Человек из-под земли - Росс Макдональд

Росс Макдональд

Человек из-под земли

Глава 1

Я проснулся от сухого шелеста листьев в утренних сумерках. От окна тянуло горячим ветром. Я встал, закрыл его, а потом, уже лежа, прислушался к шорохам на улице. Через некоторое время ветер стих, тогда я снова открыл окно. Комнату наполнил прохладный воздух, принесший запах моря и несколько менее свежее дыхание Лос-Анджелеса. Я лег в постель и спал, пока меня не разбудили мои сойки.

Я называю их моими, их пять или шесть. Одна за другой они пикируют на мой подоконник, а потом возвращаются на магнолию возле соседнего дома. Я прошлепал на кухню, вскрыл пакетик арахиса и бросил им в окно горсть орешков, сойки шмыгнули за ними на землю. Я что-то набросил на себя и с пакетиком в руке спустился по задней лесенке в сад за домом.

Стояло ясное сентябрьское утро. Небо у горизонта было желтоватым, словно тонкая бумага, сквозь которую просвечивает солнце. Не было ни ветерка, в воздухе висел наплывающий из глубины континента жар пустыни.

Я бросил моим сойкам еще горсть орешков и наблюдал, как они прыгают за ними по траве, когда в дверях одной из квартир первого этажа, принадлежавшей семье Валлеров, появился маленький мальчик в льняном голубом костюмчике. У него были темные коротко стриженные волосы и доверчивые голубые глаза.

— Можно подойти?

— Мне ты не помешаешь.

Оставив двери открытыми настежь, он начал приближаться ко мне очень осторожно, чтобы не спугнуть птиц. Сойки кружили вокруг орехов, подскакивая и стараясь перехитрить друг друга. На него они не обращали ни малейшего внимания.

— Чем вы их кормите, мистер? Орешками?

— Да. Может, ты тоже хочешь?

— Нет, спасибо. Папа забирает меня к бабуле, она всегда дает мне много вкусного. И тоже кормит птичек… — помолчав, он добавил:

— Я тоже люблю кормить птичек…

Я дал ему пакетик, он набрал в ладошку орехов и бросил их на траву. Сойки навалились на них всей стаей. Две из них задрались, шумно, но бескровно. Малыш побледнел.

— Они убьют друг друга? — спросил он дрожащим тонким голоском.

— Нет, они только дерутся.

— А сойки убивают других птичек?

— Иногда… — я постарался сменить тему: — Как тебя зовут?

— Ронни Броудхаст. А каких птичек они убивают?

— Птенцов других птиц.

Он поднял плечики и прижал к груди руки, словно маленькие крылья.

— А детей они не убивают?

— Нет, они для этого слишком маленькие.

Кажется, это его немного утешило.

— Наверное, я бы тоже попробовал орешек… Можно?

— Разумеется.

Он встал передо мной, задрав мордочку вверх и жмурясь от утреннего солнца.

— А вы мне бросьте, мистер, я поймаю!

Я бросил ему орешек, который он, конечно же, поймал, потом еще несколько. Шесть он поймал, шесть упали в траву. Сойки шмыгали у его ног, будто осколки разбитого неба.

С улицы в сад вошел молодой человек в полосатой спортивной рубашке.

Он был точной копией малыша, только взволнованный, и нервно курил тонкое коричневое сигарильо.

Из открытых дверей жилища Валлеров вышла молодая женщина с темными волосами, связанными в «конский хвост», словно ожидавшая его появления. Она была достаточно хороша для того, чтобы я вспомнил, что сегодня не брился.

Мужчина, делая вид, что не видит ее, официально обратился к мальчику:

— Добрый день, Рональд.

Мальчик глянул на него, но не ответил. По мере того, как мужчина и женщина с двух сторон приближались к нему, выражение беззаботной радости на его личике гасло. Казалось, маленькое тело сгибается под тяжестью их присутствия. Наконец, он тоненько ответил:

— Добрый день…

Мужчина резко повернулся к женщине.

— Он боится меня! Господи! Что ты ему наговорила?!

— Мы не говорили о тебе. Для общей пользы.

Мужчина нагнул голову и, хотя он стоял неподвижно, было видно, что он готовится к атаке.

— Это что еще такое «для общей пользы»? Упрек?

— Нет, Стен, хотя мне есть в чем тебя упрекнуть…

— Мне тоже, — он глянул на меня. — С кем это Ронни играет? Или, может, это ты играешь?

Он махнул сигарой.

— Я даже не знаю, как его зовут.

— А разве это для тебя так важно?

В мою сторону он не смотрел. Женщина побледнела, словно ей вдруг стало плохо.

— Это уж слишком, Стен. Прошу тебя, не надо сцен…

— А если ты не хочешь сцен, то зачем ты вышла?

— Ты прекрасно знаешь, зачем… — ее голос дрогнул. — Эта девушка все еще у нас?

