Монстры в Академии (СИ) - Бунькова Екатерина

В считанные часы ей удалось пристроить более пятидесяти растений — почти всю ее коллекцию. Ухоженные, взрослые, правильно сформированные, а местами и редкие, они быстро нашли новых хозяек: за такую-то цену с руками отрывали. Хотя Марина подозревала, что для перепродажи, но это было уже не ее дело. Главное: она заработала почти сорок тысяч.

Правда, чтобы их получить, а главное, чтобы впоследствии потратить, ей пришлось сбегать до банка и получить временную карточку взамен заблокированных. А потом Марина еще несколько часов занималась упаковкой и отправкой. Расставаться с любимой коллекцией было так жалко, что девушка всерьез рыдала над каждым экземпляром, и курьеры странно посматривали на нее, получая коробки.

Когда она отправила последний горшок, то почувствовала, что квартира опустела: без цветов в помещении резко стало неуютно. Дом перестал быть Домом.

«Будем считать, что ты сожгла мосты, — прокомментировал внутренний голос. — А теперь собирайся, сколько можно ждать? Знаешь, все нормальные люди бросаются навстречу приключениям, как в омут с головой, а ты тележишься целыми сутками. Флегматичный слизень».

«От шила в жопе слышу», — возмутилась Марина, но вещи собирать все же пошла.

Обшарив гардероб, она вынула из него теплые свитера, колготки и гамаши. Достала все лифчики, плащ и пуховик. Хотела было взять пару памятных вещей, но вдруг поняла, что надо либо все забирать, либо ничего. А все она не утащит — и так уже сумка лопается. По-хорошему, нужен был большой чемодан.

«Ну так купи», — посоветовал внутренний голос.

«Это неоправданная покупка! — возмутилась Марина. — Мне такое не по карману».

«Ты только что сорок тысяч деревянных заработала», — напомнил ее невидимый собеседник.

«А ипотеку за этот месяц кто гасить будет? — осадила его Марина. — Там за просрочку уже проценты капают».

«Ёк-макарёк! — воображаемый собеседник всплеснул руками. — Ты просто невыносимая зануда!»

«Извини. Профдеформация», — фыркнула девушка, доставая телефон, чтобы перевести деньги.

«Но ты хотя бы оценила, как легко и просто могла изменить свою жизнь в любой момент? — оживился внутренний голос. — Могла во Францию слетать или даже в Японию, всего лишь продав все лишнее по достойным ценам».

«Продать всю свою жизнь, ты хотел сказать?» — уточнила Марина, подтверждая перевод со счета на счет и прощаясь с денежными средствами — у нее снова осталось меньше десяти тысяч.

«Пошли-пошли-пошли-пошли, хватит со мной спорить! — потребовал внутренний голос. — Че ты там еще хотела? Мыло? Шампунь? Закажи — доставят. А мы с тобой пока обращение самоубийцы снимем».

Марина вздохнула. Все, что с ней происходило, было совершенно не в ее духе. Однако стоило признать: все эти волнения вновь незаметно вытеснили апатию из ее души.

Видео она записывала почти час: ей было ужасно неловко за этот подростковый пафос. В последние годы Марина часто подумывала о самоубийстве, как простейшем способе избавиться от неподъемной тяжести, поселившейся у нее внутри. Однако в этих мечтах она всегда кончала с собой неожиданно: поддавшись порыву, бросалась под поезд или вышагивала из окна пятого этажа. Но ни разу она не думала о том, что стоит что-то написать людям, которых оставляешь. Потому что не было у нее этих самых людей. Кроме сестры, конечно.

Зато письмо сестре накаталось легко и просто. Оно получилось сумбурное, бестолковое, но явно свидетельствовало: младшая сестренка творит дичь, но находится в здравии и умирать не собирается, а это было главное. Конечно, Настю будут терзать сомнения и догадки. Но пусть лучше обвиняет младшую сестру в том, что та сбежала третьей женой в Эмираты, чем пилит себя за ее самоубийство.

А вот долбаное видео для полиции выпило из Марины все соки, и когда несчастный курьер таки дошел до нее с оптовой партией прокладок, мыла и шампуня, его встретила на пороге злобная и уставшая кикимора.

«Ну, теперь-то все?» — спросил ее внутренний голос.

