая? И Теодора ему ничего об этом не сказала? И человек из пиццерии сказал, что она ездит на велосипеде, а как же она удрала от полицейского?

Мацлиях удовлетворённо улыбнулся

- Я тебя удивил, правда?

Издалека послышался женский голос:

- Мацлиях! Скоро семь, иди домой!

- Это мама, - сказал Мацлиях, встал и начал собирать оставшееся печенье. Остатки кофе он вытряхнул из стаканов на землю и всё упаковал. Стаканы, тарелки, салфетку. Динкину миску. Асаф не двигался. Стоял, поражённый.

- Ну, давай. Пошли домой. – Мацлиях поднял пакет на плечо. – Хочешь прийти завтра тоже? Я буду здесь. Поговорим ещё, почему бы нет.

Асаф уставился на него.

- Через час, час с четвертью, - сказал Мацлиях и показал пальцем вверх, - посмотри на небо. Величайшее представление во вселенной!

Асаф спросил, какие звёзды можно различить с первого взгляда. Хотел выиграть время. Он чувствовал, что начинает что-то понимать. Мацлиях поднял руку и показал, где появится Венера, где Полярная звезда, Большая Медведица. Асаф не слушал. Что-то большое, даже чудесное, начинало открываться ему. Что-то, связанное с Тамар, с её отвагой делать иногда действительно сумасшедшие вещи и как бы устанавливать частные законы, только её собственные. Мацлиях объяснял, а Асаф скосил глаза вниз и столкнулся с заговорщицким взглядом Динки. Он снова послушно посмотрел на небо, думая о щедрости Тамар и по отношению к Теодоре, и с Мацлияхом; не денежная щедрость, трудно точно объяснить, щедрость другого рода.

- О чём я мечтаю? – сказал Мацлиях где-то там, рядом с ним. – Что когда-нибудь, Бог даст, будут полёты в космос. Что ракеты будут вылетать, как автобусы с центральной станции. – Он приложил руку ко рту и объявил: - Ракета на Меркурий вылетает через десять минут! Ракета на Венеру вылетает сейчас!

- Ты полетишь? – спросил Асаф.

- Может, да, может, нет. Смотря по обстоятельствам.

- По каким?

- Как мне захочется в тот день. – Он снова погладил Динку. – Ну, всё, я пошёл. Если найдёшь её, скажи ей – Мацлиях всё время собирает для тебя сведения, скажешь? Не забудешь? Мацлиях, это имя.

Когда он пришёл домой, жизнь набросилась на него, в смысле – всё то, от чего он на один день ускользнул. На автоответчике было пять сообщений от Рои, одно от Даноха, одно от Носорога и одно от родителей, которые рассказали, что уже приземлились, и что всё в порядке. Асаф наконец-то сходил в туалет и прочитал половину номера "Имя игры", не до конца понимая смысл слов перед глазами. Потом принял душ и позвонил Даноху домой, рассказал, что целый день гонялся за этой собакой ("Это она?" - Удивился Данох. - "Сука?"), попросил разрешения продолжать поиски ещё один день, и разрешение было дано. Потом позвонил Носорогу, успокоил его, что он жив, признался, что не многого пока достиг на поприще сыска, но – этого он почему-то не мог рассказать Носорогу – он чувствовал, что приближается к Тамар, настигает её.

Но тут, во время разговора с Носорогом, он ужаснулся, вспомнив что-то, что сказал Мацлиях, важнейшую информацию, о которой Асаф собирался спросить его позднее, когда они поближе познакомятся, но из-за всего, что случилось в их беседе, это вылетело у него из головы.

- Асаф, ты ещё там?

- Да. Нет. Я вспомнил кое-что, что забыл. – Она кого-то ищет, сказал Мацлиях, и, видно испугавшись, что выдал какой-то её секрет, добавил, что это "что-то её личное". Кого она ищет? Как же я его не спросил? Как мог упустить такое?

- От стариков что-нибудь слышно? – хмыкнул Носорог.

- Не совсем, - рассеянно сказал Асаф и попрощался, радуясь, что успел поговорить с Носорогом до разговора с родителями.

Динка была сыта. Он устроил для неё место и улёгся рядом с ней на ковёр, почёсывая её шерсть и пытаясь придумать, кого Тамар ищет, и оба так и уснули на час или два в полном изнеможении. Когда проснулись, в доме уже было совсем темно, и в воздухе таял отзвук телефонного звонка. Асаф приготовил себе порцию маджадры[34] из концентрата, добавил несколько сосисок с кетчупом и пол-арбуза. Ему почему-то не хотелось есть из оставленных мамой кастрюль, полных до краёв, он любил сам заботиться о себе. Взял тарелку в гостиную, вопреки домашним законам, и включил спортивный канал, посмотрел повтор игры лиги двухмесячной давности, давая круговерти этого дня устояться. Трижды звонил телефон, он знал, что это Рои, и не отвечал, пока не стало действительно поздно для прогулок, и только тогда ответил.

- Асаф, дубина ты эдакая, где тебя носит?

Асаф слышал в трубке шум. Музыка, смех. Он сказал, что застрял на работе. Рои громко расхохотался и сразу же приказал Асафу пошевеливаться и мигом идти в "Час кофе", потому что Дафи ждёт его вся на нервах.

- Я не приду, - сказал Асаф.

- Ты что? – Рои не поверил собственным ушам. – Слушай ты, ничтожество: три часа я и Мейталь слоняемся по городу с твоей Дафи, которая, сегодня, кстати, выдала грандиозное шоу, ходячий порнофильм, чёрное боди, заклёпки и все дела, так что не вкручивай мне сейчас, что ты устал на работе! Ты же там ни черта не делаешь.

- Рои, - тихо сказал Асаф, со спокойствием, удивившим его самого, - я не приду. Извинись за меня перед Дафи. Она не виновата. Мне сейчас не до этого.

Наступило молчание. Он слышал, как крутятся шарики в голове у Рои. Он знал, как они действуют. Рои казался выпившим, но всё ещё соображал, и понимал, что Асаф никогда ещё не говорил с ним в таком тоне.

- Слушай меня, - сказал Рои шёпотом, в котором клокотал яд, и Асаф подумал, что так уже кто-то говорил с ним сегодня, он не помнил, кто, помнил только, что этот кто-то хотел причинить ему зло. Ну конечно: тайный агент. – Если ровно через пятнадцать минут ты здесь не появишься, тебе конец. Понял, мразь? Тебе ясно, что я сказал? Не придешь – ты для меня умер.

Асаф не ответил. Сердце его стучало. Они дружили двенадцать лет. Рои был его первым настоящим другом. Мама Асафа говорит, что в первый год в саду, ещё до Рои, Асаф был так одинок, что, когда однажды у него завелись вши, она обрадовалась, это означало, что он хотя бы был в контакте с другим ребёнком.