Высший пилотаж киллера - Николай Басов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А банда явно сменила почерк, стала более решительной, твердой, четче понимала свои интересы и могла их отстаивать на самом жестком языке – блатном с московским выговором.
Значит, так, режиссер Запамолов мог чего-то не знать про смерть Веточки, но Духовный, задумавший пробиться к серьезным криминальным деньгам, не мог совсем ничего не знать об этом. И сейчас он темнил. Это следовало исправить.
Я снова подошел к нему.
– Слушай, Духовный, ты темнишь, как последний фраер. Неважно, до твоего ухода из Прилипалы или после убили Веточку. Важно, что ты бы не упустил возможности что-то про это узнать. Верно? – Я внимательно посмотрел ему в глаза. – И ты узнал.
Он ничего не ответил, но я был уверен, что прав.
– Тогда так, или ты колешься, или я зову Делегатов.
Снова вздох по прикованным сатанистам. Они нервничали, потому что ничего уже не понимали. Но они и не должны были понимать.
– В чем он должен расколоться? – спросил Папа.
– Он знает, кто убил Веточку. Только молчит, а меня это обижает.
Запамолов отвернулся от меня, вернее, попытался это сделать, потому что я взял его вежливо всей пятерней за нижнюю челюсть и повернул к себе.
Он молчал, он смотрел на меня с тоской, от которой хотелось завыть. Он боялся, он знал, что, если проговорится и я дойду до чего-то, его точно грохнут, не менты по закону, так в зоне, без всякого закона. Вернее, по воровскому приговору, а это еще вернее, чем вышка в суде.
– Ну ладно, – я и в самом деле разозлился. – Тогда звоню. И завтра поутру все вы, мужички, со следами довольно изобретательных пыток начнете всплывать, может, на Яузе, а может, на каких-нибудь соседних прудах…
Кто-то заорал, потом еще, через мгновение орали уже все. Они орали на Запамолова. И их можно было понять. Им, как рядовым членам банды, срока грозили даже не очень крупные. Я врал, когда обещал им по десять-пятнадцать. Если кому-то удастся доказать угрозы, насильное вовлечение, принуждение и все такое, они могли выйти уже через считанные годы, учитывая срок предвариловки, который, как известно, шел один к двум.
Я повернулся к Духовному.
– Да, тяжело тебе будет в лагере, они же, – я кивнул на его бандитов, – разнесут по всем лагерям, что ты их не выкупил, и тогда… М-да, не завидую я тебе. Помнишь, Папа, как с такими дермецами в лагере обращаются?
Папа вдруг задрожал и мелко-мелко закрестился, только странно, ведя священные движения наоборот, потом завыл. Все умолкли и смотрели на Папу.
«А вот он у них злобы не вызывает», – отчетливо подумал я, вглядываясь в лица тех, с кого догадался снять колпаки. Именно из-за него они все тут и оказались.
– Хорошо, – Духовный поник головой, – только потом ты вызовешь ментов.
– И тридцать тысяч, – твердо сказал я. – Бесплатно такую услугу я вам оказывать не хочу.
– И пятнадцать мне, – почти так же твердо, как я, сказала моя напарница.
Да, быстро она все-таки оклемалась. Прямо загляденье, нужно будет ее порекомендовать Шефу, уж очень цепкая.
– Да, и десять ей.
– Пятнадцать, – попробовала было спорить она.
– Десять, я от своих слов в жизни не отказывался. – Я повернулся к Духовному. – Ну, давай, кто убил Веточку? Кто отдал приказ?
Он набрал в легкие воздуху и прошептал:
– Комарик.
Я подумал было, что ослышался:
– Кто?
– Комарик. Его, правда, давно никто не видел, но это точно он.
– Он что, в законе? Откуда он взялся?
– Я знаю только кличку.
Вот это да. Таким вот Комариком мог оказаться почти любой, даже кто-то из тех, кого мы все знаем.
– Ты опять темнишь, Духовный?
– Нет, я сказал, что знал. И даже за это меня…
И я ему поверил. Такое вполне могло быть. К тому же он был не совсем спец в воровском мире, поэтому мог и не знать. Вернее, знать так мало.
Я повернулся к выходу. Ладно, займемся Комариком. Кстати, судя по кличке – это свирепейший мужик. Потому что часто бывает так, именно самым спиногрызам и давали милые и незлобивые прозвища… Впрочем, я забыл о своей. Но я по легенде играл роль не блатаря даже, а беспредельщика, а это значит, что мне их воровские законы – до лампочки. И с кличкой тоже.
– Так, я жду тридцать тысяч в течение недели. И десять кусков – моей помощнице. Иначе устрою тебе и Папе веселую жизнь даже в зоне.
Я пошел в выходу. Она мне крикнула в спину:
– Как я тебя найду?
Я повернулся.
