Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик

Он выехал на рассвете следующего дня, хотя предпочел бы остаться в Бристоле, поскольку очень беспокоился о женщинах. Однако приказ оставался приказом, а слово графа – закон. Рыцаря мучило, что он так и не успел перед отъездом поговорить с Кэтрин – ни о борьбе, ни о свиданиях. Ему не хватало молодой женщины, ему было необходимо знать, что с ней все в порядке, он так терзался от тревоги, что стал совершенно непереносим для окружающих.

– Мы же вернемся в Бристоль на Рождество, – заметил Гавейн, чтобы хоть как-то развеять мрачное настроение Оливера.

Они ехали по лесной дороге недалеко от кузницы в Даркхиле. Деревья почти не защищали от пронзительного ветра, хлеставшего мокрой снежной крупой; их черные сучья уныло шелестели остатками скрюченной, мертвой листвы.

– До которого еще больше трех недель, – рыкнул Оливер, не выказывая ни малейшего желания пойти навстречу слабой попытке своего спутника. – А это означает целых три недели такой мерзости или еще хуже.

Он желчно посмотрел на небо и поудобнее устроился в седле:

– Сегодня даже света толком не было.

– По крайней мере, у нас скоро будет огонь, чтобы обогреть руки, – мирно продолжил Гавейн.

Оливер фыркнул. Мысль о тепле и пище, конечно, согревала, только лично он предпочел бы провести ночь в одном плаще, охраняя повозку с подковами, лишь бы наутро отправиться с ней к речному парому.

– Будем надеяться, – ворчливо откликнулся рыцарь и тут же вскинул голову, потому что на дороге впереди раздался чей-то вопль.

Оливер быстро сдвинул щит на левый локоть, обнажил меч и пустил Героя рысью. Гавейн занял свое место с левой стороны, остальные солдаты тоже быстро перестроились. Очень скоро они выехали из-за поворота дороги и увидели, как три оборванца с ножами нападают на гиганта, а тот ловко и умело отбивается от них здоровенным дубовым посохом. Один из нападавших уже стоял на коленях, держась за сломанную руку, и вопил. В этот момент гигант свалил посохом второго. Третий попытался обежать жертву сбоку, чтобы нанести удар в спину, но прежде чем успел взмахнуть ножом, получил мощный удар по голове.

Оливер почувствовал себя лишним, но все же громко крикнул и дал шпоры коню. Два разбойника, которые еще могли стоять на ногах, поспешили исчезнуть между деревьями. Оливер жестом велел Гавейну и еще двум солдатам кинуться в погоню.

Гигант смотрел на рыцаря, выставив бороду, держа огромный, больше похожий на оглоблю посох наготове. Его лоб блестел от пота, он тяжело дышал, но явно сохранил достаточно сил, чтобы защитить себя.

Оливер вложил в ножны меч и снова укрепил щит на седле, показывая, что не собирается нападать.

– Что случилось?

– Вы видите, – бородач резко махнул рукой. – Они сидели в засаде у дороги и напали на меня.

Один из солдат Оливера спешился, чтобы поближе взглянуть на поверженного разбойника.

– Мертв, – возвестил он. – Череп вдребезги.

Солдат поднял с земли нож и почтительно вручил его командиру. Оливер внимательно рассмотрел оружие: опасный клинок длиной в целую ладонь, костяная рукоять, лезвие зазубрено.

– Тебе повезло, что ты искуснее обращаешься с посохом, чем он с ножом, – сказал рыцарь, пряча оружие в седельную сумку – Ты идешь в Даркхил?

Гигант некоторое время разглядывал Оливера, прищурив глаза, затем коротко кивнул.

– Иду навестить сестру. Меня не было год и восемь месяцев.

– Паломник? – поинтересовался Оливер, заметив оловянные бляшки на буром плаще бородача.

– Рим, Иерусалим, – отрывисто сказал тот. – Я обещал отцу.

Сказанного было достаточно, чтобы возбудить любопытство Оливера, смешанное с уважением. Последняя же фраза вызвала сочувствие. Однако сгущающиеся сумерки и две мили, которые еще предстояло преодолеть, не способствовали более близкому знакомству.

– Я тоже был паломником, – сказал он. – Если хочешь, можешь проделать остаток пути вместе с нами. Садись на любую из сменных лошадей. – Кивком головы он указал на свободных коней в арьергарде.

Гигант еще раз внимательно посмотрел на рыцаря, потом мотнул бородой в знак согласия.

– Меня зовут Годард, – коротко сообщил он и, не прибавив больше ни слова, взвалил на плечо свою дубину, переступил через труп разбойника и двинулся по направлению к лошадям.

Два разбойника, которые выжили после столкновения с Годардом, оказались ворами, собиравшимися пробраться в деревню и стащить побольше подков, чтобы потом продать их. Сидя в лесу, они увидели одинокого путника и решили рискнуть, но удача от них отвернулась. Теперь им предстояло отправиться к шерифу и сплясать на его виселице. Мертвого поручили заботам священника, дав впридачу кусок мешковины на саван.

Годард отправился навестить родных, но поздно вечером, когда были погашены все огни кроме нескольких тусклых лучинок, вернулся поговорить с Оливером, который грелся в маленькой таверне. Рядом с рыцарем стоял кувшин, но Оливер ограничился всего одним кубком. Чтобы охранять груз с подковами, требуется сохранять разум. Его очередь дежурить должна была настать после трех поворотов песочных часов. Пока же людьми командовал Гавейн.

– Ты сказал, что тоже был паломником, – без всяких предисловий начал Годард и сел рядом с Оливером.

Несмотря на свой громадный рост, он двигался удивительно легко и быстро, хотя без излишней спешки. Рыцарь пододвинул к нему кувшин.

– Рим и Иерусалим, как и ты, и несколько других мест. – Он распахнул плащ и показал бородачу пояс. – Ради спасения души жены и моей собственной.

Годард надул губы, кивнул, стараясь не показать, что его впечатлило количество оловянных медальонов, прикрепленных к коже.

– Не могу сказать, насколько это помогло душе, – добавил Оливер, – но я видел места и вещи, которые большинство людей не увидят никогда в жизни.

– Угу, – согласился Годард, налил себе эля, сделал хороший глоток, затем утер усы. – Вот только как описать верблюда сестре, которая никогда не отходила от деревни дальше, чем на пять миль? Лошадь с горбом не очень-то подходит.

– Не очень, – широко улыбнулся Оливер.

Гигант, похоже, тоже улыбнулся, но судить об этом было трудно: настолько густа была его борода.

Весь следующий час они говорили о своих путешествиях, сначала осторожно, но постепенно все больше проникаясь симпатией друг к другу. Наконец Годард наполнил свой кубок третий раз и решительно отодвинул кувшин в сторону, чтобы показать, что пить больше не намерен.

– Люди тебе нужны? – спросил он, резко меняя тему. Застигнутый врасплох Оливер уставился было на него, но быстро пришел в себя.

– Графу Роберту постоянно нужны люди, – ответил он и покачал головой. – Война заглатывает их, как удав, и выбрасывает одни кости. Неужели для тебя нет места у сестринского очага? Ты не знаешь никакого ремесла?