— Давай не будем говорить о ней, — он резко повернулся к мальчику. — Пойдем, Ронни, бабуля Нелл ждет нас в Санта-Терезе.

Малыш стоял между ними, сжав губы и глядя в землю.

— Я не хочу ехать в Санта-Терезу. Можно?..

— Нет, надо ехать, — сказала женщина.

Он сделал движение в мою сторону.

— Я хочу остаться тут. Я хочу остаться с этим господином…

Он вцепился в мой пояс и стоял, опустив головку и спрятав мордашку от мира взрослых. Отец подошел к нему.

— А ну, отпусти!

— Не отпущу!

— Это что, мамин друг? Это мамин друг?!

— Нет…

— Маленький врун!

Мужчина выбросил сигарильо и замахнулся на малыша, я подхватил его и убрал из-под удара, чувствуя, как он дрожит. Женщина сказала:

— Оставь его, Стен, разве ты не видишь, какой вред ты ему причиняешь?!

— Это ты причиняешь ему вред! Я приехал, чтобы забрать его на прогулку, мама ждет нас — и что же? — в его голосе зазвучали жалобные нотки, — хорошенькая получается семейная сцена! Оказывается, у Ронни уже новый папочка!

— Все это не слишком похоже на правду, — вмешался я. — Мы с Ронни познакомились несколько минут назад. Мы — всего лишь соседи, притом новые соседи…

— Ну, так отпустите его, мистер. Это мой сын!

Я опустил малыша на землю.

— И впредь держите свои грязные лапы подальше от него!

Меня так и подмывало стукнуть этого типа, но малышу это не помогло бы, а женщине могло только повредить. Поэтому я сказал как можно спокойнее:

— Вам следовало бы поскорее уйти…

— Я имею право забрать собственного сына!

Малыш повернулся ко мне.

— Я должен идти с ним?..

— Но это же твой папа. Ты должен радоваться тому, что у тебя есть папа и ты едешь с ним к бабушке.

— Мистер говорит совершенно правильно, — поддержала меня мать, — иди с папой, Ронни. Вы же всегда хорошо ладите, когда меня нет. И бабуля Нелл обидится, если ты не приедешь…

Малыш с опущенной головой подошел к отцу, подал ему ручку и они двинулись к выходу.

— Прошу прощения за мужа… — сказала женщина.

— Не за что. Такие вещи меня не потрясают…

— Но меня потрясают, в том-то все и дело! Он стал таким агрессивным! Раньше он таким не был…

— Разумеется. Скрыть это ему не удалось бы.

Я сказал это легко, тоном шутки, но получилось тяжеловесно. Разговор прервался, я попробовал поддержать его.

— Вы приятельница Валлеров?

— Да. Профессор Валлер был моим руководителем в университете, — в ее голосе прозвучала нотка ностальгии. — Он до сих пор опекает меня, и он, и Лаура. Я позвонила им в Лейк-Тахо вчера вечером, когда… — она не окончила фразу. — Вы тоже их приятель?

— Нет, но у нас добрососедские отношения. Моя фамилия Арчер, я живу тут, на втором этаже.

Она кивнула.

— Лаура говорила мне о вас вчера, предлагая свой кров. Она сказала, что при необходимости я могу обратиться к вам, — она неуверенно улыбнулась мне, улыбка получилась кривоватой. — Собственно, это уже произошло, помимо моего желания. Спасибо вам за то, что вы сделали для Ронни…

— Я был рад сделать хоть что-то…

Мы были скованы. Идиотское поведение ее мужа оставило пятно на разгорающемся дне, устроенная им сцена висела над нашими головами неприятным облачком. Словно пытаясь сгладить это впечатление, женщина сказала:

— Я только что сварила кофе, он испортится, если вы не выпьете его со мной, мистер. Лучший рецепт Лауры…

— Большое спасибо, но это не самая лучшая идея. Ваш муж может вернуться. — Я слышал с улицы стук автомобильной дверцы, но не слышал звука мотора. — Он способен на все.

— Но вы же так не думаете?..

В голосе ее прозвучал вопрос.

— Я вполне серьезен. Я видел многих людей в его состоянии и научился не нарываться…

— Лаура говорила мне, что вы детектив, это правда?

Она заинтересованно присматривалась ко мне.

— Да, но сейчас я в отпуске и надеюсь, что мне ничто не помешает отдыхать.

Я сказал это с улыбкой, но тотчас понял, что совершил ошибку — она явно расстроилась: глаза потемнели, губы сжались. Я продолжал:

— Я воспользуюсь вашим приглашением при первом же случае…

Она покачала головой не столько мне, сколько собственным мыслям.

— Я не знаю… я не знаю еще, останусь ли тут…

С улицы долетел стук дверцы автомобиля, и в саду вновь появился Стенли Броудхаст, уже без мальчика.