– Когда приедут менты, ты будешь у них главным свидетелем обвинения. Так что пойдешь по делу. И я сам тебя найду, все-таки у нас остались общие интересы… Держи их на мушке и не поддавайся ни на какие уговоры. Лучше взять меньше, но наверняка, чем польститься и потерять жизнь.
– Первому, кто раскроет пасть, я влеплю заряд вот из этого, – она потрясла «ремингтоном» в воздухе.
– Правильно, ты способная девочка. До встречи.
Я изобразил свою самую великолепную улыбку и вышел.
До машины мне еще пришлось идти по снегу. Но я шел почти с удовольствием, потому что чувствовал, как напряжение помалу оставляет меня. Оно стекало, как грязная, вонючая вода.
А я шел, проваливаясь на этот раз уже даже не по колено, а гораздо глубже, едва вытаскивая ноги из снежной целины, и думал – уцелел и на этот раз. Не должен был, но вот уцелел. И еще я взвешивал, стоит ли то, что я узнал, всех этих волнений.
Но на самом деле, я знал, все было правильно. Вот только бы эта девица не поддалась на их обещания до приезда ментов.
Глава 46
Менты приехали минут через сорок. Я уже успел разуться, вытряхнуть весь снег из сапог, согреться и даже слегка прикорнуть. Но едва они появились, я проснулся.
Приехали они здорово, с мигалками, с визгом тормозов, только что сирену не включили. Тоже мне группа захвата!
Покручивая настройку своего ночного бинокля, я различал некоторые их действия, и хотя они мне не очень нравились, я все же чувствовал облегчение. Все было в порядке. Ребят из Преисподней – в прямом и фигуральном смыслах – выводили по одному, девицу упаковали в «Скорую помощь», хотя она в ней не очень и нуждалась, а начальство гордо расхаживало кругами, иногда путаясь под ногами тех, у кого действительно была работа.
Наконец, убедившись, что и Шеф оказался в рядах наших славных правоохранительных органов, я позвонил ему. Когда он выдернул свою трубку, я чужим голосом пророкотал:
– Посмотри на юг.
Потом, подождав секунд пять, включил и выключил фары.
– Так, вижу, – ответил он. – И как я к тебе доберусь?
– По предыдущей улице.
Он задумался на добрых полминуты, вероятно, сказывалась усталость. Или он слишком долго пробыл в окружении ментов и это отразилось на его умственных способностях.
– А, – наконец сообразил он. – Жди, буду.
Он подъехал в своей темно-серой тачке, один. Когда пересел ко мне, я понял, что очень рад его видеть. Он, кажется, тоже, потому что улыбался.
– Ну, ты цел? Лишних дырок нет?
– Нет, только я вот думаю, стоило ли все это такого риска? Может, следовало более правильно и безопасно?
Он хлопнул меня по плечу.
– Ну, если все получилось, можно пока не волноваться. Критику наводить – дело Основного. Это он потом устроит нам головомойку, и не одну…
Он был в очень хорошем настроении. Конечно, мы взяли с поличным довольно опасную группировку.
– Я там покрошил кое-кого…
– Не волнуйся, – быстро сказал он. – Я с ментами уже договорился. Только нам отчет напишешь, как принято, и все. Дальше не пойдет. Я же обещал.
– Да, ты обещал. А двух охранников на втором этаже уже нашли?
– Еще двое на втором этаже? С этой стороны? – Он потянулся за ментовской рацией, я остановил его.
– Потом, будет еще время им все рассказать. Кстати, не мешало бы проверить и дом Духовного, то есть Запамолова. Мне показалось, было бы глупо, если бы он не разместил дальнее обнаружение у окошек на своей веранде. Уж очень удобно.
Шеф кивнул.
– Да, только санкцию… Да и сбежал этот внешний, если он и был.
– Обыск все равно нужен.
Он кивнул. Посмотрел на меня, широко улыбнулся и хлопнул меня по коленке.
– Да ладно тебе – живой, банду взял в одиночку и дуешься, Терминатор! Так нельзя, нужно больше радоваться жизни.
Я вздохнул, радости в самом деле не получалось.
– Ну, ладно. Тогда докладываю, чтобы ты тоже не радовался. Во-первых, кто-то слушает. И довольно нахально.
– Это я понял. Завтра с утра займусь.
– Второе, проверить нужно и помещение Аркадии. Все, включая двор, одежду и выходящие к нам крыши.
Он снова кивнул, уже менее радостно.
А потом я рассказал ему, что там произошло, и подытожил тем, что мы снова, как в начале следствия, не знали, кто же и почему расправился с Веточкой.
– Он правду говорил? – с недоверием переспросил в конце Шеф.
Я рассказал про тридцать тысяч зеленых, про угрозу продать его за эту сумму в зоне и все такое. Он поверил, что Духовный скорее всего сказал все, что знал.
Мы посидели. Я стал замерзать, включил обогрев. Шеф зевнул, шум работающего мотора стал нагонять на него дрему. На меня тоже, но я еще боролся, потому что не весь адреналин выгорел в моих жилах, хотелось еще немного пободрствовать.