Кто-то,с кем можно бежать - Давид Гроссман

- Извините, - пробормотал парень и начал быстро отступать, - я был уверен, что это собака, которую я знаю. - И удалился, прихрамывая, спиной к Асафу, блестя чёрной ермолкой.

- Подождите! – Асаф побежал за ним, и Динка тоже, парень ускорил свои шаги, не оборачиваясь, но Динка обогнала его, вскочила на него и радостно залаяла, восторженно виляя хвостом. У него не было выбора, она была так взволнована, что ему пришлось остановиться, склониться к ней и обнять руками её большую голову, а она облизала ему всё лицо, и он засмеялся своим странным тонким и дребезжащим голосом.

- А где Тамар? – тихо спросил он то ли её, то ли Асафа, и Асаф сзади сказал, что тоже её ищет, и тогда парень встал и вернулся к нему, снова встал перед ним, так же скособочившись, и спросил, что это значит.

Асаф рассказал. Не всё, разумеется, только малую часть, про муниципалитет, Даноха и собачник. Парень стоял и слушал. Пока Асаф говорил, он ещё немного повернулся, почти незаметно, крохотными движениями, пока совсем не встал в профиль, неповреждённой стороной к Асафу. Стоял так, как будто в рассеянности глядел на ветви ивы перед ним, чтобы прийти к какому-то выводу, наблюдая природу.

- Это тяжёлый удар для неё, потерять собаку, - взволнованно сказал он наконец, - что она будет делать без собаки. Как сможет без неё обойтись?

- Да, - осторожно сказал Асаф, - она, наверно, к ней очень привязана.

- Очень привязана? – хохотнул парень, как будто Асаф сказал какую-то особенную глупость. – Что значит, очень привязана? Она метра не может пройти без собаки!

Асаф спросил почти равнодушным голосом, не знает ли он, где её можно найти.

- Я? Откуда? Она... она не рассказывает, только слушает. – Он ударил ногой по бордюру дорожки. – Она, как бы тебе объяснить, ты с ней говоришь, а она слушает. Что тут можно поделать? Ну, ты и изливаешь душу. Чудная она. – У него голос, подумал Асаф, тоненький, как у маленького ребёнка, какой-то плаксивый. – Ты рассказываешь ей то, что в жизни никому не рассказывал. Потому что она действительно хочет тебя слушать, ты понял? Ей твоя жизнь интересна.

Асаф спросил, где он её встретил.

- Здесь. Где я могу встретить? – указал он рукой на скамейку. – Она проходила с собакой, а я сидел здесь, так, примерно в это время. Я всегда выхожу из дому вечером. Так лучше всего, - сказал он, поспешно глотая слова, - не выношу жары.

Асаф промолчал.

- И некоторое время назад, месяца три, наверно, я прихожу сюда и вижу, она сидит. Заняла, значит, моё место. Но не нарочно. Она ещё обо мне не знала. Я уже повернулся уходить, а она меня зовёт, делает мне... – он запнулся, - спрашивает меня что-то, она кого-то искала... – он снова запнулся, - неважно. Что-то её личное. В общем, разговорились. И с тех пор недели не проходило, чтобы она не пришла, иногда даже два раза. Сидим, разговариваем, едим что-нибудь, что мама приготовит, - он указал на большой пакет в его руке, - тут и для Динки есть. Я всю неделю собираю. Дать ей?

Асаф подумал, что Динка не будет есть после ресторана, но не хотел его обижать. Парень вынул из пакета пакетик поменьше и красивую домашнюю миску и высыпал в неё смесь картошки и костей. Динка посмотрела на еду, посмотрела на Асафа. Асаф поощрительно ей подмигнул, и она нагнула голову и начала есть. Асаф был убеждён, что она поняла его намёк.

- Скажи, ты хочешь кофе?

Это будет уже третий за день, а он не привык пить кофе, но надеялся, что за кофе последует разговор. Парень достал термос и наполнил два одноразовых стакана. На скамейке между ними он расстелил цветастую скатёрку и поставил на неё блюдце с солёным печеньем и вафлями и тарелку со сливами и нектаринами.

- Это я уже так привык, что она приходит, - улыбнулся он, извиняясь.

- На прошлой неделе она была?

- Нет. И две недели назад, и три, и месяц тоже нет. Вот почему я беспокоюсь. Потому что она не из тех, кто просто исчезает или бросает тебя, ничего не сказав. Понимаешь? Я всё время ломаю голову, что с ней могло случиться.

- И у тебя нет её адреса и ничего?

- Насмешил. Даже фамилии нет. Я даже спрашивал её пару раз, но она, с её принципами неприкосновенности личности и всё такое, ладно, это неприятно, они очень чувствительны к этому.

Асаф не понял:

- Кто это "они"?

- Они, такие, как она. В её состоянии. – Наркотики, подумал Асаф, и сердце его упало, он представил её в одном из тех "состояний", которые описал Носорог. Он откусил кусочек солёного печенья, пытаясь утешиться.

- Потеха, - с удовольствием засмеялся парень, - она тоже всегда начинает с печенья. – Было в нём что-то совершенно открытое, он был как ребёнок, который ещё не научился соблюдать дистанцию, принятую между чужими. Поколебавшись, он протянул Асафу худую слабую руку:

- Мацлиях[33].

