Рисунок шрамами - Юлия Шолох

Я сняла с шеи кулон-шкатулку, такую крошечную, что совсем ничего не весит, зато довольно громко играет несколько мелодий, достаточно нажать на кнопку. И в крошечном окошке мигают разноцветные огоньки – подарок брата, купленный во время путешествий. Я уже не ребенок и давно не пользуюсь шкатулкой, так, храню на память. В общем, ей сейчас эта штука нужнее.

Ас-асса пришлось посадить с собой на скамейку. Вначале шатёр слегка перекосило, но голем пододвинулся на несколько сантиметров к центру, пришлось сильно потесниться – и мы поехали.

Вначале было просто облегчение, что я убираюсь подальше от всего этого ужаса. От мёртвого леса, от его лежбища, от заключённых семей и всей этой гнетущей атмосферы безысходности. Потом, чем дальше вилась дорога, ведущая к замку, тем сильнее стали одолевать другие мысли.

Я не могу привезти в замок ребёнка. Как объяснить её появление? Сказать правду? Девочку тут же изымут и отвезут обратно – и не факт, что в то же место, потому что лагерей, как упомянул охранник, вокруг с десяток.

Соврать? Ах, я шла, шла – и нашла. Сидит себе у дороги и молчит. Нельзя же бросить?

Не уверена, но возможно, сао как-то отличаются от некрогеров и по девочке сразу поймут, к какому народу она принадлежит. А ещё – нет, найти ничейного ребёнка в Некрогере невозможно. Несмотря на нездоровую тягу становиться сильней, детей некрогеры не бросают, ни своих, ни чужих. Пожалуй, единственная их положительная черта.

Но что дальше? Скрыть ото всех? А где держать? В комнате? Нет, не вариант, Дорин рано или поздно всё равно найдёт нового жильца, даже такого маленького. Уверена, мою комнату периодически тщательно осматривают, хотя никто и словом не обмолвился. Но девочку не скрыть.

Что делать? Спрятать её по дороге? Где? В лесу под кустом?

Некрогерка-сао доверила мне самое дорогое – своего ребёнка, я не могу бросить её дочь где попало и забыть о произошедшем, понадеявшись, что всё сложится само собою. Нет, не могу.

Оставалось…

Да, в подвале никого не бывает. И даже если какой-нибудь случайный слуга заметит появление ребёнка – что он посмеет сказать некроманту? Ни слова не посмеет! А со временем я найду, куда отвезти её и разместить с большим комфортом, в хороший детский дом или в приёмную семью. Разберусь, в общем, пока же нужно сразу отвезти её... вниз, в общем.

По приезду пришлось исхитриться, чтобы спрятать и утащить девчонку в замок, не объясняя, что это за тяжести я несу и почему отказываюсь от помощи. Но удалось, опять же спасибо Ас-ассу – с таким носильщиком не сравнится тощий конюшенный мальчишка.

Вначале я боялась демонстрировать, куда иду, но оказывается, боялась не настолько, чтобы идти в обход или скрываться – только встречную прислугу и пропускала, прижимаясь спиной к голему, несущему ребёнка – чтобы никто не разглядел.

Идти пришлось неприятно далеко. Зрелища мёртвой деревни и детей, вынужденных нести бремя наказания, доставшегося по наследству, изматывали хуже физической ноши. Меня шатало от усталости, хотелось плакать и смеяться, в глазах прыгали светящиеся искорки, и ноги словно сами собой выделывали странные кренделя, путаясь и пытаясь друг за друга зацепиться.

Подвал всё ближе…

Привычная тишина, солнечные лучи пронизали воздух и ткнулись в противоположную стену. Пыль танцует без звука, но очень плавно и как будто ритмично.

Ас-асс подошел вплотную, почти подтолкнув меня в спину.

- Осторожно.

А говорю – шёпотом, сама не знаю, почему.

На этот раз звуки имени задержались во рту и остались непроизнесёнными. Очередной шаг, поворот, коридор, где пол под уклоном.

- Осторожнее, осторожнее, - как заведенная.

Янис… некромант наверняка дома. Он же никуда не ходит! И – один. Но всё равно у входа я останавливаюсь и выглядываю в зал. Да… он стоит у стола, рукава по локоть закатаны, бритый череп прячется в темноте. Снова, похоже, мешает свои химические вонючие смеси, так же размерено и неторопливо, будто не знает о моём приближении. Нет уж, обманывай кого другого – я-то в курсе, что малейшие звуки ты слышишь издалека, а как иначе, ведь чужие шаги, которые принадлежат не станям и не големам, для подвала большая редкость.

- Янис, - сказали губы. Беззвучно, но он замер, уловив своё имя, выдернув его из воздуха, как юркую рыбину, бьющую по щекам невидимым хвостом.

- Мне нужна твоя помощь.

И снова – как завод ключа, размеренные движения, смешивает какие-то вещества в ступке, потом досыпает чего-то шуршащего.

- Янис…

Наконец, сосредоточено откладывает пробирку в сторону, берёт тряпку и тщательно вытирает руки.

- Повернись.

Под тканью рубашки ходят мускулы, спина настолько напряжена, будто сохранить текущее положение жизненно важно. Но некромант всё-таки поворачивается. Блестящие глаза смотрят так пристально, что я отвожу взгляд. Показалось, или он поправился? По крайней мере, шея не выглядит больше тощей, как у цыплёнка, а ворот не так сильно болтается, хотя рубашка застёгнута по-прежнему наглухо, толком не поймёшь. А я и раньше-то не видела…

- Лили?

Каюсь, вздрогнула. Не думала, что он тоже, ну… знает моё имя, хотя тут нет ничего удивительного - всё-таки невеста наследника, так что моё имя, пусть и принадлежащее хабирше, наверняка не сходит с уст сплетников. Да, вот так вот, даже некрогерские сплетники иногда опускаются до моей маловажной персоны.

- Ты поможешь мне? – вместо голоса шепот, такой же непонятный, как блеск его глаз.

- Чем же я могу тебе помочь?

Его лицо каменеет, принимая надменный вид – твёрдый подбородок, прямые губы.

- Чего кривишься? Не хочешь помогать хабирше?

Голос, похоже, совсем пропал, иначе почему я шепчу? Но даже шёпот, который, кажется, еле вылетает изо рта, гремит вокруг как раскаты грома, грохочущего прямо под потолком.

- Говори, чего хочешь, – некромант тоже произносит слова негромко, тогда откуда этот грохот? Стены трясутся, и пол под ногами шатается, норовя прогнуться или уйти в сторону.

- Помоги мне... Спрячь у себя эту девочку. Ненадолго, до утра. Пока я не найду для неё другого места.

Ас-асс выступает из-за спины и опускает ребёнка на землю. Непроницаемые глаза некроманта отрываются от меня и устремляются вниз. Девочка кутается в шаль и глядит исподлобья – молчаливая и нахохленная, как замёрзший воробей. Секунда, две…

- Нет.

Я бросаюсь вперёд, хватая некроманта за руки, сжимая их так, чтобы не вырвал. Он неожиданно тёплый, очень тёплый, почти горячий. Трясу со всей силы.

- Помоги мне! Больше всё равно идти не к кому! Если ты откажешься… больше никто не поможет!

Он смотрит на девочку сверху вниз, глаза такие широкие, будто ему страшно.