Высший пилотаж киллера - Николай Басов

Я дозвонился до Шефа и как можно быстрее изложил ему последние события.

– Все понял. Слушай, если все так серьезно, может, напустить туда местных ментов? Они будут очень быстро, уж я постараюсь.

– Нет, приедет какой-нибудь гаврик, который и «пушку»-то доставал только на стрельбище, а против него будет такая банда, что их с огнеметом не сразу возьмешь. Так что, не сочти за труд, заставь тех омоновцев, которые, наверное, еще у Малина загорают, прошвырнуться сюда. Это быстро. Я за сорок с минутами успел.

– Ну, такую кучу людей за сорок не перебросишь… Может, подождешь?

– Шеф, там на жертвенном алтаре у них какой-то человек, наверное, еще корчится под пытками, ты делай, что нужно. А я попробую сделать что-нибудь со своей стороны.

– Ладно. Действуй, как считаешь нужным. Основной все покроет.

Я положил трубку и позвал Клаву. Они вошли вместе. Мужичонка выглядел слегка пристыженным, но уже прощенным. Хозяйка быстро осмотрела свой буфет и дешевый, очень маленький сервант. Не пропало ли чего?

– Еще вот что. Мне нужно две простыни, лучше неразрезанные, и три-четыре английские булавки. Я заплачу сколько вы скажете. – Я улыбнулся, набиваясь на доверие и стараясь погасить все расспросы. – Просите больше, втрое больше, у меня деньги есть.

– Господи, да зачем это вам?

Тем не менее она подошла к комоду, открыла один ящик и достала стопку белого постельного белья.

– Вот как раз на ноябрьские купила рулон хлопка широкого, если две простыни от него отрезать, это будет…

– Режь, Клава, и побыстрее, я очень тороплюсь.

Про себя я еще подумал, не попросить ли у хозяина еще и лыжи, но решил, что простой палки будет достаточно, в такой мороз наст в самом деле должен быть крепким.

Она назвала цену, я заплатил, аккуратно выложив деньги из бумажника. Я старался, чтобы они не увидели оружия, но его на мне было столько, что они увидели ремни, и глаза их чуть дрогнули.

Потом я сложил простыни, скрепил их по бокам булавками, которых Клавин муж принес чуть не десяток, и проделал своим стилетом две дырки для глаз. Когда я устроил все сооружение поверх своей темной одежды, Клава всплеснула руками.

– Это еще зачем, а? Такой хлопок испортил!

Но ее мужичок все понял.

– Эх, женщина, это же маскхалат. Ловок ты, парень.

Я улыбнулся и пошел к выходу. Но у двери остановился.

– Да, еще вот что. Я уже вызвал помощь из Москвы. Если вы попробуете вызвать здешних ментов, то они привлекут вас как свидетелей. Что это значит – сами знаете.

Они кивнули. Они, конечно, знали, что с ментами свяжешься, потом хлопот не оберешься.

Я вышел на крылечко и не услышал звука запираемой двери. Я понял, что они смотрят мне вслед из окошка.

Теперь беспокоиться следовало только о жертве сатанистов и о себе. Больше меня никто не волновал.

Глава 42

Машину я оставил на стройке чего-то. Выбираясь из нее, отключил освещение салона. Как водится, едва не забыл это сделать, но все же вспомнил. В который раз уже подумал, что следует отключить эту лампочку совсем. Потому что вот на такой ерунде засыпаться – плевое дело.

Наст, по которому я пошел, мог бы держать и получше. Я то и дело проваливался чуть не по колено, но зато мой маскхалат вел себя идеально. Даже на порывах ветра он только плотнее облеплял меня, и я оставался невидимым.

Птицефабрику нашел в самом деле очень быстро, потому что у меня был ночной бинокль. В приборе она сразу нарисовалась на сером от светлых снеговых туч небе как огромное нагромождение кубов, плоскостей и темных теней. Фабрика в самом деле была очень большой.

Когда я вышел на развезенную по снегу около стройки закаменевшую грязь, меня, наверное, можно было увидеть на этом рябом фоне, но я даже не сбавил шага. Лишь пару раз свернул так, чтобы оказаться поблизости от крупных пятен снега. Я торопился.

Именно теперь, когда я оказался совсем близок к цели, когда все было определено и я знал, что следовало делать, меня угнетало опасение, что я все-таки опоздал.

Стены фабрики, когда я к ним прижался, показались ледяными. Но они обещали защиту даже более надежную, чем маскхалат. На их грязно-светлом фоне я, может, и смотрелся заметно, но снимать его все равно не стал, рано еще было его снимать.

