Манга и философия - С. Титова

Популярная Лолита

Манга (которая сейчас является транснациональным феноменом, одобряется незападными читателями и обожается западными) долгое время была исключительно японским явлением. В нашу эру всё большее количество читателей по всему миру знают о лоликоне и становятся отаку, полностью вовлечёнными (иногда сумасшедшими, социально не адаптированными) фанатами, так же как фанатами аниме и других рисованных новелл. Философ Ноэль Карроль определяет мангу и аниме как массовое искусство: они обслуживают широкую смешанную аудиторию, пользуясь преимуществами индустриального управляемого рынком общества, легко и доступно (что значит «дёшево» и широко распространено — за исключением тех случаев, когда становится запрещённым).

Мы можем сказать то же самое о сексе во многих культурах и рынках, которые теперь составляют сияющие созвездия в эротическом космосе манги. Человеку нужно всего лишь зайти в магазин комиксов или онлайн-магазин для того, чтобы получить доступ к множеству пикантных названий. Хотя материалы хардкор склонны публиковаться отдельно (джойнши), менее явные версии могут появляться в известных изданиях манги для мужчин и мальчиков, таких как «Утро», «Полдень», «Большие комиксы» и «Молодые серии». Массовая культура потребления и потребление массовой культуры говорят нам, что секс, тела, которые занимаются сексом, и книги комиксов, изображающие секс, взаимосвязаны и единосущностны — всё это может продаваться, покупаться и потребляться.

Есть некоторые читатели, которые делят культуру на высокую и низкую и смотрят на массовое искусство как на глупое искусство. Нужно постараться, чтобы найти название, подобное «Анальной воде» или «Принцессе 69» в списке величайших книг. Комиксы всё ещё имеют неприятную репутацию — по крайней мере, в Америке — как чтиво для ренегатов, сидящих на пособии, и плохих детей.

Философ и социальный критик Теодор Адорно смотрел на популярные жанры в негативном свете, доказывая, что они являются самопорождающимися артефактами, которые отражают своё место и время, им не хватает глубины видения, которую нам может предложить гениальное искусство. Он говорил абстрактными терминами, не именно о манге. Продукты массовой культуры, следуя этому, бессильны, когда нужно поощрить воображение или реальный социальный выбор читателей. Они являются интеллектуальным эквивалентом джанк фуда — это может быть вкусным, но не поможет стать более здоровым, не даёт ничего, кроме быстро проходящего удовлетворения от еды. В долгосрочной перспективе такая еда, особенно в больших количествах и без здоровых вариаций, может принести вред.

Отдалённый во времени вред является гипотетическим, та же как риторика, используемая критиками манги и лоликона, которые говорят, что они потенциально могут вызывать зависимость, что моральность их находится под вопросом и что они упрощают художественный вкус. Хотя эти критики имеют право на свою точку зрения, мы должны спросить, кто имеет право определять, опасно ли рассматривание стимулирующих материалов, почему это опасно и какие меры могут быть приняты для гарантированной защиты от этого вреда. Эта проблема защиты морали поднимается каждый раз, когда идут дебаты о цензуре.

Имеет ли манга те же самые цели, которые движут великой литературой и другими визуальными искусствами, такими как живопись и скульптура? Ответом будет «возможно, нет». Мы часто читаем или используем такие формы, как поиск запоминающихся, длительных, оригинальных и провоцирующих впечатлений человеческих состояний. Эротическая манга — включая лоликон — ставит во главу угла мгновенное удовольствие. То, что хорошо ощущается, то и хорошо, в фокусе — гедонизм, любовь к наслаждениям. В своём предисловии к «Лолите» Владимир Набоков настаивает на том, что он не хотел поразить читателей отсутствием моральных принципов, он желал, чтобы они были очарованы текстом так же, как Гумберт Гумберт, главный герой и умный педофил, был очарован своей ускользающей девочкой-любовницей Лолитой.

Средства информации, такие как лоликон сам по себе (или в сочетании с лоли-хентай), могут быть гораздо более полезными для мест, находящихся выше шеи, чем для мест ниже пояса, потому что они часто предлагают персонажей, сюжеты и способы рассказывания, которые могут улучшить обычный секс. Искусство может быть оценено за само своё существование, за то, что является чем-то, обладающим глубокими нюансами от откровенно возмутительного до забавного (то есть от щупалец осьминога до садомазохистской бойни).

Потому что развлекательная основа всегда велика и разнообразна как в самом материале, так и в его сути.

Невзирая на эстетическую сторону вопроса, критики не могут отрицать, что манга и аниме-порно очень хорошо продаются, особенно за пределами Японии, где всё ещё существует стереотип Страны восходящего солнца как насыщенного сексом, развращённого маленького острова (и часто этот стереотип бывает весьма выгодным). Членство в клубе «Хочу быть японцем» обычно несёт необходимость уплаты членских взносов, которые могут быть использованы для того, чтобы гарантировать долгожительство этого института и его изобразитель-пых исскуств.

Обозреватели манги знают, что самое жёсткое порно не публикуется — если даже издаётся — главными издательскими домами благодаря мерам против порнографии. Мы должны вспомнить преследование художника Шува Юи и издателя супергорячей литературы «Мищицу, или Медовая Комната» за пересечение черты приемлемой грязи. Также недвусмысленная манга всегда находится под моральным наблюдением различных групп от родительских организаций до анонимных читателей, которые имеют возможность, по крайней мере, в Японии, сообщить в полицию и другие регулирующие органы, которые занимаются вопросами популярных медиа. Материал, находящийся на краю приемлемого, публикуется маленькими тиражами, часто за счёт самих авторов, и может вести более андеграундную жизнь, чем то, что подходит так называемому моральному большинству. Хорошая прибыль сама должна сказать что-то об успехе изданий, которым так тяжело было прорваться сквозь ограничения и требования на тему «содержание против формы». Запомните это.

Не все читатели хотят тратить свободное время на изучение серьёзной литературы, такой как «Библия» или «Государство» Платона. В этом нет ничего плохого. Конечно, читательскую осведомлённость, историческую компетенцию, критическое мышление и писательские умения можно получить из других источников. Но, с усиливающимся переходом на цифровые носители книг, газет и журналов, даже издатели печатных медиа чувствуют, что нужно привлекать и удерживать внимание читателей в эти сложные экономические времена. Хотя не исключено, что это может стать особым видом сексуального извращения, вызываемым эпическими сравнениями Гомера.

Тексты, которые заслужили признание как всемирно известные комиксы и романы в картинках (например, выигравшие Пультцеровскую премию «Маус 1» и «Маус 2»), склонны к размышлениям о серьёзных событиях в мире, это большой скачок от узкой линзы лоликона, которая фокусируется на недоразвитых или наоборот слишком развитых грудных клетках горячих десятилетних близняшек. Можно сказать, «не слишком большие для определённых игрушек и не слишком маленькие для определённых парней», подарочные издания Микеланджело и Пикассо не являются последовательным искусством, им недостаёт развития и движения, а эстетическое наслаждение, которое они дают, выражается скорее в словах, чем в ощущениях. Говоря