Гори, гори ясно (СИ) - Вран Карина

Пока я забирал с подноса кофе, ведьмы успели рассесться по своим местам, только Злата стояла, как была. Я примостил чашку на край стола, отодвинул стул — тот, что напротив моего, сделал пригласительный жест.

— Злата, прошу.

Дождался, пока ведьма распрямится, снова вздернет подбородок, дойдет до стула и усядется. Пододвинул к ней поближе салфетницу, чтобы следы от вина могла стереть. Затем подхватил кофе, отхлебнул прямо так, стоя.

— Итак, раз с этим мы разобрались, — по пути к своему месту высказал я, — Позволю себе напомнить, что у нашей беседы есть временной лимит. В девятнадцать тридцать я вас покину.

— Сказал тот, из-за кого мы ехали сюда, — дама червей сощурила глазки. — Да ты наглец.

Красивые, надо отметить, зеленые глазоньки. Темные, как... елка в сумерках — как мундиры гвардейцев в моем давнишнем сне о пожаре в Зимнем дворце.

И аккуратные брови полумесяцем, и точеный носик, и пухлые губки — все в Белаве было хорошо, складно. Власта тоже была восхитительна, эдакой хищной красотой. Черты темноволосой были острее, резче, глаза — два черных омута, огромные, чуть раскосые.

Еще тогда, в ВИП-зале, я их пленительность подметил. Долларовый зал посещают люди небедные, посему я решил, что внешние данные есть результат усилий косметологов. И, может быть, пластических хирургов. Их работа в некотором роде тоже чудотворство.

Я мог бы зажечь язычок истинного пламени над ладонью, дабы сличить их настоящую внешность с дивной «обложкой». Этот шаг я оставил на будущее, а пока, что называется, не горит.

— Раз вы обращаетесь ко мне неформально, с моей стороны будет бестактностью называть столь очаровательных дам на «вы», — приветливо улыбнулся. — Так ведь, Бэл?

Ведьма, к которой я обратился, на секунду опешила. А затем выпалила, явно пытаясь уязвить.

— Ну, жемчуг вместо бисера мы перед тобой уже метали, одну из своих низвели, так что хуже уже некуда. «Тыкай», мальчик.

Что и требовалось доказать: не обязательно применять огонь, чтобы увидеть суть. Порой достаточно чуть подтолкнуть в должном направлении, как она, суть эта, сама выпячивается.

— Белава, — тряхнула волосами Власта. — Не стоит забываться.

Я хлопнул в ладоши, засмеялся.

— Действительно, Бэл, ты же не хочешь на ее место? — как бы невзначай глянул туда, где только что стояла на коленях Злата. — Подчеркивая свое превосходство, не стоит втаптывать в грязь того, с кем вы вроде как планируете общие дела. Хотя... Будем честны: не сделай вам Чеслав предупреждения, вы бы махнули рукой на просчет Златы. Не так ли, моя дорогая?

Последний вопрос я адресовал Злате, которую сам усадил напротив себя. Та как раз закончила вытирать лицо и на мой вопрос ответила взглядом, полным ненависти.

— И что? — без тени эмоций спросила Власта. — Глупость наказуема, когда проявляются последствия. Это общеизвестный факт. Обращайся ко мне на «ты», Повелитель огня, и пусть это сэкономит нам всем драгоценное время. Я не возражаю.

А вот эта — самая опасная из противниц. Самая умная, расчетливая, хладнокровная.

— Отлично, — кивнул. — Так зачем ты хотела меня видеть, Власта?

Именно «ты», не «вы», как Ковен. Приближенные подпоют с ее напева то, что она от них попросит — крайне вежливо, почти не лицемерно попросит. Мог бы изобразить непонимание, но представление (во всех смыслах) и без того затянулось.

— Сначала я поделюсь с тобой недавними событиями, — дама пик откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. — Кратко, это не затянет нашу встречу.

Приподнял чашечку, мол: прошу, вещайте, сударыня.

— За прошедший месяц наш Ковен лишился четырех ведьм, — без тени трагичности сообщила Власта. — Дария была первой, следом за нею нас покинули двое младших. А на днях была убита в своем доме Илона, одна из моих доверенных. Сильная, мудрая ведьма. Ее зарезали. Могучую природную ведьму прирезали, как корову на бойне. Я, как ты верно догадался, Верховная Ковена Северных Ведьм. И не могу допустить, чтобы моих ближниц вырезали, как скот. Хуже всего то, что я не знаю, кому за них мстить. Кто — виновник. Со дня смерти Дарии служители закона ничего не сделали для того, чтобы найти и покарать убийцу — или убийц. Я не знаю, кто станет следующей в череде смертей. В круге нас осталось девять. Белава? Я? Да хоть бы и Злата, я и дуру отдавать на заклание не готова.