«У меня такое чувство, что я что-то забыла», — нахмурилась Марина, оглядывая свой баул, который едва могла оторвать от земли.

«Утюг выключить? — поддел ее невидимый собеседник. — Брось, ты не можешь перетащить туда все блага цивилизации. Раз что-то забыла, значит, не такое уж оно и важное».

Но Марина была иного мнения на этот счет. Она присела «на дорожку» в надежде, что это поможет ей собраться с мыслями. И кое-что все-таки надумала.

«Паспорт надо взять», — решила Марина.

«Ты дура? — жалостливо отозвался внутренний голос. — Может, еще и диплом о высшем образовании?»

«Хорошая идея», — кивнула Марина и полезла за документами.

«И с этим человеком я живу, — невидимый собеседник мысленно изобразил закатывание глаз. — Ну, теперь-то все? Семь вечера доходит, ты урок прогуляла!»

Марина оглядела квартиру, но ничего важного не заметила. Ей стало неприятно. Шутка ли: треть жизни прожита, а все, что нажито — пустышка.

Более того, как только Марина осознала, что все это ей не нужно, квартира вдруг стала чужой, хотя в ней ничего не изменилось. Чувство дискомфорта от нахождения в месте, которое больше ей не принадлежит, так усилилось, что все сомнения по поводу правильности решения отпали сами собой.

Больше ни о чем не думая, Марина активировала артефакт телепорта, как ей показал проректор, и крепко схватилась за ручку баула.

«К черту этот унылый мир, в котором ты и сама пользы не приносишь, и другим не даешь», — одобрил ее решение внутренний голос.

«Я лекарства никакие не взяла!» — вдруг спохватилась Марина, но телепорт уже ярко вспыхнул.

«Ой, зануда…» — прокомментировал ее внутренний голос, и в следующее мгновение девушка уже полетела с большой высоты в никуда, громко вопя от ужаса.

Глава 14

Переместиться ближе к месту первой телепортации — вот, что она забыла. Или хотя бы спуститься с пятого этажа на первый. Так что сразу после переноса Марина увидела Академию с высоты птичьего полета.

— А-а-а! — заорала девушка… и заткнулась, обнаружив себя пришлепнутой к круглой макушке Поморника, неспешно объедающего макушки вековых сосен. Вокруг простирался лес, слегка помятый в том месте, где прошел великан. По правую руку виднелась деревня, по левую — Академия.

«Сказать, что ты удачливая — это ничего не сказать», — заявил офигевший внутренний голос, оценивая бесконечное пространство, на котором девушка могла переломать себе кости. Марина в кои-то веки была с ним совершенно согласна.

Поморник поднял руку — пощупать, что это шлепнулось ему на голову. Марина увидела надвигающуюся на нее гигантскую длань и завопила:

— Стой! Это я, Марина Игоревна!

Прозвучало как-то жалко, но великан послушно замер. Девушка постаралась успокоить бешено бьющееся сердце и взять себя в руки.

— Слушай, Помор, будь так добр, отнеси меня в наш корпус, — попросила она.

Великан в то же мгновение начал двигаться к Академии.

— Ой, и баул мой прихвати, пожалуйста! — спохватилась Марина, обнаружив свои вещи на сосне неподалеку.

Великан послушно снял с ветки огромный «багаж», в его руках резко показавшийся маленьким и невесомым. Могучее тело качнулось, и Марину понесло над округой, как на ковре-самолете. Она покатилась по округлой макушке и вынужденно схватилась за волосы Поморника, очень переживая, что может сделать ему больно. Но великан даже внимания не обратил. И немудрено: волоски у него были толщиной чуть не с мизинец Марины.

С такой высоты вечерний лес показался ей чрезвычайно романтичным. Солнце уже давно кренилось к западу, и его косые лучи раскрашивали пушистые вершины в теплые оттенки. Лес как будто клубился облаками зелени, только местами показывая золотистые стволы. Пахло смолой и прожаренной солнцем сосновой корой.

Время от времени Марина замечала стайки белок и мелких птиц, разлетающихся от гиганта в разные стороны. Один раз внизу промелькнуло даже стадо то ли лосей, то ли оленей, а на дальней излучине реки девушка вроде как приметила медвежонка. А может, это был бобер — с такого расстояния сложно было определить.