Нет причин умирать - Хиллари Боннэр

– Привет, Ник.

– Ну, как ты, папа?

– Хм, ну… Видимо, так, как ты себе представляешь.

Ник только кивнул в ответ и тоже прислонился к стене рядом с отцом. Примерно с минуту они просто курили в тишине. Молчание не было неловким. Ник докурил первым, бросил бычок на землю, затушил его, затем взял из кармана пачку и вытащил еще одну. Закурив, он передал пачку отцу, который уже почти докурил свою сигаретку. Келли с благодарностью взял фабричную сигарету, для разнообразия, и прикурил ее от горящего конца своей.

– Так, значит, не завязываешь с этим? – спросил Ник с улыбкой.

– И не собираюсь, – сказал Келли. – Как бы то ни было, ты-то у нас в отличной форме.

Он взглянул на сына, который все еще выглядел точно таким же подтянутым, каким был в годы своей военной службы.

Ник улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Да. Он уж точно был симпатичным малым и явно унаследовал эту внешность не от своего отца, подумалось Келли.

– Я знаю свою норму, – сказал Ник. Он перестал улыбаться и посмотрел на отца, как бы оценивая. – Ты уверен, что ты в порядке, папа?

– Да. Конечно, я в норме.

У Келли было столько всего, чтобы сказать Нику. Он хотел бы рассказать ему, как много для него значит то, что его единственный сын здесь, рядом с ним в этот день. И вообще, как много для него значило вновь найти этого юношу, чье детство почти полностью прошло мимо него, когда он еще был женат на матери Ника. Потому что он был слишком занят, играя в репортера и играя с другими женщинами, если уж быть честным; и позднее, когда его брак развалился, – потому, что он не осмеливался оглянуться. Он был так благодарен Нику за то, что тот нашел его после стольких лет отчуждения и дал ему ясно понять, что готов построить с ним новые отношения. И сейчас, иногда думал Келли, они были ближе друг другу, чем те отцы и сыновья, которым никогда не приходилось сталкиваться с такими потрясениями, как разрыв семьи и потеря доверия. Келли просто не мог поверить своей удаче.

Он полагал, что Ник понял, о чем он думает, но и со своим сыном он был таким же, как и со своей женщиной. Он просто не мог заставить себя сказать все это Нику. По крайней мере, в нужных словах. Так же как не мог он заставить себя поговорить о Мойре и о том, каким опустошенным он себя чувствует. Он потерял своего лучшего друга, свою опору, и никому на свете не мог рассказать, что чувствует, что он на самом деле чувствует, даже Нику.

– А может, тебе приехать в Лондон и побыть там пару дней, через неделю или две, – начал Ник. – Мы могли бы взять «астон-мартин» и устроить ему настоящий тест. Проверить машину в деле.

Келли улыбнулся. Он думал, что Ник и понятия не имеет, как гордится им его отец. Келли не только любил и уважал его, но и восхищался успехом, которого Ник добился в своей жизни – и в военной карьере, и сейчас, в роли бизнес- и IT-консультанта, хотя Келли никогда не понимал, в чем именно заключалась эта работа. Он знал только, что его сын часто выполняет правительственные заказы и что сфера его деятельности напрямую связана с его военным опытом. В армии больше не маршируют, а стучат пальцами по клавиатуре, однажды сказал ему Ник. А секрет успеха в современном мире состоит в том, чтобы обладать различными навыками, что также удавалось Нику.

Келли прекрасно знал, что работа Ника приносит ему кучу денег. Он помогал Нику выбирать этот особенный «астон-мартин», и перспектива поездить на этой машине вкупе с удовольствием, которое он всегда получал от общения с Ником, при любых других обстоятельствах вызвала бы у Келли мальчишескую радость. Но сейчас было не до радости.

– Спасибо, парень, посмотрим, – сказал он.

И как всегда, Ник, казалось, прекрасно понял, что он чувствует.

– Конечно, пап, – сказал он. – Я понимаю, сегодня у тебя голова занята совсем другими мыслями. Я позвоню тебе из Лондона. Я просто хотел, чтобы ты имел в виду это приглашение, потому что, боюсь, мне скоро придется уехать обратно в город. Мне действительно очень жаль, пап. Я надеялся, что смогу остаться хотя бы на эту ночь, но я сейчас занимаюсь одним большим проектом. И первое, что меня ждет завтра утром, – это важная встреча в городе, я никак не могу ее перенести.

– Все в порядке, сын. Я тебя действительно понимаю. Спасибо, что ты приехал, проделав весь этот путь, и я знаю, что Мойра была бы тоже благодарна.

– Я не мог поступить по-другому, – ответил Ник.

– Я знаю.

Келли с минуту смотрел на него, такого собранного и способного юношу. Затем, еще не успев обдумать, что скажет, вновь заговорил:

– Хотя мне жаль, потому что я кое о чем собирался поговорить с тобой.

