Роман с Любовью - ЛИТГОРОД

— Что? — переспросила я.

— Идемте, Любовь. Вас ждут. Смелее.

— Если будете убивать, сделайте это каким — нибудь быстрым способом. Я бы не хотела страдать, — попросила я.

— Если придется, учту пожелания, — улыбнулся Тимур.

Мы проследовали к крыльцу, зашли в просторную светлую гостиную.

— Сюда, прошу, — Тимур указала в сторону двери и завел меня в комнату, которой оказался просторный кабинет.

Деревянные стены и потолок. Всюду ружья и трофеи. Резной стол, кожаные кресла и диван. Полки с книгами, уходящие к потолку. Уютно.

У стены напротив я увидела затопленный камин, рядом с которым стоял высокий худой мужчина.

Когда мы заходили, он смотрел на огонь, скрестив руки на пояснице. Но услышав шаги, обернулся.

— Хозяин, — сказал Тимур, — мы приехали.

Мужчине на вид было лет шестьдесят. Одет в тонкий свитер и брюки. Его поза вовсе не была угрожающей, на губах играла легкая, чуть растерянная улыбка. Но при этом в глазах было нечто пугающее, жуткое.

Передо мной не какой — то обычный пенсионер, что берет журналы «Огородник» по абонементу и забывает вернуть вовремя. Я как — то сразу предельно ясно осознала, что этот человек обладает огромной властью.

В комнате раздался его спокойный голос:

— Не называй меня так при Любе, Тимур.

Я хотела что — то ответить. Колкое, наверное. В моей ситуации ведь уже всё равно. Я одна не пойми где, вокруг опасные мужчины. Шансов на спасение ноль, терять нечего!

Но отчего — то молчала. Мужчина смотрел на меня, а я на него.

— Простите, — извинился Тимур. — Больше не повторится.

Ко мне вернулся дар речи.

— Кто вы такой и зачем меня похитили? — спросила бойко. Что бы ни было на уме у этих людей, я до последнего останусь верна себе. — Если вы думаете, что можете заставить меня делать то, что мне не нравится — вы ошибаетесь. У меня есть честь и гордость.

Я вздернул подбородок и без страха посмотрела в глаза мужчине, которого двухметровый Тимур назвал «Хозяином».

Сердце колотилось как у загнанного зайчишки. Ладони вспотели. Я была одна… одна в целом мире. Но выдержала взгляд серых глаз.

— Тимур, представь меня моей дочери, — проговорил мужчина и в его голосе скользнули нотки одобрения и… гордости?

Следом до меня дошел смысл слов! Кому он сказал? Дочери?!

Затаила дыхание.

— Любовь, знакомьтесь, Шелов Иван Аристархович, ваш отец. О вас он узнал буквально месяц назад. Мы с ног сбились в поисках. И вот, наконец, вы дома!

— Как отец? — прошептала я, сделав шаг назад. — Этого не может быть!

Шелов, Шелов… Роман не раз называл эту фамилию, которая всегда казалась мне знакомой. Я набралась смелости и вновь взглянула в глаза Ивану Аристарховичу. А потом вспомнила: тетя не раз произносила эту фамилию. «Шеловская кровь». Я не понимала, к чему она это. Пропускала мимо ушей.

Теперь же поняла и задохнулась от эмоций!

Глава 33

— Вы?.. — только и смогла произнести я, а все остальное так и осталось невысказанным.

Ноги отказались держать, и я пошатнулась. Шелов тут же оказался рядом и поддержал, усадив на один из диванов.

— Ну, ты как, девочка? — обеспокоенно спросил он, и выглядел при этом ни на шутку испуганным, а еще очень хотел прикоснуться ко мне или просто не знал, что делать с руками, поэтому несколько раз сжал и разжал пальцы, пока не сцепил их в замок.

— Душно… — шепотом ответила я.

Иван Аристархович грозно посмотрел на Тимура.

— Ты слышал? Девочке душно! — рыкнул он на своего помощника. — Окно открой! И, Тим, сгоняй к Петровне, пусть сообразит там чайку, пирогов, покрепче чего дамского. Ты как, наливочку уважаешь?

Последний вопрос предназначался, видимо мне, потому что Тимур, распахнув одно из окон эркера, исчез.

— Я не пью, — едва слышно выдохнула, но Шелов кивнул.

— И правильно, но пироги — то ешь, надеюсь? Какой Петровна рыбник печет, такого у вас, наверное, и не делают! Да и откуда там сигам приличным взяться? Если и были, все выловили… — он говорил много, но чувствовалось, что не привык к этому. Болтает, чтобы сгладить неловкость.

Я уже немного отошла от ошеломляющей новости и могла вести себя адекватно. Относительно, конечно. Потому что не каждый день находится отец, которого ты всю жизнь в глаза не видела.

— Вы же не рассчитываете, что я вот так сразу начну называть вас папой? — прямо спросила я и тут же испугалась, что обидела его своей резкостью.

Но Иван Аристархович, напротив, выдохнул, расслабился и даже улыбнулся, продемонстрировав дорогую улыбку от лучшего стоматолога.

— Не возражаешь, если я присяду? — зачем — то спросил он у меня и сел только тогда, когда я осторожно кивнула. — Понимаешь, Люба, нам ведь с тобой спешить вроде некуда. Ты у меня одна в этом мире, я у тебя один, а человек существо социальное. Сколько не внушай себе, что одиноким волком прожить легче, а в стаю все одно каждое полнолуние так хочется, что воешь от тоски. Так уж вышло, что я твоя стая, а ты моя. Ни к чему принуждать не стану, но прошу — дай нам время лучше узнать друг друга. А называй меня, как тебе удобно. Хоть по имени!

Он снова улыбнулся.

— Я ведь о твоем существовании не знал. Любил твою мать без памяти, ради нее на прииски за деньгой уехал, да загремел на семь лет. Писал ей с зоны, а она так ни разу не ответила. Потом откинулся, получил от важных людей отступные и поехал к ней, — Шелов тяжело вздохнул. Каждое слово ему с трудом давалось. — Сестра ее, Оксанка все время нам завидовала. Змея! Про то, что Света умерла, она мне сказала, а про дочь ни слова. Я уехал, работал, занялся бизнесом, вот поднялся на старости лет, а кому это все оставить, так и не нажил. И тут приходит мне письмо от тетки твоей. В религию она ударилась, вот ей батюшка на исповеди — то и присоветовал с души грех снять. Оксана и написала, что письма мои жгла и Свете не отдавала, и о ребенке мне ни слова не сказала. Адреса твоего не знала, а вот, что ты теперь в городе живешь уведомила. Я и обратился к своему партнеру Роману Тимурову, чтобы искал тебя. Но и сам не сидел сложа руки. Только…

Я ловила каждое слово. И верила, и в то же время не могла поверить, что родная тетка так со мной поступить могла.