- Что?

- Это моё имя, Мацлиях. Бери ещё. Это мама готовит.

"Мама" он произнёс тепло и любовно. Положение было необычным, но Асафу было приятно с ним там, на скамейке под ивой. Он взял ещё печенье. Он не особо увлекался солёным печеньем, но мысль, что Тамар его любит, что Тамар ела точно такое же...

Динка опорожнила миску и растянулась, длинная и тяжёлая.

Вдруг до Асафа дошло:

- Ты что, каждый день приходишь сюда с печеньем и кофе и ждёшь её?

Парень посмотрел в сторону. Пожал плечами.

- Не каждый день. Почему каждый день. Думаешь, я каждый день стану приходить? – Он долго молчал. Потом сказал, как бы между прочим: - Может и каждый. Я знаю? Только, если она придёт, я буду готов.

- И ты целый месяц ждёшь?

- Что это, трудно? Я сейчас, случайно, без работы, так что обычно я свободен. Что мне стоит спуститься сюда вечером, немного подождать? Провести время.

Кто-то прошёл мимо них по дорожке. Мацлиях заметил его гораздо раньше, чем Асаф или Динка. Резко повернулся боком и откинулся назад, так что почти оказался спиной к дорожке. Человек прошёл, не взглянув на них, старик, погружённый в себя.

Асаф дождался, пока его шаги удалились.

- Вы разговаривали, ты и Тамар?

- Разговаривали ли мы? Ты серьёзно? – Мацлиях с гордостью развёл руки в стороны, будто показывая широкое море. – Поверишь? Ни с кем в мире нельзя так говорить. Потому что люди сразу же косо смотрят на тебя, так или нет? Сразу же думают, он такой, он не такой. Думают, что внешний вид, да? Но взять, например, меня. Мне в жизни внешний вид не важен, в жи-з-ни! Ты согласен со мной, что главное, это то, что у человека внутри? Правда? Поэтому я тебе говорю – у меня нет друзей, и мне не нужны друзья.

И быстро запихнул ещё два печенья в рот между изуродованными губами.

- Потому что лично мне, - сказал он, чуть погодя, - мне важны знания, да? Чем больше знаний. Для этого я учусь. Не веришь?

Асаф сказал, что верит.

- Нет, ты так посмотрел... Слушай, что меня больше всего интересует, это звёзды.

- Какие звёзды, артисты? – неуверенно спросил Асаф.

- Какие артисты, о чём ты только думаешь? – Мацлиях рассмеялся тихим и долгим смехом, прикрывая рукой половину рта. – На небе! Скажи правду – ты когда-нибудь думал о звёздах? Я имею в виду, серьёзно думал когда-нибудь?

Асаф признался, что нет. Мацлиях хлопнул двумя руками по коленям, будто снова, в тысячный раз, получил ещё одно доказательство вопиющего невежества людей:

- Да ты хоть знаешь, что существует ещё миллион солнц? А галактики? Тебе известно, что во вселенной есть ещё миллион! Не одна несчастная планета, вроде нашей Земли, и не солнечная система, вроде нашей – галактики, я тебе говорю!

Он говорил очень увлечённо, даже его вторая, здоровая, щека покраснела. Прошли трое парней, возбуждённые какой-то игрой. Мацлиях быстро отвернулся. Откинул голову, будто погрузившись в раздумье.

- Эй, Мацлиях, - сказали они, - как дела?

- Отлично, - он не изменил своей позы мыслителя.

- Как там звёзды? Что с Млечным Путём?

- Отлично, - угрюмо сказал Мацлиях.

- Сосчитай их хорошенько, - посоветовал один из парней и подбросил мяч к самой ноге Мацлияха, - чтобы не украли. – И вдруг приблизился к Асафу: - Знаешь, почему Мацлиях никогда не ездит на чемпионат по теннису в Уимблдон? – Асаф молчал, думая, что пахнет дракой.

- Он боится, что придётся смотреть в обе стороны! – выкрикнул парень, смеясь, и, следуя его примеру, засмеялись двое других. Парень протянул руку, схватил с тарелки нектарин, откусил большой кусок, и все трое, смеясь, удалились.

- Я выписываю все журналы по этим вопросам! – быстро сказал Мацлиях Асафу, как будто их беседа вовсе и не прерывалась. Он слегка приосанился, возвращая себе пострадавшее достоинство. – И на английском тоже! Не веришь? Я два года учил английский в открытом университете. Заочно. Тысяча пятьсот шекелей. Мама оплатила это мне в подарок, чтобы даже не надо было выходить из дому. Только на экзамены надо приходить туда, но я не пошёл. Зачем мне их экзамены и их оценки? Но ты зайди ко мне в комнату, посмотришь, все номера "Науки" и "Галилео" стоят по порядку, уже две с половиной полки! А на будущий год, Бог даст, мама сказала, что купит мне компьютер, и тогда я подключусь к интернету, а там – вся информация. Ты вообще из дому не выходишь, получаешь всё полностью. Здорово, а?