Город больной совести Книга 1 - Мария Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пашку- Армагедона Витёк тоже вытянул из таких неприятностей, что тот должен был ему до конца жизни. Он хорошо помнил его награждение за закордонную операцию. За его беспредельную жестокость, с которой он ковровыми бомбардировками ровнял с землёй города, наплевав на их жителей, Пашка и получил прозвище генерал «Армагедон». Но на награждении тупой шкафообразный служака всё норовил присесть перед ним, что бы казаться пониже, когда Витёк цеплял ему орденок и это просто умиляло. Рубленная словно топором морда и косая сажень в плечах так не вязалась с этой присядкой, что Витёк едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос, но широкую улыбку не смог скрыть и в ответ генералище смущенно и несмело дёрнул уголком рта. Это поведение так не вязалось с тем, как вёл себя Пашка в детстве, верховодя в компании дворовых пацанов, и с тем, что Витьку рассказывали об Армагедоне, что он мысленно ещё раз поставил себе жирную пятёрку, что много лет назад, не добил его из мести за детские обиды, а вытянул этого мужика из беды, грозившей годами тюрьмы и полным крахом карьеры, воспользовавшись своим служебным положением руководителя всесильного ведомства. Судя по всему, тогда генералу сообщили имя благодетеля, и Армагедон всё понял, оценил и не забудет никогда.
Будем надеяться, что хоть эти не подведут, подумал Витёк, и согласно кивнул Укулымычу, одобряя его план и потрепал друга по плечу:
– Вот можешь же когда хочешь! Или анальная терапия мозг прочистила? Ты только, милый друг, скажи честно, во что рядить мобилизованных будешь и чем вооружать, если всё растащено, как мне все докладывают?
– Ну,миллиона на полтора наскребём, а больше и не потребуется, у хохлов и трети людишек не наберётся против наших выставить. Да и народец сам себя экипирует, а автоматы на раз стрельнуть найдутся, не сомневайся, Виктор Викторович, отвечаю!– уже с прежней уверенностью и бахвальством в голосе, ответил Укулымыч и откланялся.
– А жизнь-то налаживается! – подумал повеселевший Витёк и распорядился готовить отъезд на море, пора было передохнуть, покупаться и попить винца в приятной компании, пока Алька страдает по утраченной испанской вилле и не желает его видеть.
– Всё вернётся, дорогуша, а если и нет, так новую тебе виллу купим или построим! Вон какой дворец мне забабахали недалеко от правительственной резиденции, в горах, воздух, минеральные источники прямо в бассейн воду дают. А ты по заплёванной всяким сбродом Испании страдаешь, дурында.– в мыслях беззлобно укорил жену Витёк и, весело насвистывая, поспешил готовиться к записи своего очередного обращения к массовке с неприятнейшим для неё известием о начале мобилизации. Справившись с записью с первого раза, в прекрасном настроении он поспешил переодеваться к отъезду на море.
Однако опять что-то пошло не так. Толи дуболомы- военкомы переусердствовали, толи Укулымыч оказался не совсем прав, но мобилизация пошла со скрипом, скрежетом и явными перекосами, да такими, что возмущение массовки долетало до Витька даже через высоченный забор правительственной дачи. В дополнение к уже удравшим миллионам граждан, сразу после объявления о мобилизации, за границу рванули не только все востребованные там специалисты, которые или уже сотрудничали с зарубежными компаниями, или ещё нет,но желали и могли предложить свои услуги, в полной уверенности, что на их предложение быстро найдётся спрос, рванули просто молодые мужики со скудным бюджетом в портмоне и даже чиновники. Не оценила массовка её исторического шанса грудью защитить Витька и его братанов. Миллион не желающих отдавать свою жизнь рванул из страны, присоединившись к десяти миллионам, покинувших родину с началом специальной военной операции в Хохляндии и очереди на переходах не кончались. Нашлась конечно и биомасса, как назвал часть населения страны Укулымыч, которая с рёвом баб и запоем мужиков погрузилась в мобилизационные автобусы, экипировав себя на взятые в кредит деньги, но её оказалось так мало, что пришлось забривать всех подряд, устраивая облавы на предприятиях, в организациях, в общежитиях, супермаркетах, на вокзалах и во дворах. Хватали уже всех без разбора и сеть интернет была просто забита видеороликами об этом. Витёк слышал всё это от охранников и обслуги, перешёптывающихся на эту тему и злился неимоверно. Отдых пошёл насмарку, не радовали ни элитные эскортницы, ни молодые мальчики в греческих туниках из балетного училища. Отчаявшись отвлечься, Витёк вызвал Укулымыча с докладом, который вошёл в рабочий кабинет уверенным шагом и, едва присев напротив, доложил, что волноваться причин нет. Армагедон хреначит по хохлам со страшной силой, а мобилизация медленно, но верно набирает необходимое количество «пушечного мяса» и первая партия «чмобиков»,как прозвали частично мобилизованных хохлы, уже прибыла в окопы, освободив кадровых военных для отдыха и передислокации в рамках поставленных задач.
Циничная уверенность Укулымыча успокоила Витька и вернула ему благостное расположение духа. Они вместе провели вечер и половину ночи в компании прекрасных гурий, которыми Витёк уважил сексуальные предпочтения таёжного друга, подарив ему с барского плеча парочку прелестниц в продолжение сладких утех, а с утра они на пару вылетели в столицу. В прекрасном расположении духа Витёк велел отвезти его к супруге, которая должна была уже успокоиться по его соображениям.
На море он встретился со своим восточным партнёром, который по заказу Витька привёз ему для жены уникальную цацку, точную копию украшений самой знаменитой жены Султана Великолепного, цена которой была сопоставима со стоимостью утраченной виллы, по которой она так страдала и Алька, понимавшая толк в ювелирке, это оценит.
Не оценила. Молча взглянула и равнодушно запихнула в ящик комода, а потом разразилась грандиозным скандалом и каскадом визгливых упрёков, что он ничего не предпринимает для исправления положения, а наоборот, все его новые указы только подливают бензина в огонь.
Всё ещё пребывающий в благостном расположении духа Витёк с разочарованием проследил за перемещением уникальной цацки, в благодарность за которую он