— Только не Злата! — я сложил ладони, как это делают молящиеся. — Злате никак нельзя на тот свет.

— Это почему? — сумел я удивить Верховную. — Любопытно.

— Думаешь, тебя заподозрят первым? — выдвинула предположение Белава. — Снова?

— Потому что о покойниках принято говорить хорошо, — я сделал скорбное лицо. — Возможно, мы сегодня договоримся, поладим. Мне придется идти на ее похороны, в знак уважения к Ковену. Вдруг меня попросят сказать речь? Будет жутко неловко стоять и молчать, как немтырь.

Власта приподняла уголки губ, Белава хлопнула в ладоши, Злата запыхтела, что тот паровоз.

— Ладно, в сторону лирику, — сказал проникновенно. — Печально, что старуха с косой повадилась выкашивать ваши ряды. Но я здесь каким боком? Вы, — бросил взгляд поочередно на красную и черную, после на Злату. — Не дуры, как некоторые. Считать виновником меня... Нет, не думаю. Тогда к чему это все?

— Семен Ильич, приятного аппетита, — вместо ответа Верховная неожиданно переключила внимание на подполковника. — Как вам здешняя кухня?

— Благодарю, весьма недурно, — Рыков степенно кивнул. — И вам советую попробовать.

— Возможно, позже, — уклонилась от предложения Власта. — А еще, может, будет правильнее, если на вопрос Повелителя огня ответите вы, а не я?

Подполковник отодвинул тарелку с приборами, потянулся за салфеткой.

— Зачем мне встревать в такую славную беседу? — пожал плечами законник. — Как по мне, вы отлично справляетесь. До сих пор не пролилось ни капли крови... Вино, разве что, но его не жалко. А вот кровь...

Взгляды Семена Ильича и Власты пересеклись. Верховная разве что молнии очами не метала, тогда как подполковник демонстрировал твердокаменное спокойствие.

Я не очень понимал, откуда «ноги растут» у этого обмена репликами. Вероятно, что-то из ранних договоренностей касалось кровопускания. Только ли из моей тушки, или в совокупности, не суть. Я видел, что ведьма недовольна законниками. Еще я видел, что Рыкова не проняло возмущение главной представительницы Ковена.

Упрямый мужик. Зауважал.

— При всем уважении, — встрял я. — Можно ли называть меня огневиком, без Повелителя?

Манула отучил (почти) от вычурного обращения, и ведьм пора переучивать.

— Огневиком... — бархатным голосом откликнулась Верховная, обратив взор свой ко мне. — Можно, отчего нет. Но тут ведь вот какая тонкость: силу, что тебе досталась, мало получить. Ее необходимо обуздать. И не разово, в момент обретения, а каждый миг, день, год твоего существования. Ты либо повелеваешь огнем, либо тебя, как личности, нет. Ты сожжен, уничтожен им.

— И все же, — улыбнулся шире, показал, что не впечатлен ее проникновенной речью.

— Как пожелаешь, — Власта вернула мне улыбку. — Слова — это только слова. В большинстве случаев.

Голос изменился. Похоже, мы добрались до подоплеки данной встречи.

— Служители закона чураются нас, не делятся информацией, — главная ведьма бросила укоризненный взгляд на младшего служаку, Крылова. — Ты и сам мог заметить, огневик, — а это уже Рыкову попеняла. — Поэтому для понимания происходящего за последний месяц в мире Ночи и за его пределами нам пришлось немало постараться. Встречи, сделки, даже несколько давнишних долгов списали.

Мог бы я ее поправить относительно сроков: очень может быть, что картина мира изменилась не месяц назад. Но не стал. Как говорится, подозрения к делу не пришьешь. И не всякими соображениями стоит делиться с... ехидами.

— Режут не только нас, — продолжила Власта. — Досталось многим, не стану тратить время на перечисление. Из всех подобных столкновений с неведомыми врагами живыми вышли только ты да старая бессмертная кошелка, но ту, думается, прямым попаданием метеорита не прибить. Ты спросил, к чему это все? К тому, что ты жив. Выжил там, где не справились другие.