Роман с Любовью - ЛИТГОРОД

— А в кабинете — так свести любопытную Петровну с ума, — шепнула тёть Валя, подсовывая мне барбариску.

Нет, ну точно весь дом уже в курсе, что я беременна! А ведь я сама только утром додумалась, ещё даже тест не купила.

— Я вам всё расскажу, — пообещала душе нашего дома.

— Ему лучше скажи, — скосив взгляд на мой плоский живот, дала совет тётя Валя.

— Я точно не уверена.

— У меня глаз — алмаз. Поверь моему опыту, деточка.

Кивнула и направилась вслед за отцом в кабинет. От слов Валентины Петровны затошнило ещё сильнее, ноги ослабели, руки затряслись — совсем не то состояние, в котором нужно говорить с личностью вроде Шелова.

Я хлопала ресницами и пыталась взять себя в руки, но ничего не выходило, пока вдруг не подумала, что и отец вполне вероятно отреагирует не менее эмоционально. Страшно подумать, как именно. Вдруг начнёт ругаться и кричать, как делал отчим? Хотя на Ивана Аристарховича Шелова, которого я знаю, это не похоже. Скорее, я саму себя накручиваю. Будто мысли о беременности недостаточно!

Выдохнула и решительно зашла в кабинет, прикрыла за собой дверь, посмотрела на отца.

— Ты сделал всё для моего счастья и мне неловко от того, что я не могу бесконечно наслаждаться жизнью и твоим вниманием, — начала честно и откровенно. — Я понимаю свою ответственность, понимаю, что ты хочешь дать мне такого же надёжного и умного мужа, как ты сам. Но не могу. Правда, не могу. Не сейчас, ладно?

— Тебе нужен Тимуров.

Нужен. Так нужен, что готова обмануть себя ещё раз, поверить его словам, рукам, губам… Но такой слабости я себе не позволю, одного раза достаточно.

— Ему нужна не я, а твой бизнес, — проговорила холодно, лишний раз напоминая себе горькую правду. Но романтическая барышня внутри запротестовала, добавила: — Если бы он хотел меня получить, уже что — нибудь предпринял. Решительное.

Отец глянул так колюче и пронзительно, что я поневоле отшатнулась, хотя давно выучила «режимы господина Шелова», как называла их Валентина Петровна, и умела правильно себя вести. Сейчас был режим «рабочий», про себя я называла его «закопайся сам, тебе конец». Зато в таком состоянии его не разберёт инфаркт от моих новостей.

— Пап, я тебе не всё сказала. Есть вероятность, что я беременна.

Фух, ну, вроде, сказала. Залилась, конечно, румянцем, словно впервые покупающий контрацептивы подросток, ну да ладно, ситуации даже немного похожие.

Отец замер. Застыл каменным изваянием.

Выходит, не подозревал, о другом думал.

Я напряжённо следила за его лицом и точно уловила момент, когда оно из маски вернулось к обычному виду.

— Ты получишь Тимурова со всем его состоянием. Всё, что захочешь, получишь, дочь.

— Но…

— Если пройдёт проверку. Жалеть его не стану.

Глава 35

Роман Тимуров впервые за всю жизнь чувствовал себя слабым.

Он никогда еще так не был зависим от женщины. Никогда не мечтал просто обнять или хотя бы коснуться ее волос. Никогда не любил по — настоящему.

А Любу полюбил.

Три последних месяца все мысли были только о ней. Роман запал на нее словно какой — то мальчишка. Но не мог даже поговорить с ней, не то, чтобы встретиться — Шелов не позволял. Да и она сама, наверное, не хотела встречаться с ним, решив, что Тимуров просто использовал ее.

Может быть, если он сделает то, что велел Шелов, он разрешит ему хотя бы поговорить с Любой?

Люба стала его наваждение. Снилась. Порой Роман чувствовал ее запах. А иногда казалось, что Люба рядом. Лежит у него под боком — красивая и уютная. Пару раз спросонья даже пытался обнять, но его рука падала на подушку, и видение рассеивалось.

Черт, он даже спать с другими не мог — не было желания. Да, пытался как — то забыться в женских объятиях, но когда чужие руки касались ремня его брюк, он, понимая, что не чувствует ничего, просто вставал и уходил.

— Ты уже сколько без секса? Как пацан в душе напряжение снимаешь? Или где придется? — спросил как — то Антон перед очередным спаррингом, подначивая Романа. В последнее время тот тренировался, как сумасшедший, до изнеможения. Только это помогало не думать о Любе.

Роман исподлобья глянул на него.

— Саныч, молчи.

— А то что? — усмехнулся Антон.

Тимуров ничего не ответил — показал в зале, нанося удар за ударом. Работал с такой яростной силой, что на татами в итоге оказался Антон. Правда, тот ничуть не обиделся, напротив, обрадовался.

— Теперь видно, что ходишь в зал, — одобрительно сказал он, поднимаясь на ноги. — Но женщину все равно найди. А то, говорят, ты озверел. На подчиненных кидаешься, как цепной пес. Пощади людей, а?

— Я все время думаю о ней, — хрипло сказал Роман, глядя в стену. — Это болезнь?

— Это любовь, — поправил его Антон.

— Она меня ненавидит. Даже видеть не хочет. А я с ума схожу. Как пацан.

— Поясни — ка. Ты хочешь с ней переспать, но не можешь. Или…

— Или, — резко оборвал его Роман. — Хочу, чтобы она была со мной.

— Тогда докажи это. Не ей и не Шелову. Себе, — серьезно сказал Антон и, хлопнув Романа по плечу, пошел в раздевалку. Тот не пошел следом за ним — начал с яростью бить по груше.

Шелов ему все — таки позвонил. Но не по поводу Любы, а по поводу Вайцеховича. Сказал, что хочет провести переговоры, чтобы забрать и поделить бизнес. Иван Шелов был из тех, кто вцеплялся зубами и не отпускал до победы.

— Прилетай, Ромочка, обмозгуем, — с обманчивой ленцой в голосе сказал он. Но за этой ленцой была скрыта жесткость. — И о Любе поговорим.

Услышав ее имя, Тимуров вздрогнул. Но уверенно пообещал:

— Приеду.

Шелов назначил встречу через день, на свой территории, в Сибири, куда Роман добирался на частном самолете. Особняк Шелова находился в нескольких сотнях километрах от крупного промышленного города и был защищен так основательно, что сюда не смог бы прорваться даже ОМОН. Роман знал — это не просто прихоть старика. На своем веку он пережил несколько покушений, а уж сколько организовывал сам — не счесть.

Охрану Тимурова на территорию особняка не пустили. Самого Романа проверили с ног до головы и только тогда провели через кованые ворота.

«Только в задницу не заглянули», — с раздражением подумал он.

Будто под конвоем его доставили к Шелову. Тот ждал не в кабинете, а в одной из гостиных