Седьмая свеча - Сергей Пономареко

— Я уже рассказывал, мне нечего добавить. Неизвестный ударил меня чем-то по голове, а когда я пришел в себя, то увидел ее… мертвую.

— Орудие убийства найдено. Вы постарались и вымыли рукоятку ножа, чтобы уничтожить свои отпечатки, да только в других местах они остались. Там их везде хватает. Одежда погибшей в таком виде, что это указывает на попытку сексуального насилия. Как это объясните?

— Тот, кто стукнул меня по голове, убил Маню и уничтожил свои отпечатки. А о сексуальных домогательствах вообще слушать смешно. Я уже вам говорил: мне жена сообщила, не знаю, с какой целью, что Мане скоро исполнится шестьдесят, и я ее считал бабушкой, хорошо сохранившейся, но бабушкой!

— В своих показаниях вы написали, что, придя в себя, обнаружили нож в своей руке. Если исходить из этого, то убийца вернулся позднее и уничтожил ваши отпечатки на рукоятке ножа? Зачем ему это было надо?

— Он боялся, что вместе с моими отпечатками обнаружат и его. Видно, он был без перчаток. А то, что везде мои отпечатки пальцев, — так я же не бестелесный дух! Неужели не очевидно, что если бы я совершил это убийство, то постарался бы не оставлять следов? Неужели я сумасшедший?

— Возможно, многие поступки на это указывают, — следователь пристально посмотрел ему в глаза, — а может, симулируешь, по-блатному «косишь». В любом случае я буду настаивать на психиатрической экспертизе. Только мне кажется, что ты неуравновешенный человек, другими словами, псих. Узнав, что жена наставляет тебе рога с другом, выследил их, но не смог достать на кладбище. Поехал и в отместку поджег баню. Но и этого показалось мало. Побежал к одинокой смазливой соседке, думал, припугнешь ножом, и она тебе «даст». А та оказала сопротивление, оттолкнула тебя. Ты голову расшиб, легкое сотрясение мозга заработал, и, ничего не соображая, пырнул ее ножом. Тянет на непредумышленное.

— Что же она сразу имя убийцы не сообщила и адресок, чтобы вы сил лишних не тратили? — ядовито спросил Глеб. — Сами чувствуете, что все это шито белыми нитками. Подставили меня.

— Непонятливый ты человек, я к тебе по-хорошему, а ты в рога. Здесь я и не таких обламывал! А будешь хорохориться и умничать, то, пожалуй, вытянем на умышленное, уж слишком ты мне несимпатичен. Хорошо, что ученый, будешь состоять в зоне при параше. А в зону загремишь на всю катушку, правда, сейчас законы гуманные, «вышку» не дают, Европейское сообщество запретило, поэтому пользуйся, сгнивай за колючей проволокой. Может, там любовь встретишь, настоящую — мужскую. Таких холеных там любят. Вместо баб. Ладно, подумай до завтра, чтобы чистосердечное и непредумышленное, а нет — завтра займусь тобой по-настоящему, и назад тебе дороги не будет. Уж слишком я осерчал на тебя, сынок.

Глава 21

«Лексус» несся по трассе с сумасшедшей скоростью и всего за два часа преодолел расстояние, отделяющее Винницу от Киева. Степан сам был за рулем, а водителю приказал пересесть на заднее сиденье. Пятидесятилетний водитель Петя не любил подобных «заскоков» шефа и «каркал», что когда-нибудь это плохо закончится. Но, имея за плечами тридцатилетний водительский опыт — возил начальников разной руки, — про себя отмечал, что это не самые дурные наклонности, с которыми ему пришлось столкнуться. Больше всего он не любил, когда с ним не считались, ограничиваясь тем, что платили ему за труд. Его предыдущие хозяева могли полночи, находясь в ресторане или казино, не обращать внимания на то, что он часами дожидается в машине, не имея возможности куда-нибудь отъехать, чтобы перекусить, или вообще относились как к быдлу, считая, что раз в кармане есть «зеленые», то они короли для тех, у кого их нет.

Теперешний хозяин был неплохим, всегда внимательный, без снобизма, относился по-человечески, да и платил он больше всех предыдущих. Вот только эти дурацкие выходки… Пусть бы сам сходил с ума, без него, а у него дети, внучок уже есть. Петя вздохнул с облегчением, только когда подъехали к офису.

— На сегодня свободен, — хмуро сказал Степан. — Впрочем, нет. У тебя час времени, после этого вернешься в офис и будешь ждать моего звонка. Предупреди домашних, что не знаешь, когда сегодня вернешься домой. Чрезвычайные обстоятельства.

Оставил недовольного и недоумевающего Петю на дороге. «ЧП, только не на работе, а в личной жизни, — подумал водитель. — Небось, связано с рыжеволосой чертовкой, о которой, как он ни скрывает отношения, знают все в организации.

Вначале утром несется в Винницу как угорелый. Было видно, что его приезд для представителей другой организации — как снег на голову. Впрочем, они, как радушные хозяева, предложили вначале позавтракать в ресторане. Когда они уже сидели за столиком и сделали заказ, — звонок «мобилки» — придумали же, черти, такое — везде достанет! Явно звонила она. Он поднялся, извинился и сразу же рванул назад. Чрезвычайные обстоятельства — даже в офис не зашел! — Водитель покачал головой и пошел в кафе напротив. — Разве за час можно успеть съездить домой, туда и обратно?»

Каждый человек успокаивает свои нервы по-своему: одному требуется побегать трусцой вокруг дома, другому — напиться до поросячьего визга, а Степану была необходима скорость. Обычно когда стрелка спидометра преодолевала двухсоткилометровую отметку, на него снисходило успокоение, мысли становились четкими, и он быстро находил выход из сложившейся ситуации.

На этот раз все было намного сложнее. Первый раз в жизни он почувствовал себя подлецом на все сто и выхода из сложившейся ситуации не видел. Перед ним стояла дилемма: подвести человека, которого он любит, или предать другого, с которым он дружит. Последние полгода он не задумывался над двусмысленностью своего положения, находясь полностью во власти чувств. Сейчас, когда Глеба арестовали по подозрению в убийстве престарелой сельской нимфоманки, он ясно осознал, что друга он предал давно, когда нырнул под одеяло к его жене, какими бы высокими чувствами это не объяснял.

Он полюбил Ольгу, и когда это понял, было уже поздно: он не мог никуда от этого скрыться. Ее образ преследовал его везде, днем и ночью. Хуже всего были ночи, когда она являлась ему во сне, предаваясь с ним любви в самых неожиданных местах. Другие женщины так и не смогли отвлечь его внимание от Ольги.

С ним происходило невероятное: чувственный образ Оли из снов значил для него больше, чем самые сексуальные женщины в мире. Он с трудом сдерживал себя, как ему казалось, не показывая этого, до той злополучной весенней поездки в Ялту в этом году. Они поехали вчетвером. Себе в спутницы он взял начинающую топ-модель Вику, мечтающую с помощью его денег сделать карьеру то ли манекенщицы, то ли певицы. Она связалась с второразрядным продюсерским центром, напела две кассеты и теперь искала две тысячи баксов, чтобы мелькнуть в традиционной осенней передаче «Шлягер». Впрочем, личико и фигурку имела отличные, а голос — при наличии серьезной электронной аппаратуры и повсеместном использовании фонограмм — был делом второстепенным. Чтобы петь, необходимо быть сексуально-откровенной и уметь хорошо двигаться на сцене, а это она умела в свои девятнадцать лет.