Зато я прикрутил к револьверу глушитель. И заодно взял в левую руку свой стилет. Это был хитрый нож, и стоил он если не целое состояние, то верную его половину. Я выиграл его в пари у одного офицера из Владивостока, который служил в группе подводных террористов. Стилет меня ни разу не подводил. Когда я точил его, то думал об этом офицере и надеялся, что он себе выпишет со склада еще один такой же. У них снабжение гораздо лучше, чем у нас.

Помимо многих особенностей, этот нож не имел ни одного клейма или значка, по которому его можно было бы идентифицировать. Так что он вполне мог оказаться и нашим, русским, но больше ни у кого я ничего подобного не видел.

В правую я взял «ягуар». Все, для первого контакта я был готов. И пошел вдоль стеночки.

Она кончилась довольно неожиданным провалом. Я пролез в эту дыру, чуть ушибив коленку и звякнув пару раз «ягуаром». В морозном воздухе этот звук должен был разнестись на десятки метров, но я надеялся, он не поднимет слишком большого переполоха.

Поднялся на второй этаж, присел за низкой поперечной балкой и выглянул наружу, во внутренний двор. Тут было на что посмотреть.

В середине двора качалась под жестяным колпаком от дождя и снега одинокая, тоскливая лампочка. Качалась она неторопливо, едва-едва, ветра во внутреннем дворе почти не было.

В дальнем по диагонали от меня углу двора в стене было что-то вроде туманного облачка. Оно поднималось снизу, из небольшой дверки, ведущей в подвал, которую обозначали на темном фоне не очень плотно подогнанные доски.

Пар поднимался довольно медленно, крадучись, но иногда вдруг взрывался, заполняя часть двора, и тогда на его сырой поверхности появлялись тени.

Кроме того, во дворе стояли машины. Около десятка наших легковушек, две иномарки и два микроавтобуса на базе «газели». Я посчитал число посадочных мест и поежился. Получалось, что этих ублюдков могло быть более пяти десятков. Такую прорву сатанистов я задержать не мог, я не Брюс Уиллис.

Но не ждать же, пока они начнут разъезжаться. Если бы у меня была надежная связь, я бы обсудил ситуацию с Шефом, но сейчас звонить по этой коробочке я побаивался. Кстати, а выключил ли я сигнал вызова?

Я достал ее, так и есть. Ведь собирался же оставить приборчик в машине, но вот забыл. И теперь можно было лишить его голоса только условно, до конца он не выключался.

Я чуть высунулся, чтобы получше нащупать выключатель, и тут же услышал шаги. Медленный, осторожный хруст мелких камешков на бетонной плите под чьими-то ботинками…

Я прокатился по полу и устроился в тени несущей колонны. Я видел все, что происходило неподалеку, а меня рассмотреть было трудно. Кроме того, я сидел на корточках, а это делало мою фигуру очень неопределенной. Это могло дать пару секунд перед выстрелом.

Длинные пролеты недостроенного промышленного здания уходили в такую отдаленную тьму, что я и не пытался там разглядеть что-нибудь. Я только прислушивался. Шаги отражались от сплошной внешней стены, закрывающей ту сторону, откуда я пришел, и казалось, они идут со всех сторон.

В какой-то миг я даже думал, что кто-то топает снаружи, во дворе. Но выглядывать не стал. Потому что лампочка непременно ослепила бы меня, а сейчас это было смертельно опасно.

Шаги стали ближе. Теперь я отчетливо слышал даже тихий скрип кожи ботинок или сапог. Проверяющий шел слева. Я осторожно выволок руку с ножом, проверил, до отказа ли взведена его пружина, и направил ее налево.

И тогда стало ясно, что кто-то идет и справа. Ерунда, решил я, одного охранника вполне достаточно. И стал смотреть, что творится слева. Но «ягуар» все-таки смотрел направо. Хотя, я знал это совершенно точно, – стрелять первым не буду. Даже с глушителем, это вызовет шум. А если поднимется шум, то операция пойдет насмарку.

Парень шел очень ловко. Он не просто прижимался к стене, он подолгу замирал, проверяя, не начну ли шуметь я. Пару раз, по его движениям, стало ясно, что он пригибается, вероятно, чтобы не попасть под свет этой лампочки. Впрочем, труда это не составляло, потому что столб с лампой был гораздо ниже того бордюрчика, у которого я уже побывал. И свет по-настоящему падал только на потолок.

Он появился слева, выпрямленный, как столб. Я поднял свой нож, прицеливаясь, и вдруг он заговорил:

– Странно, мне показалось, тут кто-то есть.

– Мне тоже послышалось звяканье…

Справа от меня, в паре шагов за углом моего кирпичного укрытия, стоял другой. Может быть, был еще третий?

Но раздумывать было некогда. В руках левого я видел «пушку», кажется, помповую. И он искал цель. Я уже получил одну пулю из такой же на этой неделе, ждать вторую не хотелось. К тому же и рука была уже наведена.