Взгляд Ника стал нежнее. Келли сразу же понял, что Ник подумал – отец решил коснуться той темы, которой он обычно избегал, поговорить о Мойре или даже о нем самом. Но Келли на самом деле собирался поговорить о Хэнгридже. Ник был связан с армией, был пусть даже и бывшим, но солдатом, и у него до сих пор было много знакомств в военной среде. В конце концов, он служил, и служил даже в специальном военно-воздушном полку, возможно в самом элитном полку в мире.

Келли не исключал возможности того, что Ник прольет свет на все, что происходило в Хэнгридже. И он очень удивлялся самому себе. Как только он мог позволить своим мыслям пойти в этом направлении в день похорон Мойры? Он не собирался заниматься делом сегодня, но сейчас, когда мысль неожиданно пришла к нему в голову, требуя немедленного внимания, он просто не мог остановить себя и был уже готов начать задавать своему сыну вопросы, когда его вдруг прервала Дженифер.

– Джон, Ник, вы не зайдете в дом? – сказала она. – Мы решили попросить всех, кто хочет поделиться своими воспоминаниями о маме, сказать несколько слов. Джон, может быть, ты хочешь начать?

– Конечно, – ответил Келли машинально, из его головы в ту же секунду ушли абсолютно все мысли.

Он выкинул вторую сигарету, и Ник сделал то же самое. Он молча повернулся и собрался было пойти за Дженифер, но Ник положил свою большую руку ему на плечо, сразу остановив его.

– Послушай, пап, мне необязательно уезжать прямо сейчас, – начал он мягко. – Я могу остаться по крайней мере еще на час, а может, и на два. Мы можем поговорить попозже.

Келли стало еще более стыдно. Он знал, что заговаривать с Ником о хэнгриджском деле в этот день было совершенно неправильным, и он теперь даже не понимал, как едва не сделал этого. Ник, такой добрый и внимательный, явно готовился услышать чувствительные слова и был бы слегка шокирован, узнав, что же на самом деле творится в голове отца в такой день.

– Спасибо, сын, ты хороший человек, – сказал он. – Но, я думаю, сейчас неподходящее время и неподходящее место для этого разговора.

Ник даже не ослабил хватки. Какие у него сильные руки, подумал Келли про себя.

– Это нормально, если мы поговорим, пап, – сказал Ник. В то время как хватка его была стальной, голос был таким же мягким.

И тогда Келли почувствовал себя очень неловко. Иногда он задумывался: что же с ним не так? Он искренне страдал за ту женщину, которую действительно любил. Любил по-своему. Но, возможно, любил так, как никого другого в своей жизни, за исключением сына. Хэнгридж… Его последняя мания хоть и ненадолго, но все же завладела его разумом.

Он выдавил слабую улыбку, признательную и слегка обнадеживающую одновременно.

– Может, когда приеду к тебе в Лондон, о'кей? – сказал он.

Глава 13

Даже несмотря на то, что Келли лег спать очень поздно, он никак не мог уснуть. Он лежал, ворочаясь с боку на бок, казалось, целую вечность, пока не понял, что больше не может. Совершенно изможденный, он заставил себя выползти из кровати и направился на кухню, сделать чашку чаю. По пути вниз он взглянул на часы. Было почти ровно три тридцать.

Голова его трещала, и он думал, что это нечестно. В конце концов, он, возможно, был единственным, кто не пил на вчерашних поминках. Ему было как-то не по себе. Он был абсолютно сбит с толку. Хотя в свои последние месяцы Мойра почти не жила в его доме, просто знать, что она там, со своей семьей, всего лишь в нескольких улицах от него, было достаточно, чтобы чувствовать: все в порядке. И хотя она была смертельно больна, он обманывал себя, говоря, что в один прекрасный день она вернется и все у них снова будет как всегда. Но теперь он знал, что она не вернется. Он был полностью опустошен. И даже дом его как будто изменился. Словно он потерял свою душу.

Пока чайник закипал, он полез в сервант, где хранилась груда того, что он считал своей аптечкой, и наконец нашел упаковку нурофена, в которой остались три таблетки. Сначала он выдавил две из упаковки и проглотил их, не запивая, а затем вытащил третью и проглотил и ее.

Черт с ними, с грустью подумал он. Его голова болела.

Он налил себе чаю, насыпав туда свои обычные три полные ложки сахара, и отправился в гостиную, где уселся на свое любимое кресло и включил телевизор. Он пил чай, и головная боль стала потихоньку отпускать. На «Канале-плюс» шла старая серия «Коломбо». Лучше уж смотреть что угодно, чем ворочаться в кровати, пытаясь заснуть. В любом случае ему скорее нравился детектив из Сан-Франциско, и он искренне желал, чтобы у настоящих, некиношных следователей тоже получалось с легкостью доводить дело до счастливого финала.