Дело Уичерли - Росс Макдональд

— Сам пока не знаю, — ответил я, всматриваясь в напряженное маленькое личико — загнанный заяц, иначе не скажешь. — Почему бы вам не послушаться совета соседки и не лечь спать? Согрейте себе молока и ложитесь, а я позвоню и уйду. Вам надо выспаться.

— А что, это идея, — сказала она с некоторым сомнением в голосе, пошла на кухню и загремела там кастрюлями.

А я тем временем позвонил в справочную:

— Говорит Роберт Донкастер. Вчера вечером, около шести часов, мне звонили из Пало-Альто. Не скажете, с какого номера?

— Простите, сэр, — ответила телефонистка, — но мы фиксируем только номера заказа.

— Значит, нет возможности выяснить, кто мне звонил?

— Не знаю, сэр. Сейчас соединю вас со старшим оператором.

В трубке сначала раздался щелчок, потом «ждите ответа», а через мгновение громкий голос женщины постарше:

— Говорит старший оператор. Что вы хотели?

— Меня зовут Роберт Донкастер. Вчера около шести вечера мне позвонили из Пало-Альто. Я хочу выяснить номер моего абонента.

— Если вам звонили «автоматом», то узнать номер вашего абонента мы не можем.

— Нет, разговор заказывался.

— Тогда номер абонента вам дадут в Пало-Альто.

— А по какому номеру мне позвонить?

— Такого рода услуги мы оказываем только в случае крайней необходимости.

— Это как раз тот случай.

Старший оператор поверила мне на слово:

— Хорошо, сейчас попробую вас соединить. Ваше имя, сэр?

— Роберт Донкастер.

— Номер телефона?

Я продиктовал ей номер, считав его с телефонного аппарата.

— Вам перезвонить или подождете?

— Подожду, спасибо.

Я сел и стал слушать обрывки голосов, беспорядочных разговоров, названия городов: Портленд, Солт-Лейк-Сити... Наконец, заглушая все эти таинственные и далекие звуки, в трубку ворвался громкий голос старшего оператора:

— Записывайте номер, мистер Донкастер. Дейвенпорт 93489, Пало-Альто.

— А чей это номер?

— Этой информации мы не даем даже в случае крайней необходимости. Фамилию абонента вы можете узнать, если сами явитесь на телефонную станцию в Пало-Альто. А можете позвонить по этому номеру, — добавила она.

— Да, конечно. Соедините меня, пожалуйста.

Было еще рано, линия связи не загружена, и вскоре я услышал на противоположном конце провода длинные гудки. Шестнадцать гудков.

— Простите, сэр. Ваш номер не отвечает. Соединить вас попозже?

— Нет, спасибо, я позвоню вам сам.

Я записал номер телефона и уже собирался уходить, но тут из кухни вышла Долли с дымящейся чашкой молока в руке и белыми молочными усами над верхней губой.

— Спокойной ночи, — сказал я. — Спите спокойно. И молитесь.

Она рухнула на стул и закрыла лицо руками — чем не обиженный слабоумный ребенок?

— Какой в моих молитвах смысл?

— Молитесь, а вдруг на том конце провода все-таки кто-то есть?

Глава 23

Я перетащил допотопный «Ройал» к себе в машину и поехал на другой конец города в гостиницу «Болдер-Бич», где без десяти пять утра было тихо, как в кладбищенском склепе. Ночной портье посмотрел на меня привычным взглядом, в котором читался вопрос: «А вдруг этот сомнительный тип потенциальный клиент?»

— Что угодно, сэр?

— Мистер Гомер Уичерли еще здесь?

Прямого ответа на свой вопрос я не получил.

— Мистер Уичерли просил не беспокоить его в столь ранний час. Может быть, вы хотели что-нибудь ему передать?

— Я работаю на Уичерли. В котором часу он просил себя разбудить?

— В восемь, — ответил портье, сверившись с расписанием.

— Пожалуйста, позвоните и мне в это же время. Мне нужен номер. Сколько он стоит?

Портье ответил:

— Недешево.

Он вежливо хмыкнул, протянул мне ручку, и я расписался в книге гостей. Тут же передо мной вырос негр-швейцар, который отвел меня в комнату окнами во двор, и я, скинув пиджак и брюки и даже не помывшись, нырнул под чистый пододеяльник и мгновенно уснул.

Проспал я три часа, заплатив за это удовольствие по пять долларов в час. Но мозг продолжал работать и во сне. Я видел, будто на экране, как я же сам, выбившись из сил, ухожу под воду и медленно опускаюсь на дно, мимо меня в ледяной прозрачной воде скользят утопленники, их волосы, словно водоросли, колышутся под напором подводных течений. Я ясно вижу ее, кожа свисает с костей лохмотьями, а рыбки заплывают в пустые глазницы.

Проснулся я с именем Фебы на пересохших губах. В голове — или где-то рядом — стоял оглушительный звон. Я открыл глаза и, к своему ужасу, обнаружил за окном свет. На столе у кровати разрывался телефон. Я приподнялся на локте и с трудом поднял трубку, которая весила ничуть не меньше чугунной гири.

