Хрен с Горы - Изяслав Кацман

своё правление успел многих из деревенских вождей настроить против себя, так что раскрывшееся его злоумышление против тэми – прекрасный повод устроить переворот.

– И кто же станет новым таки Бонхо? – поинтересовался я.

В ответ Такумал прочитал небольшую лекцию о семействе Ратикуи. У него два взрослых сына, потом один лет десяти и ещё трое, от последней жены, совсем мелкие. Но, скорее всего, вожди селений и регои поставят у власти кого-нибудь из племянников нынешнего таки – сыновей его старших братьев, убитых в ходе переворота, приведшего к власти самого Ратикуитаки. Такумал смог с ходу назвать троих, живущих у родни по материнской линии в разных концах области. Но, вполне может быть, что где-то есть и ещё претенденты на власть.

Я, разумеется, спросил, не приведёт ли такое количество наследников к войне теперь уже между их сторонниками. Тут Такумал меня успокоил: стоящие за возможными претендентами вожди и сильные мужи должны договориться.

– Это всё хорошо, – и возвращаюсь к наиболее волновавшему меня вопросу: – Но нельзя ли ускорить процесс победы над Ратикуи?

Бонхойский регой недоумённо посмотрел на меня. Я попробовал сформулировать идею нападения на Хау-По небольшими, но хорошо подготовленными силами. Увы, туземная военная мысль доросла только до стычек небольших отрядов и сражений с участием сотен или тысяч человек, разбивавшихся, как правило, на серию самостоятельных боёв между отдельными подразделениями да нападений на вражеские селения с целью грабежа. Атаковать крупное поселение с сотнями взрослых мужчин малой группой людей с целью убийства таки никому в голову не приходило.

Надо отдать должное, идея диверсионного рейда моим более опытным в местном военном деле собеседникам не показалась слишком уж дикой и необычной: единственное, что их не очень вдохновляло, – перспектива погибнуть, если что-нибудь пойдёт не так. С точки зрения папуасов, проще и безопаснее было подождать несколько недель окончательной и полной деморализации вражеского лагеря. Мне же просто не терпелось что-нибудь предпринять. Слишком уж действовал на нервы тот факт, что в считаных километрах от моего настоящего местоположения находится дикарский правитель, который жаждет меня убить – пусть и стоял Сонаваралинга в списке врагов Ратикуи не на самом первом месте, но всё равно как-то неуютно. Может, туземцы привычны к подобным вещам, но я-то за четыре с лишним года жизни впервые оказался в столь неприятной ситуации. И единственным способом вновь обрести душевное спокойствие считал как можно скорее уничтожить источник опасности.

Поэтому продолжаю мучить Такумала с Вахаку насчёт возможности улучшить туземное военное дело. Потратив добрый час на расспросы регоев и собственные неуклюжие разъяснения, я наконец сумел более-менее понятно для папуасского восприятия сформулировать идею организованного строя. Мои собеседники некоторое время переваривали мысль, что несколько десятков действующих плотным построением бойцов способны перемолоть во много раз большее войско, прущее нестройной толпой. Предводитель текокцев в конце концов вспомнил, что Сектант с Бакланом о чём-то подобном рассказывали, когда речь заходила о том, как воюют в Вохе.

Пришлось оторвать чужеземцев от участия в строительстве медеплавильни, чему они, в принципе, не очень и огорчились. Расположившись впятером на травке недалеко от суеты стройки, мы продолжили обсуждение в расширенном составе. Потом нарисовался Длинный с одним из своих бойцов. Эти, правда, молчали, не решаясь вмешиваться в разговор начальства.

Наконец сошлись на том, что мы с Такумалом объясним новую концепцию регоям, имеющимся в нашем распоряжении, и сразу приступим к тренировкам – пока что с имеющимся оружием. В дальнейшем наберём дополнительных воинов, чтобы довести численность отряда хотя бы до полусотни. А я в ближайшее время должен обеспечить будущую нашу армию медными наконечниками – мысль вооружить всех поголовно длинными копьями воякам понравилась.

В общем-то, копья туземцам прекрасно известны. Но именно как боевое оружие они применялись редко, больше для охоты на мелкую живность. А на войну обитатели Пеу ходили либо с дубинками, либо с топорами. Оказывается, проблема была в камне, пригодном для изготовления относительно лёгкого и в то же время достаточно большого наконечника: если на топоры годился худо-бедно материал, добываемый почти везде (пусть лезвия из камня разного происхождения сильно отличались по качеству), то для хороших боевых копий использовался только блестящий тёмный камень, встречавшийся исключительно в Сонаве. Вохейские торговцы же привозили, кроме небольшого количества посуды и украшений, в основном топоры и клинки различного размера. Так что медь, из которой можно изготовить наконечник хоть в полметра длиной, является просто чудо-материалом…

Первое занятие, посвящённое прогрессивному методу убивания себе подобных, состоялось на следующий день, как только начала спадать дневная жара. С утра мы с Вахаку и Такумалом провели подробный инструктаж, затем устроили инспекционный осмотр вооружения личного состава: большая часть регоев вооружена топорами и дубинками, только у двоих имелись боевые копья с наконечниками из сонайского камня.

Тут я заспорил с нашими военными предводителями: они полагали, что можно начинать и с имеющимся оружием, мне же казалось, что лучше сразу натаскивать на использование копий. Для чего на первое время вполне пойдут простые палки подходящего размера – например, те же древки, на которые по мере изготовления будем насаживать наконечники. Увы, против авторитета бывалых вояк не попрёшь, и на послеобеденное занятие все отправились со своими привычными топорами и дубинками.

На поляне, выбранной для тренировок, собралось семеро текокцев, пятеро регоев-бонхойцев, тройка Длинного, Баклан и трое из работников медеплавильной мастерской – всего восемнадцать человек. Вместе со мной – девятнадцать. Поскольку число получалось нечётное, пришлось взять на себя роль неиграющего инструктора и арбитра в одном флаконе. Для начала разбиваю имеющиеся в наличии силы на два примерно равных по опыту и силе бойцов отряда под началом Вахаку и Такумала. Построив две получившиеся девятки против друг друга, я скомандовал: «Начали!»

Буквально через пять минут, когда две шеренги распались и учебный бой превратился в беспорядочную свалку, я раздражённо рявкнул: «Остановились!» Плохо, очень плохо. Похоже, придётся начинать с элементарной строевой подготовки, с которой довелось мне ознакомиться на НВП и военной кафедре. О чём немедленно оповещаю командиров обоих отрядов.

Следующие полчаса прошли под знаком абсолютного взаимонепонимания: мои папуасы пытались изобразить строевую ходьбу, повороты направо, налево, разворот на сто восемьдесят и триста шестьдесят градусов. Я же, недовольный бестолковым исполнением команд, отчаянно ругался, переходя временами на русский – за отсутствием в туземных диалектах подходящих ситуации слов и выражений или моим незнакомством с таковыми.

Увлечённый строевой педагогикой, я не заметил появления зрителей, пока Такумал бодро не оттарабанил: «Приветствую Солнцеликую и Духами Хранимую тэми». Причём, в отличие от меня, успевшего уже охрипнуть и запыхаться, голос его был бодр