Разрезающий лабиринт - Джеймс Дашнер

— Не умничай, — парировал Фрайпан, и Айзеку захотелось стукнуться с ним кулаками. — Что ты несешь? Какое еще божество? Откуда, во имя Господа, они могли знать о Садине?

Судя по несчастному виду Тимона, он предпочел бы лежать с размозженной головой, а не отвечать на все эти вопросы.

— Послушайте. Мы знаем о Клеттер, о месте под названием Вилла, об их путешествии на остров. Здесь наверняка замешано Божество! Мне ничего не говорят, да только если вы не понимаете, что за поездкой на остров Муни кроется нечто большее, то вы не умнее меня. Она нужна Божеству для следующего этапа Эволюции.

Старик Фрайпан заметно расстроился.

— Кто-нибудь еще хочет попинать этого громилу? Чем больше он говорит, тем меньше в его речах смысла.

Айзек чуть не вызвался, хотя не мог сказать, что так уж ненавидит Тимона: почти вся его ненависть была направлена на Летти.

— Я знаю, о чем он толкует.

Все головы повернулись к Минхо. Айзек мог поклясться, что тот как будто на несколько сантиметров вырос и перестал походить на мокрую курицу после своего бесславного падения в реку.

— Правда? — удивился Фрайпан. — Тогда рассказывай.

У Минхо сделался такой суровый и грозный вид, что Айзек невольно шагнул назад.

— Я происхожу из народа, который называет себя Остатками нации. О Божестве, которое базируется на Аляске, мы много чего знаем. Можно сказать, что они… наши заклятые враги. С тех пор как себя помню, меня учили их ненавидеть. Они олицетворяют собой Вспышку и все, что с ней связано, — принимают ее, чтят, исследуют, заставляют работать на себя. Мой народ, видя во Вспышке только зло, посвятил себя задаче искоренить последние следы вируса в мире. Речь идет о двух религиях, готовых идти до самого конца. Ни одна из сторон не успокоится, пока не покончит с другой.

Доминик вздохнул и прошептал себе под нос:

— Гм… я надеялся на историю повеселее.

Старик Фрайпан указал на Тимона.

— Значит, вы смертельные враги? Ты это хочешь сказать? После всех обрушившихся на мир несчастий?

— Нет, сэр, — покачал головой Минхо. — Я не говорил ничего подобного. Так вышло, что я сам по себе, и у меня имеются свои причины здесь находиться. Личные, о которых я не хотел бы распространяться.

— Уж поверьте, — добавила Рокси, с гордостью похлопав Минхо по плечу. — Он — парень что надо, и если вы хотите принять чью-то сторону, я бы выбрала его. А не этих… головорезов, — она с отвращением махнула рукой в сторону лежащей на земле Летти и выразительно посмотрела на Тимона, — что бегают по кустам с оружием, пугая добрых людей.

Айзек не мог с ней не согласиться.

Фрайпан хотел ответить, да так и замер с открытым ртом. Он огляделся вокруг, словно ища взглядом надоедливую муху.

— Что это шумит?

Айзек тоже услышал странный звук: глубокий, нарастающий гул, исходящий сразу со всех сторон. Будто земля у них под ногами превратилась в гигантский кусок металла, и кто-то ударил по нему, как в гонг. Айзек почувствовал дрожь в ногах, во всем теле, в ушах зашумело. Пытаясь обнаружить источник звука, все беспорядочно закружились, точно дети в поисках потерянного щенка, а потом как по команде повернулись на восток. На сумрачном, пасмурном небе появились тени, и это были не облака. По крайней мере дюжина темных силуэтов летели к мосту от дальних гор. Сначала они казались маленькими и почти не двигались, хотя быстро увеличивались в размерах и летели совсем низко.

Айзек понимал, что это не колдовство. Он учил историю и знал о существовании машин, бросающих вызов гравитации — от воздушных шаров до самолетов, вертолетов, бергов, космических кораблей. Но в детстве он даже надеяться не смел, что когда-нибудь их увидит. Да еще целую дюжину — разных видов, как сейчас. Основная масса летательных аппаратов были большими, круглыми, величиной с две или три юрты, сложенные вместе, и сделаны из металла; две машины значительно превосходили по размеру остальные.

— Минхо, Тимон, — сказал Фрайпан. — Вам что-то об этом известно?

Какофония постепенно нарастала и в конце концов полностью заглушила шум реки. Машины приблизились почти вплотную — невообразимо тяжелые глыбы металла, летящие по небу. Айзек во внезапном и необъяснимом порыве храбрости подбежал к человеку по имени Минхо и схватил за плечо, развернув лицом к себе.

— Что это? — закричал Айзек. — Что они делают?

Минхо ошеломленно и растерянно посмотрел ему в глаза. Он не ответил и вместе с тем ответил на вопрос, дважды негромко повторив одну и ту же фразу.

— Они все это время знали. Они знали.

Глава двенадцатая

Машины земли

I

Александра

Настоящего солнца, которое взошло несколько часов назад, они не видели, а искусственное в данный момент почти не давало света. Александра сидела в кресле, а паломники — на земле, склонив головы. Над ними тяжелыми тучами нависали каменные своды пещеры; неподвижные и мрачные, они будто напоминали, что хватит одной едва заметной трещины, чтобы мир рухнул, раздавив их под собой.

— Довольно ли вы видели?

Ее голос резким эхом отдавался от руин Лабиринта, хотя говорила она едва слышно. Вокруг высились глыбы разбитых колонн и кучи камней. Повсюду лежали огромные бетонные блоки, словно детали конструктора, которым играл исполинский ребенок. Всю дорогу в древний Глэйд ее новые слуги, не менее преданные, чем Эволюционная стража, таращили глаза и потрясенно ахали.

В воздухе рассыпался мышиным шуршанием тихий шепот: «Да, Богиня», «Да, о святая». Даже ее рогатый друг Маннус, которому отводилось столь важное место в планах на ближайшие дни, вносил свою лепту, хотя при любой возможности закатывал глаза.

Прямо за спиной Александры паломники могли лицезреть широко распахнутый Ящик. Ржавые металлические двери уходили в углубления, скрытые под каменным полом. Темная, глубокая дыра даже намеком не выдавала, что скрывается внизу. Это не имело значения. Все, кто сидел на земле, знали, что открыть Ящик — величайшее святотатство. Их всю жизнь учили, что он должен быть надежно запечатан.

— Вы мне верите? — еще тише спросила она.

Своды пещеры прорезал тот же утвердительный шепот. Эти люди в ее власти. Позволив паломникам увидеть руины Лабиринта, она заручилась их вечной преданностью. Каждое ее слово теперь священно, каждый приказ — неукоснительный закон. Эти люди сделают все, что она потребует. И когда-нибудь, хотя они этого пока не знают, она вознаградит их чем-то самым близким к вечной жизни, что станет вновь доступно простым смертным.

— Что ты делаешь, черт возьми?

Она чуть не дернулась