— Вы попросили разбудить вас в восемь утра, сэр, — напомнил мне женский голос.

— Я? Не может быть!

— Да, сэр.

— Постойте, а мистеру Гомеру Уичерли вы уже звонили?

— Да, сэр, только что, сэр.

— Будьте добры, соедините меня с ним.

— Хорошо, сэр.

Я хотел было сесть в кровати, но тут произошла странная вещь: все перед глазами пошло ходуном, стена перевернулась в воздухе, а кровать выскользнула из-под меня и куда-то провалилась.

— Алло! — Гиря почему-то заговорила голосом Уичерли. — Кто это?

— Это Арчер, — ответил я, покрываясь холодным потом от жуткого ощущения невесомости.

Комната стала вертеться медленнее. Я хотел было привстать, но был отброшен назад и придавлен к постели. «Почему Феба должна была умереть? — вертелось у меня в голове. — Почему именно я обязан рассказывать Уичерли о ее смерти?»

— Арчер? Откуда вы звоните?

— Я здесь, в вашем отеле. У меня есть для вас новости.

— Новости?! Вы нашли ее?

— Нет. Так вы еще ничего не знаете?

— А что я должен знать?

— Это не телефонный разговор. Можно я зайду к вам в коттедж минут через пятнадцать?

— Конечно, о чем речь.

Я положил трубку. Комната перестала вертеться, стены, пол, потолок заняли причитающиеся им места. Воспользовавшись этим, я встал с кровати, на скорую руку принял душ и побрился. Из зеркала в ванной на меня смотрели насмерть перепуганные глаза.

По дороге к Уичерли я вытащил из багажника пишущую машинку.

— Что это у вас? — удивился он, открывая дверь.

— Пишущая машинка «Ройал» образца 1937 года. Узнаете?

— Занесите ее в комнату, дайте я как следует на нее посмотрю.

Я последовал за ним в гостиную и водрузил машинку на чайный столик у окна. Уичерли подошел и уставился на нее своими бесцветными глазами.

— Если не ошибаюсь, это старая машинка Кэтрин. По крайней мере у нее была похожая. Откуда она у вас?

— На «Ройале» печатала соседка Фебы по комнате в студенческом пансионе. Эта машинка досталась ей от вашей дочери.

Уичерли кивнул:

— Да, вспомнил. Кэтрин, уезжая, оставила эту машинку дома, а Феба забрала ее с собой в колледж.

— А где была машинка на прошлую Пасху?

— У меня дома в Медоу-Фармс. Кэтрин держала ее в гостиной. Под рукой.

— Она профессиональная машинистка?

— Была когда-то. Прежде чем выйти за меня замуж, она ведь работала секретаршей. С тех пор у нее эта машинка.

— А вам она когда-нибудь печатала? Прошлой весной, например?

— Да, иногда Кэтрин меня выручала, — сказал Уичерли и с нескрываемой злобой добавил: — Разумеется, если у нее было время и подходящее настроение.

— Прошлой весной вы получили анонимные письма, в связи с чем написали Вилли Мэки. Это письмо печатала вам миссис Уичерли?

—Скорее всего. Да, точно, его напечатала мне она. Я попросил об этом Кэтрин, так как не хотел, чтобы посторонние знали, что я обращаюсь в сыскное агентство.

— А вы сами не печатаете?

— Нет, так и не научился.

— Даже одним пальцем не умеете?

— Нет, такие вещи мне не даются. — Он нервно провел рукой по волосам. — А почему вас все это интересует?

— Вчера я встречался с Мэки, и когда он узнал, что я работаю на вас, то рассказал мне об эпистолярных опытах «Друга семьи». Мне кажется, подметные письма напечатаны на этой машинке.

— Черт побери! — С этими словами Уичерли всем своим весом плюхнулся на обтянутый мохером диван и прикрыл ладонью рот, словно боялся растерять зубы. — Вы что же, хотите сказать, что автор этих писем — сама Кэтрин?!

— Таковы факты.

— Вы просто не читали этих писем. Кэтрин не могла их написать, это невозможно.

— В деле Уичерли все возможно. А кто еще имел доступ к пишущей машинке?

— Да кто угодно: домочадцы, прислуга, гости. Кэтрин занимала отдельное крыло, сама она дома бывала редко, к тому же дверь в ее гостиную не запиралась. Поймите меня правильно, я свою бывшую жену не выгораживаю, но эти письма — не ее рук дело. Не могла же она клеветать на саму себя!

— Почему же, и такое бывает.

— Но с какой целью?

— Чтобы нарушить мир в семье, разорвать брачные узы. Вообще в ее поведении логики искать не следует.

— Вы намекаете, что Кэтрин была не в себе?

— Не была, а есть. Я видел ее позавчера вечером, мистер Уичерли. Не знаю, в каком она была состоянии девять месяцев назад, но сейчас Кэтрин в плохом виде.