Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича - Платон Васенко

Нельзя сказать, чтобы все сразу приняли кандидатуру Михаила Федоровича. Ей оказали известное противодействие или, по крайней мере, против нее протестовали некоторые знатные вельможи: так, новгородский дворянин Никита Калитин рассказывал двенадцатого февраля 1614 года шведам, что из знати только «князь Иван Никитич Юрьев, дядя выбранного теперь великого князя, князь Иван Голицын, князь Борис Лыков и Борис Салтыков, сын Михаила Салтыкова, подали свои голоса за Федорова сына, но князь Димитрий Пожарский, князь Димитрий Трубецкой, князь Иван Куракин, князь Федор Мстиславский, как и князь Василий Борисович Черкасский твердо стояли против. Особенно князь Димитрий Пожарский открыто говорил в Москве боярам, казакам и земским чинам». Пожарский за это, как слышал Калитин, был посажен «за пристава», а «Трубецкого (бывшего в Торжке, сторонника Пожарского, причем оба они были во всем одно, словом и делом) сам великий князь приказал привести в Москву… чтобы он ему присягнул». В этом известии много преувеличений: и Пожарский, и Трубецкой очень быстро присягнули Михаилу Федоровичу и стали ему служить, а Мстиславского даже не было на соборе, пока вопрос о государе не был предрешен314. Вообще слухам, которые сообщали в Швецию, надо доверять с известной осторожностью. Так, в письме некоего Федора Бабарыкина, как доносил в Стокгольм Делагарди третьего августа 1613 года, писанном в конце июня этого же года, сообщалось, что против Михаила Федоровича в пользу Владислава интриговали уже после выборов князь Дмитрий Трубецкой, Федор Шереметев и Иван Никитич Романов315. Трудно, разумеется, поверить подобному известию.

Так же не верим мы и тому сообщению, которое повествует, будто «казаки и чернь сбежались и с большим шумом ворвались в Кремль к боярам и думцам» и добились избрания на престол Михаила Федоровича. Мы знаем, как русские люди вели себя при выборе Михаила Федоровича и как они проверяли мнение, высказанное на соборе, путем опроса уездных людей. Вряд ли это имело бы место при правильности приведенного сообщения, то есть если бы Михаил Федорович был выкрикнут чернью. Но в разбираемом известии есть любопытные черты. Как основание выбора именно Михаила Федоровича казаки и чернь привели будто бы родство Михаила Федоровича с угасшей династией («Михаил Романов прежнему великому князю царю Федору Ивановичу ближе всех с родни») и то, что «царь Федор Иванович, умирая, поручил и приказал царство отцу этого Михаила Филарету, который теперь в плену в Польше, и его потомкам». Поэтому, скорее всего, в расспросных речах Чепчугова, Никиты Пушкина и Дурова надо видеть тенденциозное искажение и преувеличение происходивших на соборе и во время собора бурных сцен316.

Заседания собора были, по-видимому, шумными. На них много спорили и горячились. Но, когда рядовая земщина и казаки дружно выдвинули своего кандидата, споры и ссоры прекратились. Почувствовали русские люди, что единодушие достигнуто, что Смуте настает конец, и воспрянули духом. Однако решили в таком важном деле действовать как можно осмотрительнее317. Предызбрание царя Михаила Федоровича состоялось седьмого февраля 1613 года, но окончательное решение вопроса отложили на две недели. В это время вызвали в Москву бояр-князей: Федора Мстиславского «с товарищи», чтобы они тоже приняли участие в таком «большом государственном деле». Затем разослали по разным городам Руси верных людей тайно проведывать, «кого хотят государем царем на Московское государство». Двадцать первого февраля посланные собрались в Москве. Приехали туда и бояре. Все они прибыли с единодушным ответом о согласии с соборным избранием. Тогда «в большом московском дворце, в присутствии, внутри и вне, всего народа из всех городов России»318 Михаил Федорович Романов был торжественно провозглашен царем Русской земли.

Радостная минута наступила. Русь перестала быть безгосударной, и момент желанного успокоения и устроения земли стал близок для измученного «разрухой» и «лихолетьем» народа.

Избрание Михаила Федоровича Романова, вернее, причины его останавливали на себе внимание многих исследователей и были предметом их обсуждений. Так, А. И. Маркевич пришел к заключению, что «избрание царя Михаила Федоровича Романова было делом известных боярских соображений, основанных, с одной стороны, на желании иметь государя, удобного для бояр, с другой – на уверенности, что выбор этот будет приятен всему народу319. В. О. Ключевский, утверждая, что «избрание Михаила было подготовлено и поддержано на соборе и в народе целым рядом вспомогательных средств: предвыборной агитацией с участием многочисленной родни Романовых, давлением казацкой силы, негласным дознанием в народе, выкриком столичной толпы на Красной площади»320, признает главной причиной избрания «родственную связь Романовых с прежней династией», «фамильную популярность» царя Михаила, «связи с Тушином» его отца. Затем Ключевский думает, что у «бояр, руководивших выборами», была мысль избрать «удобнейшего», а таким представлялся им молодой и неопытный Михаил321. Наконец, С. Ф. Платонов видит в выборе царя Михаила результат соглашения земщины с казачеством и считает возможным совершенно игнорировать вопрос о роли в выборах боярства, которое было разгромлено в Смуту322.

И действительно, нет никаких оснований думать, что боярство сыграло какую бы то ни было положительную роль в деле избрания царя Михаила Федоровича. Высшее боярство, бывшее в полной зависимости от поляков, и не присутствовало, как это мы видели, на первых, самых важных совещаниях собора, происходивших до седьмого февраля включительно. Стало быть, оно не могло повлиять на исход выборов и, во всяком случае, не руководило ими. Те же лица, которые были руководителями собора, то есть князья Трубецкой и Пожарский, были, скорее, противниками кандидатуры царя Михаила, чем сторонниками ее. Что же касается деятельного участия родни Михаила Федоровича в деле его избрания, то оно не подтверждается показаниями ближайших к событию источников. И конечно, мы не разумеем здесь источников официальных, очень односторонне освещавших дело и, конечно, не считавших возможным говорить об агитации, если бы такая и имела место. Нет, мы разумеем показания, данные русскими людьми шведам. Выдвигая всячески роль казаков, они молчат о том, кого, благодаря баснословным показаниям Страленберга323, привыкли считать душой агитации в пользу Михаила Федоровича, то есть о боярине Ф. И. Шереметеве. Притом не знаем даже, был ли он на соборе до двадцать первого февраля 1613 года или разделил участь князя Ф. И. Мстиславского «с товарищи»: ведь он, равно как и Иван Никитич Юрьев, дядя царя Михаила, и князь Борис Лыков, был в числе «семичисленных» бояр. Таким образом, даже присутствие этих влиятельных лиц романовского круга на предварительных заседаниях собора представляется нам не вполне установленным фактом324. В то же время мы имеем известие, по которому «бояре и думцы, родственники упомянутого Михаила, высказали» казакам и черни, требовавшим избрания Михаила Федоровича, «некоторыя затруднения и указывали на его молодость»325. Поэтому не видим возможности говорить об агитации многочисленной родни Романовых, хотя не сомневаемся, что многие ее члены с радостью восприняли мысль о кандидатуре Михаила Федоровича и ее поддержали. Вообще же для того чтобы выяснить причины избрания государем одного из представителей рода Романовых, и притом именно Михаила Федоровича, а не его дядю Ивана Никитича, нам предстоит припомнить некоторые факты, установленные предыдущим изложением.